Игорь Прососов - В тенях империи [litres]

…А всё равно кажется – огонь.

Хорошо играют, чертовки! Что-то японское, хотя девицы наверняка китаянки. Много их тут, китайцев. Добрая треть голограмм – иероглифы.

Плевать, музыка приятная.

Срываю очки, убираю в карман куртки. Проталкиваюсь к стойке. Чуть вздрагиваю при виде одного из барменов.

Ещё бы от такого не вздрогнуть! Косматый, зубастый, с маленькими глазками. А каким еще ему быть прикажете?

Вот, голограмма над плечом – честь по чести, разумный обладатель полного спектра прав, прошедший обязательный экзамен на соответствие занимаемой должности. Ну и что, что медведь?

Случается с хорошими людьми.

…Любят китайцы такие фокусы. Направленная эволюция видов, трансформация мозга, социализация, увеличение продолжительности жизни. А раз китайцы любят, то и литвины к себе завозят.

Потапычу, который, скорей всего, не только бармен, но и вышибала, откровенно плевать на реакцию случайного туриста. Он явно устал и ждёт конца смены, чтобы пойти домой к супруге и детям или отправиться пить пиво с друзьями и смотреть футбол в спортбаре. Ну или чем там занимаются разумные цивилы после службы? Не специалист.

Меня тут знают, поэтому достаточно кивнуть и усесться у дальнего края стойки.

…Поначалу меня здесь многое фраппировало. В большей-то части районов всё ничего, как в Империи, только с местным колоритом: ну, в кабаках с дорожки и на дорожку рюмочку с бутербродиком бесплатно «паспытаць» предлагают, ну, казино со стрип-клубами на каждом шагу, ну, цыгане в этих казино гитарами с монистами бренчат.

Колорит-с!

Даже язык местный, несмотря на всю своеобразность – чего «Масква» и «выхад» стоят! – и непонятные словечки, был как-то интуитивно понятен. По контексту смысл уловить легко.

И лица, каких в Империи двенадцать на дюжину. Разве что барышни обворожительно, почти что неприлично красивы – вот и всё отличие.

Но купеческий квартал… Тут тебе и аугментации всех цветов и видов, и биотехнологии, и звери говорящие.

Сначала шарахался. Потом понял: вседозволенность здесь скорее игра, чем факт бытия. Сейм, несмотря на всю декларируемую демократичность, хорошо знал, где провести черту.

В Вольном Княжестве Литовском, иначе Литвинии были стриптиз, но не легальные бордели; казино, но не игорная мафия; люди в звериной шкуре, но не звери с человеческим умом; импланты, усиливающие возможности человека, но не дополняющие таковые.

…Гордецы, тароватые умницы, дружелюбные, но ставящие превыше всего собственную независимость, литвины вот уже век жили торговлей и туризмом.

Мне они были симпатичны.

Осознав в процессе краха Федерации, что политика «нефть в обмен на поцелуи» никуда не приведет, а заигрывание как с нами, так и с Европой обеспечит лишь утрату их драгоценного суверенитета, ребята зачеркнули минус и получили плюс, научившись балансировать между всеми силами разом, не склоняясь ни к одной из них – и сделали на этом состояние.

Потом выяснилось, что на любое состояние найдутся охотники – и тот факт, что Империя единственная не претендовала на чужое, привел к дружбе и фактической унии. Но это другой разговор.

В любом случае, здесь можно было достать товары, которыми великие державы не спешили делиться друг с другом. Здесь досужий турист мог за одну прогулку по городу посетить разом Азию, Европу и Империю – и заодно саму Литвинию.

…Мне принесли чашечку капучино и разноцветный коктейль. Обычный мой набор для этого времени суток.

Хорошо, что хвост остался снаружи. Видимо, рамён едят. Спасибо ребятам. Было их двое, Толстый и Тонкий; парочка практически не таилась и поначалу раздражала меня ужасно.

После того, как как-то вечером, загрустив, я сначала завёл их в кафешку напротив здания местной «дзяржауной безопасности», к коллегам, стал быть, и заказал «Не думай о секундах свысока» «для храбрых ребят вот за тем столиком», а после самым наглым образом ускользнул на заранее заказанном на разовый коммуникатор такси, я чувствовал себя самым прекрасным образом.

До тех пор, пока на следующее утро в холле отеля ко мне не подошел Толстый. Толстый мрачно жевал эскимо фиолетового цвета и смотрел исподлобья. Поднял взгляд и воззвал к моим лучшим чувствам:

– Ротмистр, скотина, тебе хиханьки, от безделья маешься, а нас премии лишат. Ты же свой, понимать должен! Нешто дурацких приказов не исполнял?

Если бы он был вежлив – послал бы на три буквы и еще поржал бы. А так между нами установилось молчаливое перемирие.

Ребята чуть отпустили поводок, а я перестал от них бегать. Жаль. Это развлекало.

В конце концов, я действительно изнывал от безделья.

…Когда в ноябре пришел в себя в военном госпитале и увидел ротмистрские погоны, понял – будет сложно.

Но и предположить не мог, в каком именно смысле.

Из-под опеки врачей я сбежал, как только прижилась новая кожа и отключили аппараты жизнеобеспечения. Эскулап цыкал языком и пытался вякать. Пришлось побуянить. Потом – размахивание удостоверением, наконец, челнок до Столицы – и всё лишь для того, чтобы обнаружить: Лес, как традиционно называли здание Конторы, оккупирован господами в черных сюртуках.

Господа рылись в терминалах, пугали Анечку, бессменную секретаршу Старика, мрачно заполнявшего заявление о досрочном выходе на пенсию по возрасту; и волком глядели на отдельского кота Ваську.

Васька в ответ шипел и плевался.

Они не были из ДыРы, но слушались их беспрекословно. Обнаружив за своим столом господина в черном, я не растерялся. Проигнорировав его наличие, включил чайник, достал чашку…

– И мне, если можно, пожалуйста, – неожиданно кротко попросил господин. – С малиной… Кстати, не подскажете, где файлы по явочным квартирам в Авениде?

Достав чашку – мне не жалко, пускай подавится, процедил в ответ:

– А список моей агентуры вам, случайно, не нужен?

– Спасибо, – отпил он. – Пригодится, Сергей Афанасьевич. Как раз спросить хотел.

– Что-о?!

– Спокойней, коллега, – попросил он. – Вам вредно волноваться. Понимаю, обидно. Службу расформировывают, сотрудников переводят в ДыРу, а вас вообще уходят. Ну так хотя бы ротмистром, с полным пенсионом…

Как будто все раны разом заныли.

– Я могу увидеть ваши документы? – спросил ледяным тоном.

Тот поднял взгляд округлившихся глаз.

– Ох! Дурак я! Вечно все порчу. Вам еще не сказали…

Он показывал ксиву, что-то вещал про льготы, выплаты и положение… Я не слышал. Перед глазами стояли строчки из удостоверения: «Служба по особым поручениям Двора ЕИВ».

Вот такая история.

Особист не соврал. Пенсион и впрямь положили царский. Уволен в запас по ранению. Ротмистр безопасности считается на ранг старше армейского, что означает штаб-офицерскую базовую часть выплаты. Боевые, наградные, служба в частях непосредственного контакта – я так и не понял, что именно так обозвали. Бонусы. За ранения – разовые, за долговременный вред здоровью – ежемесячные до конца жизни.