Владимир Мясоедов - Собственный выбор

Задержавшись на секунду рядом со своим другом, Олег прошептал лишь одними губами: «Бей», а после сделал вид, будто споткнулся и неловким движением облокотился всем телом на того из пиратов, чья аура больше всего напоминала младшего магистра. Ткань его мантии каким-то образом смогла выдержать удар магического лезвия, созданного имплантированным в ногу капитана «Тигрицы» артефактом, однако одновременно с этой атакой чародей обманчиво медленным движением направил свою безоружную руку прямо в лицо гидроманта. Тот вздрогнул и попытался отстраниться, но когда он начал реагировать на угрозу, затянутые в белую перчатку пальцы были уже в паре сантиметров от его глаз. И они не остановились, а двинулись дальше по кратчайшему маршруту прямо в мозг, только теперь намного быстрее и вдобавок окутываясь пламенем. Пират, чью голову внезапно стали в прямом смысле слова кипятить изнутри, успел вскрикнуть и схватиться за руку своего убийцы, но после этого испустил дух.

— Что за… — Френсис определенно не до конца отбросил осторожность и сумел взмахом рук отшвырнуть подальше от себя взлетевшие в воздух зачарованные топоры, однако приставленная к груди автоматическая винтовка застала его врасплох. А после Стефан выдал очередь на весь магазин, и в теле британского аристократа появилась такая дыра, что руки от уже мертвого тела не отвалились только чудом. Однако, голова осталась невредимой, а следовательно самого страшного с точки зрения капитана «Тигрицы» не произошло.

— Предатели! — Закричал один из двух оставшихся врагов, спиной вперед скользя к краю палубы и обрушивая на русских боевых магов водяную плеть толщиной с телеграфный столб, несущую в себе сотни мелких ледяных лезвий. Вот только атаку они выдержали, а после британец оказался вынужден уйти в глухую оборону, поскольку в бой вступили автоматроны, накрывшие его залпом из то ли шести, то ли семи огнеметов. Остальные жгли элементаля, кинувшегося на выручку своим призывателям. Точку в его судьбе пирата поставила всеми позабытая Лили, метнувшая в окружившую гидроманта сферу жидкости вытащенный из рукава платья пузырек. Вступившая в реакцию с водой дрянь, похоже, являлась чем-то вроде яда антимагии, поскольку волшебство утратило стабильность, а после отчаянно кричащий человеческий факел уже не имел шанса себя потушить.

Последний из живых пиратов тем временем отражал ударами вытащенного из ножен клинка и посоха удары, сыплющиеся на него с двух сторон от Олега и Стефана. Он был хорош, очень хорош. Настолько, что капитан «Тигрицы» в очередной раз заработал рану в районе правого глаза, только на сей раз ради разнообразия резанную. Но потом из распахнувшегося трюма живой торпедой вылетел Мигель, сжимающий в каждой руке по клинку, и уже буквально через две секунду британец рухнул на палубу, заполучив доставший до сердца удар зачарованного лезвия в подмышечную впадину.

— Мда, — тяжело вздохнул Олег, зажимая рукой кровоточащую рану. — Теперь придется долго убеждать оставшихся в живых пиратов плыть туда, куда нам надо.

— Да ладно, вот зуб даю, серьезных магов у них теперь нет, и без старших офицеров в команде сразу же начнется разброд и шатание. Дадим пару залпов и пообещаем, что если они не будут слушаться и не поплывут в Акапулько, пустим всех на дно. — Стефан посмотрел в ту сторону, где еще бился никак не желая иссыхать водяной элементаль, заливаемый потоками пламени буквально со всех сторон. — А если не послушаются, то и правда пустим. Потом за добычей понырять придется, но тут же вроде не очень глубоко. Кстати, а из-за чего мы с ними сейчас сцепились то?

— Что ж, пора записать достигнутые результаты, — Мысленно сказал сам себе Олег, закрывая дверь за последним пациентом, которому на сегодня были назначены стимулирующие регенерацию процедуры. А после тщательно вымыл руки и вытер их полотенцем, тщательно осматривая кожу в поисках пропущенных пятнышек крови, а после сел за установленный в корабельном лазарете рабочий стол и принялся вносить пометки в журнал, содержимое которого могло бы стоить ему головы…Или души. А то и всего сразу. Если бы кто-нибудь не только смог добыть этот документ, но и сумел прочитать, а после донес содержащуюся в бумаге информацию до крупных магических кланов. Капитан «Тигрицы», безродный выскочка, не имеющий за спиной даже тени влиятельного покровительства, проводил эксперименты в попытке передать часть магических способностей убитых врагов своим подчиненным. — Хотя, конечно, этих результатов надо стыдиться, а не гордиться. Все-таки я очень нехорошо поступаю, когда ставлю эксперименты над подчиненными без их ведома и согласия…Увы, что знают двое, знает и свинья.

Вверху страницы было написано слово налог. Бессмысленное, на первый взгляд, однако для Олега оно ассоциировалось с цифрой тринадцать, поскольку именно столько процентов от дохода официально брало его родное государство со всех и каждого. Хотя если отражать реальное положение дел, включающее в себя целую кучу акцизов на товары за которые приходится платить потребителю, обязательных отчислений в те или иные фонды, а также платы за наличие хоть какой-то собственности, то цифра вырисовывалась где-то между пятью и шестью десятками. Но именно с числом тринадцать ассоциировалось для чародея данное слово и как раз столько дней прошло с момента боевого столкновения, после которого лучший на судне целитель принялся латать тяжелораненых, используя для этого в том числе и части тела, взятые у погибших волшебников. Или у раненных. Находящиеся под общим наркозом одаренные члены экипажа не видели, как у них берут кровь или образцы тканей, чтобы пересадить точно такому же бессознательному телу, лежащему на соседней койке. И рассказать об этом им было некому, все эксперименты капитан проводил в гордом одиночестве и при запертой двери, когда не отличавшиеся его выносливостью Лили и помошники-санитары отправились отдыхать. Возможно, эльфийка все-таки о чем-то подозревала, поскольку тела вражеских магов были взяты Олегом для экспериментов…Но — в некромантии. И таковые даже имели место. Вот только получившийся из безголовых тел опытных магов кадавр едва-едва шевелился, и потому оказался безжалостно сожжен в пепел, а после выброшен за борт.

В первой строчке лабораторного журнала шариковая ручка нарисовала елочку, слово «собака», арбузный ломоть и подтяжки. Бессмысленный набор символов складывался в ребус, разгадать который кроме хозяина журнала вряд ли бы сумела хоть одна живая душа. Он же никому не говорил, что шрамы от перенесенной в детстве оспы на лице пострадавшего от ледяного осколка пациента, которому была пересажена кожа и мускулы младшего магистра, напоминают ему семечки в самой большой на свете ягоде. Или все-таки тыквине? Но как бы там ни было, этих знаков хватило бы для правильной идентификации подопытного даже спустя годы, особенно если он по-прежнему станет присутствовать в команде. И проходить плановый медосмотр у того, кто провел над ним тайный маго-медицинский эксперимент. Ну а лишние две картинки рисовались в этом случае с целью запутать возможного злоумышленника. Результат же проведенного эксперимента отражало отсутствие каких-либо лишних символов. Поскольку не нашел этого самого результата Олег.