Андрей Респов - Небытие Демиург

Инфа открыла рот, чтобы привести новые доводы в пользу своего участия, но запнулась и лишь зябко передёрнула плечами.

– Бррр… какая мерзость…

– Ничего, юный Архитектор, какие твои годы? Успеешь ещё покорить свой Астрал! – туманно улыбнулась Лоос девушке и обратилась ко мне, – когда я уйду, подождите полчаса и выходите в реальность. Будь готов в любое время активировать портал, возможно, уходить придётся спешно. Не знаю, в каком состоянии Гергудрун, вряд ли с отлучённой Ведьмой церемонятся…будем надеяться, что всё будет хорошо. Удачи, Ло! – повинуясь безотчётному порыву, я приобнял альву и хотел чмокнуть Богиню в щёку, но нарвался на глубокий скоротечный поцелуй в губы. Хохотнув, Лоос скрылась в пепельном тумане Астрала. Я же, чтобы скрыть смущение, отвернулся от Инфы, сделав вид, что просматриваю инвентарь, становящийся видимым в пространстве первого горизонта.

Найдя уголок потемнее в одном из тупиковых отнорков от основного коридора, мы вышли из Астрала. Манипуляции с Ключами давались мне всё легче. Вот что значит практика!

Инфа с интересом уставилась на моё оружие:

– Интересный выбор, мастер Холиен. Я частенько встречала подобные ножи у высокопоставленных шаранг. А наставница Зелерин их с пояса никогда не отцепляет. Страшное оружие в ближнем бою, была возможность удостовериться…

– Это не ножи, а, скорее, кастеты с острыми лезвиями. И да, ты права. Это оружие шаранг. Мой первый учитель, Сонгар, посчитал его наиболее подходящим под мои начальные навыки, полученные ещё в бытность на Земле -1 от игрового персонажа.

– Как интересно! Вас научил бою с холодным оружием ИскИн, а продолжил обучать другой ИскИн…

– Мда… Но теперь ИскИнов нет, все они живые люди, древние. Хотя я порой и ловлю себя на мысли о зыбкости Небытия, тонкости её грани. Особенно когда сталкиваюсь с местными чудесами. Небытие не перестаёт удивлять квартерона Эскула Ап Холиена, шаранг! Кстати, моё лицо и тело во многом напоминает Модианна Эгинна, того самого тёмного Эльфа из игровой реальности Земли-1. Такой вот, живой памятник. Я немного сентиментален, прости…

– Нет, нет, Артём…эээ, мастер Холиен! В этом ничего странного или постыдного нет. Даже романтично… Я ведь сама, получив это тело от Первого в Озере Возрождения, сохранила лишь общие черты индивидуальности. Преображение коснулось не только цвета кожи. Я отметила возросшую физическую выносливость, мне стало достаточно трёх-четырёх часов сна, выросла ёмкость памяти. Даже учитывая мнемонические методики Ковчега, я в два раза быстрее ожидаемого выучила язык орков. Поначалу не придала этому значения, некогда было. Но потом поразилась возникшим переменам.

– Первый? Кто это? Маг шаранг?

– Нет, мастер Холиен. Эта сущность, которая живёт в Озере Возрождения. Точнее, она и есть это озеро. По его словам, Первые – это предтечи разумных в Небытии, и остались их единицы. Я слышала о двух. У гномов в Срединном Хребте и альвов в Священной Роще.

– Хм, интересный расклад. Надо будет Максима спросить, были ли эти персонажи прописаны в псевдореальности Земли-2? Он наверняка в курсе. Послушай, Инфа. Раз уж наверняка ждём, удовлетвори моё любопытство.

– Вы о чём, мастер Холиен.

– Ты понимаешь, несмотря на всё необычное, что произошло со мной за последний год, встреча с людьми будущего, пусть и параллельной реальности, – это же бомба! Как там у вас всё? Переверзев говорил только о проблеме с Системой и выживании Орбитального человечества, да и то, вскользь. А тут вы, космос, Ковчег, космодесант. Ожили детские мечты, давно задавленные пессимизмом реальности. Ты знаешь, мой дед, я тебя обязательно с ним познакомлю. Ты ему понравишься! Так вот, он мне как-то рассказывал, что в своём детстве не пропускал ни одного сообщения о полётах наших космонавтов. Рождение своё в 1969 году, он считал знаковым. Именно в этот год первые люди высадились на Луну. Всего лишь через восемь лет после первого полёта в космос! Эйфория прогресса охватила тогда очень много людей. Дед свято верил, что к его окончанию школы «на Марсе зацветут яблони»! И надежда эта таяла с каждым годом его взросления. Любимые книги так и остались фантастикой. Конечно, с возрастом он стал глубже понимать объективные причины столь медленного развития этой отрасли после качественного скачка к ближнему Космосу. Но от этого разочарование не становилось меньше. И я его понимаю. Тем ярче вспыхнула в нём здесь новая жажда жизни. Небытие подарило всем нам, вольно или невольно попавшим в него бессмертным, возможность осуществить свои мечты…

– Я вас понимаю, дядя Артём. Наш Ковчег, как и четыре проекта до него тоже создавались с надеждой на светлое будущее. Проблему Системы пытались решить разными способами, в том числе и бегством с земли, колонизацией других планет. Не знаю, как у вас, но стагнация в космонавтике продлилась в нашей реальности до начала XXII века, время прорывов и скачков в технологиях конца XX-го начала XXI века прошли. Человечество ждала скрупулёзная долгая работа по созданию мощных и безопасных двигателей на принципиально новых источниках энергии. Исследование метрики пространства, природы сингулярностей и суперструн подарили терпеливому человечеству новые постулаты навигации в Космосе. И не последнюю роль здесь сыграла пресловутая Система… Ведь без её активного участия многие открытия и их реализация не состоялись бы никогда.

– Получается, Система открыла путь человечеству к дальним путешествиям?

– Технически да. Вплоть до расчёта взаимодействия экипажей Ковчегов и Кодекса поселенцев. Некоторые горячие головы утверждали, что свой бунт против людей Система готовила уже тогда и, возможно, проект с Ковчегами – всего лишь её эксперимент, модель изоляции Человечества и изучение его ассимиляции в совершенно новых условиях. Но фактов, подтверждающих эту теорию нет. Не забывайте, мастер Холиен, что на многие глобальные решения в практическом воплощении научных открытий огромное влияние оказывают и политические, и социальные факторы. Человечество худо–бедно объединилось-то только перед лицом угрозы со стороны Системы. Тем не менее, когда мы вернулись с кораблём, орбитальное сообщество не было единым! Горстка людей, изгнанная с родной планеты, продолжала старые дрязги и борьбу за сферы влияния…

– Мда. Совсем неромантично. А почему, кстати, на вашем Ковчеге оказались одни женщины? Мне Максим обмолвился, но причину не рассказал…

– Судьбы кораблей проекта «Ковчег» складывались трагично. Из четырёх кораблей, отправленных ближайшим системам, где могли находиться пригодные для жизни и терраформирования планеты, вернулись три. Наш был последним. Максим обмолвился, что и не ждали уже. У двух предыдущих экспедиций всё закончились неудачей. Планеты оказались не пригодны ни для заселения, ни для преобразования нашими технологиями. Но этим Ковчегам хотя бы повезло вернуться неповреждёнными… «Надежда Евразии» попала в комбинированную пространственную аномалию с совершенно новым типом излучения, от которого системы и обшивка Ковчега защитили лишь частично. По иронии Космоса, не прощающего ошибок первопроходцам, за два месяца умерли все члены экипажа мужского пола… А ещё через год мы достигли конечной точки пути. Горькую иронию судьбы подсластили целых две планеты, пригодные к колонизации. Потрясающее «везение», правда, мастер Холиен?