Михаил Атаманов - Полигон [litres]

– Да. Пошлите им ответ. Пусть Татьяна возьмёт всю нужную литературу и сама лично съездит к капитану Егорову. Пусть скажет радистам, что именно говорить или что уточнить. Ещё есть что-нибудь интересное?

Лиза бегло пролистала пачку чёрно-белых распечаток и выбрала пару листов.

– Вот это должно быть интересно. Сегодня в семь десять. Сигнал чёткий. Источник в шестидесяти километрах к юго-востоку. Сообщение всего из двух слов: «Александров захвачен». Пеленг подтверждает, что источник находился в районе города Александрова.

– Совсем рядом. Интересно, кто там кого захватил? Ух, как голова болит…

Девушка отложила бумаги, молча принесла стакан воды и таблетку цитрамона. Затем продолжила чтение:

– Последнее интересное из сегодняшних. Сигнал очень слабый, повторяющийся. Похоже на циклическую запись. Источник на юге, расположен очень далеко, примерно в полутора тысячах километров от нас, плюс-минус двести километров. Сообщение с помехами, но в целом разобрать можно: «…слышит, передайте всем, кому…..ажно. Они…ают посевы. Зелёный тяж…й газ… Для животных и людей… ядовит. Растения погибают. Сохраните….. герметич…… запасы… хоть для потомков».

Лиза замолчала, ожидая моей реакции. Я попросил дать мне распечатку в руки. Пробежался глазами по спотыкающимся строчкам, пытаясь восполнить пробелы. В целом текст составить получилось, хотя и выходило в итоге что-то странное – где-то применили ядовитый газ? Ничего себе разборки идут на юге с применением оружия массового поражения! Война между Дубной и Кимрами казалась детской ссорой в песочнице на фоне применения химического оружия. Ладно, полторы тысячи километров – это всё-таки очень далеко и непосредственно Полигону не угрожает. Я отложил бумажку и присел на кровати.

– Вроде легче стало, – улыбнулся я встревожившейся подруге. – Голова почти прошла, да и кашель вроде унялся.

Словно в опровержение только что сказанных слов кашель накатил с новой силой. Почти минуту я не мог остановиться, даже межрёберные мышцы заболели от перенапряжения. Когда я всё-таки пришёл в себя и смог отдышаться, то поинтересовался:

– Лиза, я тут вдруг вспомнил, что случилось с тем мужиком, которого девчонки поймали у поезда?

– Ничего. Сидит четвёртый день взаперти под охраной. Ест и пьёт нормально, но говорить отказывается. Ни слова за всё время ещё не сказал.

– Может, он немой?

– Немой бы так не ругался, когда его ловили и связывали, – напомнила Лиза. – Он же орал на весь перрон, и слова сплошь нецензурные были.

– Да? Не помню. Мне тогда было хреново, не обратил внимания на его слова. Ну ладно, не хочет говорить – пусть пока посидит. Если заговорит, сообщите мне.

– Кстати. Там в соседней камере с сегодняшнего утра тоже сидит пленник. Люди Егорова нам его передали для разбирательств. Говорят, пытался ночью Волгу переплыть на лодке. Бестия сказала, что ты этого пацана знаешь и захочешь с ним пообщаться. Мелкий такой мальчишка, которого она лично когда-то поймала.

Конечно же, я сразу припомнил того маленького разведчика. Как же его звали? Максим вроде. Да, точно Максим. Помнится, этот мелкий пацан бахвалился своей должностью и очень гордился своей преданностью военному правительству Кимр. Что же его привлекло на восточном берегу?

Я опять закашлялся. Лиза налила чайную ложечку какого-то лекарства в виде сладкого сиропа и дала выпить. Помогло. Запив приторный сироп глотком чистой воды, я откинулся на подушки и закрыл глаза от яркого света.

– Будешь отдыхать? Выключить свет? – забеспокоилась лидер девушек.

Но тут включилась стоящая на столе рация. Константин Иванович радостным голосом произнёс:

– Сообщаю всем обитателям нашего Полигона о радостном событии в семье Вороновых. Сегодня утром у них родилась дочка. Вес три триста, рост сорок девять сантиметров. Мама и ребёнок чувствуют себя хорошо. Как назовут новорожденную, родители пока не признались.

– Они давно уже решили назвать её Надежда, – раскрыла секрет Лиза.

– Хорошее имя. Символичное в нашей ситуации.

Меня вдруг охватила нестерпимая жажда деятельности. Сколько можно болеть и отсыпаться? Четыре дня уже тут прохлаждаюсь в то время, когда на Полигоне кипит жизнь. Мои товарищи готовятся к зиме, заготавливают топливо, проводят трубы с горячей водой от котельной, перегружают зерно из вагонов в ангары и подземные хранилища, ремонтируют технику, строят ветрогенераторы на аэродроме. Я спустил ноги на холодный пол и нащупал обувь. Накинул куртку и встал.

– Пойду, пройдусь немного. Свежим воздухом подышу, – объяснил я свои действия встревожившейся подруге.

Лишь тусклый свет редких аварийных лампочек освещал тёмные длиннющие переходы. Коридоры были пустынными – в светлое время суток практически все сотрудники Полигона работали на поверхности. Я добрался до лестницы и спустился на четвёртый подземный этаж. Тут по-прежнему было сыро, но хотя бы не по колено воды, как ещё месяц назад. Скопившуюся воду откачали помпой, а всевозможные щели и дыры в стенах, через которые просачивалась влага, находили и замазывали раствором или заливали герметиком. Работы на четвёртом уровне шли круглосуточно, вот и сейчас бригада электриков из людей Константы с фонариками на строительных касках возилась у большого вентилятора, который должен был нагонять воздух с поверхности через целую систему очищающих фильтров и сорбентов.

Саму систему фильтрации уже удалось починить. Старые наполнители для сорбирующих колонн, как и сами фильтры, давно выработали свой ресурс и пришли в негодность. Но запасливые военные хранили в наземных ангарах большой запас как многослойных бумажных фильтров, пропитанных какой-то липкой дрянью, так и гранул активированного угля, используемого в качестве сорбента. Хуже обстояло дело с самими вентиляторами, которые должны были гнать воздух в подземные помещения – в рабочем состоянии ещё недавно находились лишь одиннадцать из семидесяти шести, и запчастей к ним не имелось. Но в результате торговых переговоров с Дубной кое-что удалось достать, и работы по починке вентиляции возобновились.

Электрики поздоровались с руководителем Полигона, их начальник с рукой на перевязи спустился со стремянки и подошёл ко мне. Это был тот самый парень, который неделю назад получил пулю в плечо в бою за восточную часть города Кимры.

– Как успехи, Суриков? – поинтересовался я у электрика.

– Нормально, командир, работаем помаленьку. Мы проводку пока временную кинули по потолку, так как стены влажные, а пол совсем мокрый и даже вода ещё кое-где стоит. Вот этот пропеллер к вечеру должен заработать, как и работающий на вытяжку у поворота коридора, так что подсушат стены и пол. Ещё четыре больших вентилятора мы заменим, а потом уже проштробим стену и нормально проводку сделаем. Ну и компьютеры мы уже в командный центр поставили, сейчас Владик на них программное обеспечение накатывает. Мебель в переговорную сборщики уже спустили, но пока не собирали, так и лежит в упаковке – там в переговорной на полу слой грязи сантиметров десять толщиной, нужно сперва убраться. Как бригада Карася уборку закончит, мы сделаем там свет, проектор подключим и микрофон выведем. Должно получиться классно – будет проецируемая на стену интерактивная карта всей местности с положением наших отрядов и отрядов противника. Две недели, и будет всё сделано!