Михаил Максимов - Ангел иллюзий [litres]

– Надо же!.. И такие камешки находят в местах проживания мутантов?

По этому вопросу больше сведений имел купец:

– Камешки образуются в том самом месте, где постоянные пожары, кипит смола и варится жидкая сера. Они каким-то образом спекаются в определённых смесях глины, откуда их и выковыривают добытчики. Но там даже мутанты не живут, не могут. Зато они могут туда наведываться время от времени в специальных костюмах. Тогда же и там же они ведут сбор уникальных растений, из которых потом местные дервиши делают не только лекарства, но и вытяжки, используемые при обучении начинающих магистров иллюзий.

– Как конкретно используют? – взыграло во мне очевидное любопытство.

– Понятия не имею! – признался Тимофей, насторожённо посматривая на галдящих местных жителей. – С этим тебе надо к наставнику… О! Стража явилась не запылилась! Сейчас возьмут нас под белы рученьки… Кстати! Советую настаивать, что мы прилетели со стороны Египта. К египтянам здесь относятся не в пример лучше, чем к руссам со Скифии.

– Но мы не знаем египетского языка! – своевременно напомнила принцесса.

– Зато я знаю! – настаивал купец. – И как-то для начала выкручусь. Главное, чтобы сразу не обвинили в шпионаже или в попытках проникновения в запретную область. Могут ведь сгоряча и казнить, не забывайте об этом.

– Ладно, готов кем угодно притвориться, – закивал я. – Лишь бы на костёр не поволокли.

После чего, по примеру опытного Крука, стал кланяться приближающимся к нам воинам. Принцесса тоже не проявляла строптивости, склонила голову, глядя в землю, и вела себя крайне скромно. Насколько я понял и как получил разъяснения позже, пройдоха-купец включил все свои умения и начал с жалобных стонов и причитаний, выкрикивая их на смеси сразу нескольких языков и повторяя на все лады:

– Помогите! Спасите! О великие воины самого добрейшего короля Саувира! Нас сутки носило над морем внезапным ураганом, мы остались без капли воды и крошки хлеба! Умираем! Сжальтесь, добрые люди! Не дайте умереть после жуткой катастрофы!

Два воина постарше и одетые побогаче подошли к нам вплотную и начали оживлённый диалог с Тимофеем. Тот включил максимум своего лицедейства и, несмотря на побитую рожу и синяки по всему телу, жёг глаголом, так сказать, по самую нижнюю конечность туловища. Размахивал руками, подпрыгивал, завывал, имитируя ураганный ветер, хватался за голову и стонал. Тыкал руками то в нас, объясняя полёт нашим желанием «свадебной изюминки», то в связку шар-корзина. Напоследок вполне понятно описал момент, как он выпал из корзины, бежал за ней, закидывал камнями, спасая своих молодых спутников, которые и совершали рискованное путешествие сразу после своей свадьбы.

И всё это так жалостливо, настолько правдиво, что даже мне захотелось его обнять, посочувствовать и поплакать в знак сопричастности и утешения. Соответственно и воины прониклись. И поверили. Как и подошедшие ближе простые крестьяне. По крайней мере, казнить нас сразу и на месте никто не спешил.

Мало того, прекрасно понимая, что нас всё равно бессовестно ограбят, Тимофей сделал громогласное официальное заявление, что дарит летательный шар главе городской магистратуры. А взамен нижайше просит только об одном: чтобы нас напоили, накормили и посадили на любой корабль, идущий в сторону Египта. Ну и подсказал, что корзину с шаром можно сразу же довольно легко доставить в город. Только и надо, что держать крепко, чтобы не унесло ветром. Мол, тут и десятка человек хватит для транспортировки этого анахронизма воздухоплавательных устройств.

Хорошо, что только я расслышал недовольное ворчание принцессы:

– Сам ты анахронизм!.. Дарильщик нашёлся чужого добра…

Но тут ворчи не ворчи, а против такой силы, имея при себе всего лишь небольшой пистолетик и два ножика, не попрёшь. И в данный момент я порадовался тому, что выглядела моя очередная жена крайне непритязательно. После посадки нам ни умыться не было где, ни просто времени хотя бы пыль с себя стрясти как следует. Так что в мужском, свободно свисающем и крайне грязном костюме принцесса выглядела нелицеприятно. И разводы на лице оказались весьма кстати. По крайней мере, в её сторону если и косились воины, то без особой озабоченности во взглядах.

Ну и свою роль всё-таки сыграло официальное дарение главе магистрата. Так что до его личного участия в этом деле никто бы не осмелился заниматься самосудом.

Иначе говоря, потерпевших катастрофу путешественников повели в город. Корзину погрузили на широкую арбу с огромными колёсами в рост человека, ещё и придерживали со всех сторон, чтобы порывом ветра не опрокинуло. Потому у шара всё-таки оставалась должная плавучесть в воздухе, и его иногда сносило изрядно в сторону.

Можно сказать, что в город вошли триумфально и при максимально возможном скоплении зрителей. То ли здесь никто не работал вообще, то ли не сезон оказался в полевых работах, но все жители высыпали на улицы, по которым мы шли, и гортанными криками переговаривались как с воинами, так и с примкнувшей к нам кучкой крестьян. Причём последние не просто так нас сопровождали, они надеялись на щедрый дар со стороны местной власти. Ибо вовремя заметили падающий шар, быстро подняли тревогу, окружили, придержали и теперь ждали соответствующего поощрения. Все остальные горожане пристраивались к нам вслед, постепенно превращаясь в невероятно огромную, галдящую толпу.

Но уже тогда, продвигаясь по улицам города, мы весьма озадачились окружающими нас пейзажами. Жуткая нищета, грязь, полная антисанитария, отсутствие канализации и крайне аварийные с виду постройки, достигающие порой четырёхэтажного уровня. Они не превращались в руины лишь благодаря многочисленным подпоркам, укосам и прокинутым балкам между стенами. Трещины змеились по стенам, фундаменты перекошены, а вместо стекла на окнах – куски разнообразной ткани. Но чаще и ткани не было. Понятно, что экватор рядом, понятно, что жарко, но не до такой же степени зацикливаться на создании сквозняков?

Изрядно поразившийся Тимофей признался:

– Бывал-то я в северной части Саувиры, так там роскошь и богатство просто в глаза бросаются. А вот почему на побережье такая нищета царит, не имею ни малейшего представления.

Догадки по этому поводу появились, когда мы вошли во внутренний город, окружённый шестиметровой стеной. Разница оказалась невероятной и кощунственной. Потому что хорошо просматривались уходящие вдаль улицы с домами, в которых не постеснялись бы жить обитатели Рублёвки из моего мира. Правда, сразу за воротами, дальше огромной площади, хода для толпы не было. Несколько казённых, массивных зданий ограничивали площадь по кругу, чётко отделяя собой роскошь от нищеты. И воинов здесь оказалось около сотни, готовых в любую минуту втоптать плебс в булыжную мостовую. Помимо копий каждый воин имел при себе револьвер на поясе и винтовку за спиной. Только пулемётов не хватало. Но и не факт, что их не было на чердаках казённых построек или в надвратной башне.