Мария Семенова - Аратта 1-4 [компиляция]

— Вот когда пришли кереметь разорять, — послышался за спиной Аюра громкий шепот, — глядь — в лесу дубы человеческими кожами увешаны! А вокруг черепа…

— Хватит врать-то! — со смехом перебил его товарищ.

Но его смех прозвучал одиноко и затих. Всем было жутковато перед этим деревом, которое, казалось, смотрело на них, изучая и запоминая каждого…

— Как тут тихо, — отчего-то шепотом произнес Аюр, когда отряд двинулся дальше.

Ширам кивнул.

— И птицы не поют…

— Не поют.

Лицо накха застыло. Он прислушивался к себе, пытаясь понять, что именно его тревожит. Нет, слежки вроде не было. Но что они в этом лесу не одни — в этом он не сомневался.

Аюр искоса поглядел на старшего товарища. Со стороны Ширам выглядел, как и прежде, спокойным, погруженным в свои мысли. Но царевич уже знал, что скрывается за таким спокойствием.

— Что, следят? — еле слышно проговорил он, стараясь не привлекать внимания прочих.

— Не понимаю, — помедлив, ответил накх. — Но здесь кто-то есть.

Аюр не стал вертеть головой, как непременно сделал бы прежде, а тихо произнес:

— Может, какой-нибудь местный охотник на всякий случай ушел с дороги, завидев незнакомых всадников?

— Только безумец решит охотиться в заповедной чаще. Ты же слышал — сюда по своей воле никто не ходит.

Царевич, не удержавшись, быстро огляделся и на всякий случай поправил налуч. Но вокруг была все та же стена деревьев.

Аюру тоже стало не по себе. Ощущение непонятной угрозы разливалось в воздухе. Судя по беспокойству следопытов, его ощущали многие. Только Аоранг не проявлял никаких признаков страха. Однако и он, прищурившись, глядел поверх еловых лап, будто пытаясь высмотреть что-то среди хвои…

Ширам пытался уловить знакомое ему ощущение взгляда в спину, но его не было. Скорее, смутный, безотчетный ужас, которым веяло откуда-то из чащи. Этот лес пробуждал в саарсане давно забытые ощущения, жутковатые и волнующие одновременно. По рукам накха бегали мурашки, кровь шумела в ушах, но при этом он видел, слышал и обонял гораздо ярче, чем обычно. Нечто шевелилось в нем, медленно ворочаясь, и тоже прислушивалось — нечто древнее и куда большее, чем он сам.

— Кто-то там, в лесу, очень боится, — вдруг произнес он.

— Как ты это понимаешь? — спросил Аюр.

— Испуганный человек смотрит так… — Накх задумался, подбирая слова. — Его взгляд едва касается тебя. Скользит, точно слабое дуновение студеного ветерка…

— А как смотрит враг?

— Если бы глаза врага умели метать стрелы, его жертвы бы уже лежали на земле, утыканные древками, как ежи иголками…

— Расскажи, как ты это делаешь! — с завистью воскликнул царевич. — Я тоже хочу научиться.

— Этому учатся с раннего детства… Стой!

Ширам резко натянул поводья и повернул коня, закрывая царевича.

— Тревога!

Он не успел договорить. Из подлеска шагах в двадцати перед отрядом с треском и невнятным воплем вывалилось нечто человекоподобное — с всклокоченными, черными как смоль волосами и бородой, заплетенной в три косы. В руках незнакомец держал короткое боевое копье с широким наконечником.

Наследник престола мгновенно вскинул лук:

— Ага! Получай!

Коротко ударила тетива, оперенное древко свистнуло над головой накха, и в следующий миг чернобородый, выпучив глаза, рухнул наземь. В горле его торчала стрела. Одной рукой он пытался выдернуть ее, вторая уже скребла землю в предсмертных судорогах.

Все на миг застыли, а потом быстро окружили царевича, хватаясь за оружие. Но вокруг снова стало тихо. Никто больше не ломился сквозь лес, никто не трещал ветками в чащобе.

— Зачем? — страдальчески проговорил Ширам.

— Что "зачем"? — удивился царевич, опуская лук.

— Зачем ты его убил?

— Но… Он же напал на нас!

Аюр смутился — он-то был доволен своим метким выстрелом и ожидал, что наставник похвалит его.

— Я бы взял его живым, — объяснил накх. — А теперь поди пойми, чего он хотел…

— Как — чего? Разве это не разбойник?

— Ширам, не ответив, спрыгнул с коня, прошел вперед и склонился над распластанным на тропе человеком. Тот был уже мертв — стрела вонзилась ему прямо в гортань. Накх покачал головой и принялся разглядывать бездыханное тело. Убитый не был ни арием, ни вурсом, ни бьяром. Здешние жители не носят таких черных, заплетенных тремя косами бород.

Ширам повернул к себе ладони мертвеца — да, этот человек никогда в жизни не держался за рукоятки плуга. Но ладонь крепкая. Скорее всего, дротики он при жизни метал отменно. Накх бросил взгляд на нож, искривленный, будто длинный клык, привешенный сбоку к поясу убитого. Кроме него и короткого копья, другого оружия при нем не было. Однако подобные ножи Ширам встречал не раз — у него и у самого был такой же.

Он достал из-под наруча один из клинков и начал вспарывать рубаху у незнакомца на груди.

— Что ты делаешь? — спросил царевич, подходя к нему.

— Тут должен быть знак. Они ставят его в юности, проходя мужское посвящение, — делают надрезы на груди и втирают туда пепел из кузнечного горна в знак родства со священным огнем…

— Какой странный обычай! Я даже не слыхал о таком. Он принят у накхов?

— Нет… Вот, смотри. — Ширам указал на священные надрезы. — Удивительно. Это сакон!

Аюр с любопытством уставился на мертвеца. Раньше он только слыхал о саконах, но никогда их не видел. Эти горцы из котловины хребта Менди-Саконы были ближайшими соседями накхов, но при этом умудрялись веками жить с ними в мире. Разгадка была проста — они славились по всей Аратте как непревзойденные кузнецы и оружейники. Саконы поклонялись богу грома, который именно им скинул с неба золотой молот и наковальню. Они никого не пускали к себе и не горели желанием выходить за пределы своих неприступных скал.

— Что человек из народа кузнецов делал в священном лесу бьяров? — проговорил крайне озадаченный Аюр.

— Вот именно, — кивнул Ширам. — Что заставило его покинуть свой род? Разве что месть — или попытка сбежать от мести…

— Почему же он на нас напал?

— Он и не нападал, — раздался голос подошедшего Аоранга.

— Что? — удивленно повернулся к нему Аюр.

— Бедняга нас даже не видел. Ты разве не заметил, царевич, что этот человек выскочил из чащи, не помня себя от страха?

Ширам нахмурился:

— Пожалуй, ты прав, следопыт. Он ломился через лес с таким шумом и треском, будто совсем потерял голову. А испугать сакона — дело непростое…

Все тут же обернулись в сторону деревьев.

— Что его так напугало? — озвучил общую мысль Аюр.

Лес, будто в ответ на его вопрос, совсем затих. Вдруг зашумели, заскрипели сосны, словно порыв ветра пробежал по верхушкам. Или это сама заповедная чаща издала тяжкий, долгий, нечеловеческий вздох?