Михаил Максимов - Ангел иллюзий [litres]

Вот и начали стравливать воздух из первой оболочки. А когда и этого не хватило для должной скорости снижения, выпустили немножко водорода из внутренней оболочки. Благо тонкие верёвки оказались в порядке и клапана сработали на выпуск выше всяких похвал. Правда, сама посадка стала ещё тем приключением. Ветер-то до сих пор приличный! Якорей у нас нет. Даже верёвок для сброса не было. И кто нас ждал внизу, чтобы за эти верёвки уцепиться? Иначе говоря, следовало выпрыгивать из корзины всем одновременно, как только та приблизится к земле на метр-полтора.

Здесь самым слабым звеном среди нас выглядел Тимофей Крук. Всё-таки его основательно избили охранники, да и длительное заточение изрядно надорвало его здоровье. А ведь для прыжка из корзины следовало вначале свеситься с её наружной стороны, а потом и спрыгнуть по команде «Все разом!». Не сумей он вовремя отцепиться, его моментально унесёт в небо облегчившийся шар. При этом и о скорости полёта не следовало забывать: мы неслись между отметкой тридцать и сорок километров в час. Тут не то что покалечиться, убиться можно при неудачном падении.

– Придётся сделать жёсткую посадку! – решилась на крайние меры Неффелана. – Открою сразу два клапана, и мы, скорей всего, рухнем вон в тот овраг. Авось нас оттуда не вытянет ветром.

На раздумья и секунды не оставалось, могли не успеть. Поэтому я согласился, подбодрив супругу обещанием:

– Давай, милая, я тебя буду держать! – и наше летательное приспособление пошло резко вниз. Сам спиной прислонился к девушке, прижав её как следует к стенке, а ногами упёрся в противоположный край корзины.

Только вот пообещать удержать и удержаться – это совсем разные вещи. В овраг мы попали вполне удачно, в самом его начале нырнули. Но нас так стало колотить о грунт, что появились панические мысли:

«Лучше бы мы спрыгнули! Тогда наши кости не раскидало бы по всему побережью!»

Раз десять нас ударяло, пытаясь вытряхнуть из корзины. Или хотя бы разломать её вдребезги. К счастью, каркас выдержал. А вот потом нас повалило набок и поволокло по дну оврага. При этом мы краем корзины, словно ковшом экскаватора, стали собирать весь мусор, песок, коряги и даже камни. Попадись нам на пути солидный валун, об него и размазало бы. А так набранный нечаянно вес помог воздушному транспорту остановиться в финальной части оврага. Оболочка какое-то время ещё пыталась рвануть в небо, терзаемая ветром, но потом всё-таки провисла, упёрлась в склон и перестала грозить опасностью дальнейшего нашего волочения. А мы постепенно стали отплёвываться, отряхиваться, откапываться из пыли и набранного при торможении мусора.

– Повезло! – констатировал купец трясущимися губами. – Кому расскажу, ни в жизнь не поверит!

– А у меня это вообще первая посадка! – вдруг развеселилась отплевавшаяся Лана. – И довольно удачная, раз даже горелка не сорвалась. И водород в оболочке остался. Если достанем топлива, то и взлететь сможем.

Им я приказал пока оставаться в лежащей на боку корзине, а сам аккуратно вылез и тут же стал собирать лежащие вокруг камни и укладывать на корзину вместо балласта и якорей. Затем и на стропы навалил всё, что удалось собрать в округе. Напоследок нашёл несколько рогулек и постарался пришпилить за оплётку и сам шар. Да и ветер, к нашему счастью, стихал, а здесь, в овраге, так вообще почти не ощущался. Дальше мне интенсивно помогала супруга, ведь пришлось носить камни издалека. Но только когда мы все втроём возлегли на пышную траву на склоне оврага, я окончательно поверил в удачное приземление. Потому что до сих пор тело изрядно побаливало местами, после ударов корзины о грунт.

– Тимофей, а ты как? – уж его состояние точно внушало опасение. Но он, пусть и со старческим кряхтением, только посмеивался:

– На мне как на собаке всё заживает! А уж тот факт, что нам побег удался и мы на свободе, – наилучшее лекарство. Я словно второй раз на свет родился, блаженствую… Потому что в тюрьме будучи, давно с жизнью распрощался. Не чаял уже детей своих повидать…

– Но-но! Не рано ли радуешься? – осадил я его. – Вот когда в Скифию вернёмся, тогда и отпразднуем твой второй день рождения.

– В Скифии мы отпразднуем нашу свадьбу, – наставительно заметила принцесса. – А радоваться спасению можем прямо сейчас.

Всё-то они спешили подвести итоги и объявить нас спасёнными. И как сглазили! Не успели мы прийти в себя, как над срезом обрыва появляться стали смуглые лица, обрамлённые белыми тюрбанами. И если бы в этих лицах превалировало любопытство или приветливость! Глядели аборигены на нас зло, алчно, и первые окрики от них были полны угрозы и злорадства.

– Неужели и здесь нас захватят в плен? – пробормотал я, вставая сам и помогая подняться своим спутникам. – И на каком языке они каркают? Ничего не понятно.

– Забыл сказать, что Саувира, несмотря на громадные богатства, очень патриархальная страна, – объяснял нам купец, прислушиваясь к выкрикам в наш адрес. – Техническому прогрессу здесь противятся изо всех сил. Говорят здесь на языке сираико, но я с ним знаком весьма слабо. Разве что в общем понимаю, о чём они кричат… Примерно это переводится как «Попались! Подлые шпионы!».

– М-да! Кажется, моё имущество конфискуют для разбирательств, – пригорюнилась Неффелана. – Мы его даже продать не сможем…

– Ага! И куртку мою продать хоть кому-то не удастся, – примерил я на себя роль капитана «Очевидность». – Жарко здесь. Тропики. Экватор. Но это всё лирика, а вот угроза казни – уже истинная беда.

Пока аборигены дальше угроз не шли, оставаясь по периметру оврага и ограничиваясь угрозами и размахиванием рук. Бежать смысла не было. Да и куда? В какую сторону? Так что, пользуясь вынужденной паузой, я поинтересовался у своих спутников:

– Кто бы мне объяснил подробно: что за камни шегге? И что с ними делают фикси-прокси? – хотя мне про них уже в общем рассказали сторожа фермы по разведению крокодилов.

– Очень дорогие штучки, – вздохнул Тимофей, аккуратно ощупывая свои рёбра. – Половина экспортных поступлений в Саувиру идёт как раз с камней. А вот о тонкостях их применения…

– …Я знаю! – зачастила словами Неффелана. – Читала в дворцовой библиотеке по этому поводу целую книгу. Даже могу нарисовать подробную структуру кристаллической решётки, знаю удельный вес и сопротивляемость электрическому току…

– Короче! – мягко прервал я её. – И о самой сути.

– Создатели иллюзий используют шегге для укладки в них своих наработок, новых идей и конечного продукта, созданного для показа большой аудитории зрителей. И чем больше камень, тем удачнее внутри его получается запечатлеть или зафиксировать самые грандиозные иллюзии. Если сравнивать отдалённо, то только с кино. Только там движущаяся картинка записывается на плёнку и проецируется на экран, а магистры фиксируют сцены в шегге, обрабатывают их там, улучшают, а потом оттуда демонстрируют свои лучшие произведения для широкой публики. Или используют боевые, специальные наработки во время военных действий с противником.