Джуно Доусон - Великий Доктор [litres]

Микадос вышел из-за стола с красным, потным лицом.

– Называться Великим Доктором человеку запрещено законами храма! Это является преступлением! А если подобное осмелится сделать женщина, это будет самой отвратительной и гнусной насмешкой над нашей верой!

– Простите, – продолжила Доктор, вскинув палец: – А можно спросить, женщины-то все-таки вас чем так обидели?

Первосвященник сощурился.

– Именно безнравственность женщин чуть не привела к вымиранию населения Лобоса.

– А, снова эта песня, знаем-слышали.

– Замолчите. – Микадос глубоко вздохнул. – Вы совершили преступление, и вас ждет наказание. Смерть.

Стражник надел на шею Доктора тяжелый металлический ошейник. Запястья ее уже были прикованы к стене сырой камеры. По мнению Грэма, для такой хрупкой женщины предосторожностей было многовато. Темница представляла собой кошмарное место: по стенам струилась вода, по полу сновали мыши.

– Раз вы вздумали величать себя богом, тогда вам не составит труда выбраться из оков, – подметил Микадос.

Доктор перевела на него сердитый взгляд.

– Я никогда не называла себя богом. Ни разу.

Грэм чувствовал себя ужасно, ведь ничем в тот момент не мог помочь – рука стражника на плече держала крепко.

– У вас в распоряжении двенадцать часов, чтобы исповедаться перед Великим Доктором, после чего вы понесете самое страшное наказание. Надеюсь, Доктор простит вас и позволит войти в царство Тордоса.

Микадос повернулся к Грэму:

– Что касается вас, у меня еще остались вопросы. Стража, уведите его в комнату для допросов.

– Подождите! – Грэм вырвался из рук стражника и бросился к Доктору. – Все нормально? Чем я могу помочь?

Доктор одарила его легкой улыбкой.

– Просто скажи им правду. Возможно, он послушает тебя. Да если и не послушает, совесть у нас будет чиста.

– А как же ты?

Охранник схватил Грэма и поволок прочь из камеры.

– Я, по-видимому, остаюсь здесь. – Доктор дернула цепи. – Мне и до кармана не дотянуться.

Грэм понял, что это завуалированное сообщение – ей не достать звуковую отвертку.

– Я сделаю все, что в моих силах! – воскликнул он.

На этот раз Доктор широко улыбнулась.

– Пусть ты и не Великий Доктор, Грэм, но чертовски хороший человек!

Дверь за ними захлопнулась.

После того как Грэм вышел из камеры Доктора, его привели в другую темницу, где привязали к ледяному гранитному трону, покрытому ржаво-коричневыми пятнами. Кожаные ремешки врезались в запястья. Единственной радостью оказалось месторасположение – наконец-то они поднялись над уровнем моря, и через решетки камеры заструился дневной свет. В камере стояла жуткая вонь, и Грэму ничего не оставалось, кроме как дышать через рот.

– Покайтесь, – сказал Микадос, вышагивая вокруг Грэма, словно пантера. – Исповедуйтесь в грехах своих.

Грэм вытянул шею.

– Слушай, приятель, я никогда не утверждал, что я – Великий Доктор. Меня узнали ваши Глаза.

Священник наклонился настолько близко, что Грэм почувствовал, как неприятно у него пахнет изо рта.

– Как вы это сделали? Как одурачили их?

– Никого я не дурачил! Глаза узнали меня, потому что я уже бывал на Лобосе. Ведь даже фото остались! Мы фотографировались тогда!

– Брат Лазар, – позвал Микадос.

Очень худой и изможденный монах выкатил тележку с хирургическими инструментами. Острые как бритва скальпели и пилы поблескивали в лучах бледного света.

– Черт возьми! – Грэм так вытаращил глаза, что они чуть из глазниц не выскочили. – Пытать-то зачем? В этом нет необходимости! Я скажу все, что вы хотите! Я как открытая книга!

– Как вы украли облик Великого Доктора?

– Я свое лицо ни у кого не крал! – отрезал Грэм.

Брат Лазар выбрал длинную острую иглу.

– Погоди-погоди! – умолял Грэм, ерзая от вида инструмента. – Я все расскажу и буду честен, только скажи ему убрать эту вязальную спицу!

По взмаху руки Микадоса Лазар отложил свой инструмент.

– Прости, что изображал из себя Великого Доктора. Мне не следовало этого делать. Совершенно очевидно, что я не Доктор.

– Я так и знал!

Грэм говорил исключительно с Микадосом и крайне добрым голосом.

– Но придется мыслить шире, приятель. То, что произошло на самом деле, покажется тебе еще более маловероятным, чем мое божественное начало.

Микадос скрестил руки на груди.

– Отлично. Продолжай.

Грэм извивался на сиденье. Так и геморрой заработать недолго.

– Ладно. Что ж, та синяя будка, что пропала из рощи – машина времени.

Микадос вскинул бровь.

– Машина времени?

– Да. Космический корабль, который путешествует во времени. Я знаю, это звучит безумно! Я сам не сразу поверил! Однако это правда. Вчера моя подруга – женщина в камере внизу – доставила нас на Лобос.

– Вчера?

– Вчера для нас – шестьсот лет назад для вас.

– Потому что… ты путешествуешь во времени?

– Верно. Я сказал, что это звучит глупо, но правда есть правда. Мы покинули Лобос, когда между людьми и лобосцами было заключено перемирие. Клянусь. Мы вернулись лишь потому, что Великий Ра… Потому что Райан потерял телефон. Должно быть, что-то пошло не так, потому что мы совершили огромный скачок во времени – в будущее. Вот почему ты узнаешь меня, приятель. Я был здесь раньше.

– Но ты больше не претендуешь на звание Великого Доктора?

Грэм покачал головой.

– Микадос, я не знаю, как тебе сказать, но Великого Доктора не существует, – заявил он со всей мягкостью и добротой. – Есть просто Доктор, и она внизу. Она помогла людям и лобосцам заключить перемирие. Да, она удивительная личность, и все же… она не бог.

Лицо Микадоса исказилось от ярости.

– Тебе язык нужно отрезать!

Кто-то постучал в тяжелую дверь камеры.

– Заходите!

Дверь распахнулась, и на пороге появились трое монахов: двое старших и приятель Райана… Как его там, Темпика?

– Ваша милость?

– Отец, братья? Что вас беспокоит?

Вперед шагнул один из старших монахов с длинной белой бородой. Он выглядел именно так, как представлял монаха Грэм.

– Первосвященник Микадос, по храму ходят слухи, что вы намерены казнить одного из новоприбывших?

– Слухи не врут. Ее казнят за богохульство.

Старшие монахи неуверенно переглянулись. Грэм попытался высвободить руку из оков, но сам не знал, что будет делать, если освободится. Грэм посчитал, что в схватке с Микадосом (при условии, что та пройдет один на один) победу одержит именно он. Но это были лишь мечты – узлы на веревках оказались настолько тугие, что руки уже начали затекать. Нет, сбежать ему не удастся.

– Однако… людьми овладела тревога, – сообщил третий монах. – Многие из младших братьев считают… верят, что наши гости – божественные создания.