Владимир Кощеев - Ультиматум

Итак, войну на Тау Маре можно считать законченной. Паника умер, отдал мне бразды правления. Ветераны – повержены и их армия так же принадлежит мне. Алиса будет ждать прибытия туристов в Ксежинске, и наводить порядок на планете, сея доброе и светлое из крупнокалиберных стволов.

Я усмехнулся, поймав себя на этой мысли.

— Как ты и хотела, милая, Тау Мара вполне сейчас может бороться за независимость, — прошептал я, в последний раз оглядываясь на кристалл. — Если только мы переживем прибытие «Очищения».

И тут меня накрыл откат. Опустившись задницей на холодный пол, я закрыл лицо руками и постарался справиться с накатившей дрожью. Черт возьми, неужели я, мать его, выжил после всей этой херни?!

Меня трясло и шатало, я с трудом удержался от того, чтобы не развалиться на холодном металлическом полу. Нервы стегали болью, заставляя стискивать зубы и не орать от накатившего ужаса. В шаге от смерти, тонны сожженных клеток, напряжение организма, постоянное бегство на грани... И все кончилось вот так просто, что я даже почувствовал себя разочарованным.

— Сын, ты уверен, что хочешь именно этого? — спросил возникший из старательно заглушенных воспоминаний отец.

Я открыл и закрыл рот, стараясь перебороть навалившееся удушье. Кажется, если не сдох по пути до этого момента, сейчас точно сердце не выдержит, лопнет нахрен, брызжа кровью во все полости тела, заливая алой жидкостью внутренности, топя меня в собственной же плазмы.

Я все-таки упал спиной на пол и провалился в спасительное забытье.

* * *

«Вершитель» гнал по океану на всех порах, разрезая мощные волны. Смешанная армия клонов и киборгов, с готовностью признавших во мне прямое начальство в отсутствии Алисы, бродили по громадному кораблю, неся службу. Стремительно темнеющее небо грозило авианосцу приближающимся зимним штормом, отчаянный ветер налетел, стараясь сорвать крохотные фигурки, потрепать, как кукол и сбросить в черную воду.

Я плотнее закутался в теплую шубу и, накинув отороченный мехом капюшон на голову, двинулся на мостик. Торчать снаружи при таком ветре не хотелось совершенно. Слабость, напавшая на меня в комнате кристалла, так и не проходила. Переживший огромное потрясение организм едва не отбросил копыта, когда напряжение этой затяжной войны отпустило меня. Если бы НИ не растормошил меня, я бы провалялся в той комнате еще черт знает сколько времени.

Оказавшись на мостике, я кивнул киборгу, сидящему за широкой панелью управления и исполняющему роль моего адъютанта. Воздух здесь был значительно суше и теплее, но я не спешил сбрасывать трофейную шубу.

Забавно, что сшита она была в Олл-Три. Когда я откопал это сокровище в личной каюте предыдущего капитана, даже раздумывать не стал, стоит ли ее забрать себе. К слову, оставшиеся ветераны теперь жили в трюме, я не планировал с ними говорить, и так все было ясно – солдаты исполняли свой долг, стараясь выжать из ситуации максимум. И чего-то нового они сказать не могли. Поэтому я решил доставить их на континент и отпустить нахрен.

Пятерка подготовленных командиров, конечно, сила. И совсем уж бросать их без присмотра – глупо. Но у меня есть киборги, есть мутанты и теперь к тому же, есть клоны. Как-нибудь справимся с пятеркой людей, не имеющих и малейших зачатков серьезных мутаций.

Установлена устойчивая связь «оператор-корабль-корабль». Запрос на соединение с личным нейроинтерфейсом адмирала Заринского.

Интересно, что он планирует мне рассказать, подумал я, не спеша подтверждать соединение. После всего, через что я прошел и что узнал в процессе о корпорации и самом адмирале, как-то не верилось, что Заринский спешит с добрыми новостями и поздравлениями по поводу прекращения междоусобной войны на вверенной его заботам колонии.

Запрос на соединение с личным нейроинтерфейсом адмирала Заринского.

Напоминание нейроинтерфейса оторвало меня от разглядывания резко почерневшего неба за иллюминатором. Этот шторм был уже не первым за время, пока мы плыли от базы к континенту. Разглядывая мрачные тучи, сливающиеся на горизонте с не менее мрачными волнами, я вспомнил рассказ Алисы о приходящих в негодность погодных установках.

Нужны ли они нам, если мы можем загрузиться на корабли и просто улететь прочь с Тау Мары куда угодно, не опасаясь быть ни найденными, ни тем более уничтоженными. Пара поколений – и таких мутантов, как я, станет достаточно, чтобы основать полноценную колонию практически на любом куске грязи, плавающем в космосе.

Запрос на соединение с личным нейроинтерфейсом адмирала Заринского.

Плюнув на все, я почти подтвердил контакт с орбитой, когда небо начали прорезать многочисленные вспышки. Среди ярких молний я прекрасно вычленил целый рой падающих на поверхность транспортных ботов.

— Каратель! — изображение адмирала появилось на дисплее мостика. — Почему не отвечал?! Я уже час не могу с тобой связаться!

— Кто высаживается к нам? — спокойно спросил я, внимательно считывая данные радаров «Вершителя». — Я думал, мы договорились, адмирал, и никто не решится высаживать десант на Тау Мару!

— Я тоже думал, что мы договорились, капрал, — резко вспылил Заринский. — Но ты решил, что сможешь меня обдурить?! Думаешь, я не знаю, что ты все это время водил меня за нос? Ничего, это мой последний звонок. Я больше не стану покрывать тебя и твою сумасшедшую Алису. Высадка десанта – это общее решение собравшихся на орбите сил, Каратель. Нам не нужно больше ждать, когда ты решишь снизойти до нас, чтобы соизволить передать лекарство. Мы возьмем его сами.

Связь оборвалась, и я остался смотреть на падающие кометы.

Конец второй части.

Залп.

Я рухнул на землю, пропуская над головой сонм голубых вспышек. С гудением надо мной пронесся дрон, рассыпая энергетические снаряды. Его собратья не отставали, покрывая пространство впереди глубокими выжженными ямами.

В мгновение ока песчаный берег покрылся ноздреватыми выбоинами спеченной земли. В воздух ударила волна тепла, отраженная от припыленного камня. Дроны описали круг над плато, рванули вверх, спеша уйти прочь от ударивших в ответ лазеров. Красные вспышки прорезали небо, прочертили несколько маленьких роботов. Машины смерти взорвались с едва различимыми хлопками, рассыпая крохотные обломки, тут же исчезающие в ярко-синих вспышках.

Залп.

Новый массированный удар изуродовал землю, заставляя прижаться к плато, едва втискиваясь между уступами и трещинами. Волны жара растеклись в стороны, запекая и без того раскаленные камни. Не слишком привычные для человеческого сознания глаза гончей, через которые я наблюдал за схваткой, заметили быстро образующуюся нитку разлома в ближайшем булыжнике. А через мгновение я наблюдал расплескавшуюся жижу, запятнавшую землю. Осколок не выдержавшего температуры камня пробил башку гончей, и картинка погасла.