Алексей Евтушенко - Все небеса Земли [litres]

Ирина вынула из ножен на поясе и протянула ему нож. Мигель подцепил им кусок ветчины, отправил в рот. Пожевал, проглотил. Зацепил ещё кусок и отправил туда же:

– М-м! Вкусно!

– Эй, я тоже хочу, – сказал Конвей.

– Держи, – Мигель отдал ему банку и нож.

– Не уходите от темы, – сказала Ирина.

– Никто никуда не уходит, – сообщил Мигель примирительно. – В смысле, уходим мы с Конвеем. Ты, Марина, дети, Всеволод Александрович и Георг Пятый с ДАРИНО остаются здесь и ждут нашего возвращения.

– Кто это решил?

– Я.

– На каком основании, позволь спросить?

– Ириш… – начала Марина.

– Погоди, Марина, мне действительно интересно.

– Тебе как ответить – честно и прямо или тоже честно, но зигзагом?

– Сначала так, потом эдак.

– Хорошо. Первый ответ – на том основании, что я мужчина и – так случилось, что окончательные решения в нашем небольшом отряде тоже принимаю я. Ваш голос – совещательный. Второй. С нами дети, они требуют ухода и защиты. Женщины для этого предназначены лучше всего. Самой природой предназначены. Вопросы?

Ирина задумалась на несколько секунд.

Мигель стоял напротив неё в спокойной расслабленной позе, ожидая. Конвей задумчиво жевал кусок ветчины. Марина внимательно следила за Софьей и Сашкой, которые устроили игру в догонялки. Всеволод Александрович снял с полки ещё одну банку и погрузился в изучение этикетки.

– То есть, если бы не дети, ты взял бы нас с Мариной с собой на разведку? – спросила Ирина.

– Нет, – ответил Мигель. – Пойми, всё просто. Мы с Конвеем владеем форс-режимом и режимом «Хамелеон», а вы с Мариной – нет. Всеволод же Александрович слишком стар, он сам сказал. Про роботов наших я и вовсе молчу. Они ребята хоть куда, но для разведки не годятся.

– Именно так, – подтвердил учёный. – Я своё отбегал, отпрыгал и отползал.

– Спасибо, – буркнула Ирина.

– За что?

– За честность. Но я всё равно обиделась, так и знай.

– Что я должен сделать?

– О господи, – вздохнула Ирина. – Иногда ты бываешь на удивление туп.

После чего шагнула к Мигелю и быстро поцеловала его в губы:

– Ничего не надо делать, глупый. Само пройдёт.

До вечера дел хватило. Они запустили в работу генератор электроэнергии, загнали внутрь глайдер, разгрузили его и устроились в жилом комплексе для личного состава базы, расположенном дальше по коридору-тоннелю.

Затем провели небольшую ревизию.

На базе сохранилась масса оружия. В основном стрелкового (автоматы, пулемёты, гранатомёты, патроны и выстрелы к ним). Но имелась также и военная техника: боевые наземные машины, два вертолёта разных типов (лёгкий разведывательный и тяжёлый, десантный, вооружённый автоматическими пушками и ракетами) и даже один самолёт с вертикальным взлётом и посадкой. Последний особенно заинтересовал марсиан. Мигеля – поскольку он учился на военлёта, а Конвея – из-за неистребимой любви к древней летающей военной технике.

– Обалдеть, – блюзмен с горящим взглядом обошёл машину, стоящую посреди обширного ангара. – Миг Семнадцать, это же твой знаменитый тёзка – МИГ-42 МА, он же «Хват». Самолёт-легенда, последний русский всепогодный пилотируемый истребитель-бомбардировщик на водородном топливе. Впервые, если мне не изменяет память, поднялся в воздух в две тысячи пятьдесят восьмом году. Потом пришло время боевых дронов, и профессия военного лётчик канула в Лету. Убили всю романтику, гады.

– Да ладно, – сказал Мигель. Он огляделся и подкатил к самолёту лёгкий трап на колёсах. – А я, по-твоему, кто?

– Ты космический военлёт, это другое.

– «Бумеранг» прекрасно летает и в атмосфере, ты в курсе?

– Это тебе только кажется, – категорично заявил Конвей. – Не может машина, предназначенная для космоса, прекрасно летать в атмосфере. То есть летать она может, конечно, крылья ей приделали. Но не прекрасно.

– Я на ней летал. Ты – нет, – Мигель уже поднимался по трапу. – Кто из нас лучше знает?

– Конечно, я, – гордо заявил О’Доэрти. – Хотя бы потому, что глубже тебя разбираюсь в вопросе. – А ты летал только в атмосфере Марса. И никогда не летал на настоящих атмосферных боевых самолётах. Чтобы сравнить и признать мою… Эй, ты куда?

– Одно слово – поэт и балабол, – заявил Мигель, открыл фонарь кабины и одним ловким движением перебросил тело в кабину самолёта. – Я скоро! – донеслось до стоящих внизу. – Погуляйте пока.

Через пятнадцать минут Мигель выбрался из кабины и спустился по трапу.

– Хорошая машина, – сказал он. – Думаю, я смог бы ей управлять.

– Всё в рабочем состоянии, – сообщил Всеволод Александрович с некоторой гордостью. – Снять с консервации и хоть сейчас в бой.

– Кому? – спросил Мигель. Неожиданно он разозлился. Люди Земли попали в серьёзную беду. И пока, судя по всему, не могли ей противостоять, предпочитая гибель вооружённому сопротивлению. Слишком размякли. Слишком привыкли во всём полагаться на управляющие их жизнями ИИ. Слишком глубоко погрузились в вирт. А теперь – что? Должны прийти колонисты и всех спасти? Снова, как тринадцать лет назад? Он вспомнил погибшего брата, встречу с ним в вирте и даже скрипнул зубами. Игорь отдал жизнь (настоящую, реальную, а не ту, которой он продолжал жить в вирте) за то, чтобы земляне продолжали своё беззаботное существование. И что, теперь настала его, Мигеля, очередь? Эй, погоди, мысленно одёрнул он себя. Не все они такие. Вот Ирина и Марина. Вот ещё одни маленькие близнецы из деревни Верхний Яр. Вот Всеволод Александрович, наконец. Наверняка есть тысячи людей, которые прямо сейчас берутся за оружие и оказывают сопротивление. Просто ты о них ничего не знаешь. Да и тех, кто его не оказывает, тоже жалко. Но всё равно обидно.

– То есть? – не понял Всеволод Александрович.

– Я спрашиваю, кому со всем этим оружием идти в бой? – буркнул он. – Где люди, способные его держать?

– Просрали родину, земляне, – добавил Конвей. – Не в обиду лично вам, Всеволод Александрович, будет сказано. Ну и вам тоже, девчонки.

– Что есть, то есть, – неожиданно легко согласился старый учёный. – Но это ведь не повод оставить её в беде, да?

Лететь решили завтра. Сначала Мигель хотел использовать лёгкий разведывательный вертолёт, но передумал, когда выяснилось, что для его расконсервации потребуется больше, чем один день. Не считая того, что было бы неплохо научиться им как следует управлять.

– Боюсь, слишком много времени на это потребуется, – почесал в затылке Мигель. – Можно было бы взять «Хват», он для меня проще в управлении, как я думаю, но опять проблемы расконсервации. И не только. Поэтому делаем так…

Рев байкальского прибоя и шум ветра вполне качественно заглушали негромкий звук двигателя их лодки. Двигатель был электрический, а лодка – резиновая. МНЛР – так значилось в прилагаемой инструкции на русском языке. Малая надувная лодка разведывательная, значит. Длиной чуть больше трёх метров, шириной – метр тридцать. Плюс двенадцатисильный мотор, способный на одном заряде аккумулятора толкать эту кроху по байкальским (или любым иным) водам на протяжении ста восьмидесяти километров. С крейсерской скоростью двадцать километров в час. Всё в рабочем состоянии, как справедливо заметил Всеволод Александрович.