Дмитрий Гришанин - Пешка в чужой игре

Хоровод мрачных мыслей пронесся в голове быстрее пелотона Формулы-1. Побуждая к началу активных действий, над ухом сиреной взвыла заметившая тварей Галя. Я вскинул заранее извлеченный из кобуры пистолет и надавил на курок. С первым же сухим щелчком выстрела терзающие сознание сомнения сгинули прочь. Я вступил в бой. Понеслось!..

По трем «патрульным» до столкновения успел отщелкать пять патронов. И только раз промахнулся. Но и завалить смертельным ранением в сердце смог только одного. Первый из везунчиков благополучно пережил попадание в голову — пуля чиркнула черепушку по касательной и лишь контузила тварь. Третий бегун, показав чудеса изворотливости, почти успел уклониться от двух выстрелов в упор и, вместо сердца, получил по пуле в правое плечо и в левый бок. Обе раны, к сожалению, не сильно поумерили его прыть, и именно он первым сошелся со мной в рукопашную.

— Галя, держись! — успел крикнуть я визжащему ребенку.

Почувствовал клещом вцепившиеся в шею детские пальчики и, рухнув на колени, поднырнул под выброшенной наперехват когтистой пятерней. Тут же вскочив обратно на ноги, от души приложил рукоятью пистолета по багровому споровику проскочившей мимо твари.

— Минус два, — открыла счет моим победам Шпора.

А я в высоком прыжке уже уходил от столкновения с раненым в голову. Контуженный бегун попытался достать меня броском в ноги, и у твари почти получилось. Его когти чиркнули по подошве правого ботинка, словно бритвой срезов кусок каблука и совсем чуть-чуть не дотянувшись до ступни.

Пролетая над тварью, пальнул в затылок и услышал довольный голос наставницы:

— Минус три!

Разбираясь с троицей «патрульных» невольно пришлось снизить скорость бега. И преследователи не преминули этим воспользоваться.

Спину прострелило вспышкой боли от когтей самой шустрой твари. Лотерейщик дотянулся на излете прыжка и царапины вышли неглубокими, но чертовски болезненными. Не знаю, в какой помойке копался зараженный до моей спины, но по моим ощущениям когти его были от души вымочены в скипидаре. Я просто взвыл от боли.

К счастью повторного удара в открытую спину не последовало. Лотерейщик неудачно приземлился на труп бегуна, оступился и навернулся мордой в асфальт.

Услышав сзади грохот падения, рискнул на бегу развернуться, и выпустил пару пуль в удачно подставившийся споровик твари.

Первая бестолково отскочила от защитного гребня. А вторая угодила точно в цель. Уже начавшийся снова подниматься лотерейщик, как подкошенный, рухнул обратно на асфальт и забился в агонии.

— Минус четыре! — ликующий голос Шпоры в голове зафиксировал очередную победу и неожиданно добавил: — До провала двести пятьдесят метров! Рихтовщик, я верю в тебя! Поднажми!

— Моя спина! — простонал я, при обратном развороте ощущая, как из растревоженных и горящих огнем царапин ручьями хлещет кровь.

— ААА!.. — вторила сиреной заливающаяся на шее Галя.

Дальше жаловаться наставнице на судьбу-злодейку помешали сразу двое зараженных. Забежавшие с боков бегуны практически одновременно бросились наперехват.

Спасая девочку, пальнул в левого. Угодившая в плечо пуля отбросила тварь назад, под ноги урчащей толпе.

На прыжок правого среагировать я уже не успевал, поэтому инстинктивно вбил правый локоть в раззявленную пасть.

Тварь тут же сомкнула капкан акульих зубов. Сходу порвать толстый рукав ей не удалось, но защемило руку знатно. Один из зубов надавил какую-то особо болючую точку, и пальцы разом онемевшей руки разжались сами собой. Я едва успел подхватить занятой ребенком рукой вываливающийся пистолет.

К капкану зубов на руке через мгновенье присоединились две лапы. От острых когтей твари рукав куртки, увы, защитить не смог. Затрещала шутя раздираемая ткань, брызнула кровь. Просто чудо, что бегуну в этот момент не пришло в голову завалить меня на асфальт. Ослепленный вспышкой боли, я пару секунд находился полностью во власти прилипалы. Если б он тогда меня завалил, накатившаяся следом толпа без шансов тут же порвала бы нас с девочкой на части. Но зараженный, видимо не желая делиться с собратьями добычей, предпочел бежать справа и на ходу терзать зажатую в пасти руку.

Нормально прицелиться и выстрелить в тварь мне мешали сразу два обстоятельства: своя парализованная болью рука, закусив которую, зараженный очень удачно за ней укрылся, как за щитом, и забившаяся в истерике от столь близкого соседства с бегуном девочка, от отчаянных попыток вырваться которой рука с пистолетом ходила ходуном.

Шанс пальнуть представился, когда бегуну надоело в холостую жевать рукав, и он решил переместить челюсти на прорубленную когтями прореху рядом. Стоило ему на мгновенье приподнять башку, и я тут же выстрелил. Повезло. Галя, будто почувствовав важность момента, притихла аккурат перед выстрелом. Пуля вошла точно твари в глаз.

Отброшенный выстрелом смертельно раненый бегун покатился по асфальту к перилам моста.

— Минус пять и шесть! — констатировала Шпора. — До провала полторы сотни метров.

Я продолжал играть в догонялки со смертью. Спина горела огнем. Правая рука болталась сбоку безжизненной плетью. В пистолете заканчивались патроны. А бежать еще было ой как далеко. Но азартное урчанье за спиной стимулировало лучше пастушьего кнута. И не решаясь оглянуться, я бежал. Изо всех оставшихся сил!

Хватило меня не надолго. И виной тому чертова разогнанная регенерация. Раны на спине и руке зарастали с нечеловеческой быстротой. Но для их лечения организму требовались дополнительные ресурсы, которых не было. Все сложилось бы в елочку, накати я сейчас грамм двести живца, и закуси целительный напиток килограммчиком какой-нибудь мясной жрачки. Увы, ни времени, ни возможности подкрепиться я не имел. И тело лечилось за счет внутренних резервов организма. Которых, на фоне кровопотери, и так со скрипом едва хватало на спасение от погони.

Шкалы бодрости, удовольствия, спорового баланса и жажды и сытости уже просели ниже половины и продолжали фатальное падение. Шкала здоровья сократилась на четверть. Незыблемым максимумом радовала лишь шкала Духа Стикса. Но прибегать к помощи Даров я не спешил. Памятуя о полной своей беспомощности в первые секунды отката, старался продержаться как можно дольше на своих двоих, и активировать Дар уже наверняка. Чтобы не оказаться в конце его действия в метре от спасения — беспомощным, на растерзание настигающей толпы тварей.

Ноги с каждым шагом наливались свинцовой тяжестью. Шаги делались короче, я замедлялся, а топот преследователей сзади неумолимо нарастал.

Ожившая правая рука смогла согнуться и неловко подхватить под попу дрожащее от ужаса тельце девочки. Освободившаяся левая метнулась к заходящему сбоку бегуну и от души накормила пускающую голодные слюни тварь горячим свинцом.