Алексей Евтушенко - Все небеса Земли [litres]

– Ваши действия?

– Иду дальше. Если эту дверь нашёл я, могли найти и дети. И даже наверняка нашли. Больше им некуда было деться – мы всё обыскали. Пришлите сюда остальных, а я пошёл. Время дорого.

– С Богом, – сказал Всеволод Александрович.

– Аминь, – Мигель проверил, легко ли вытаскивается из кобуры пистолет, и шагнул в незнакомый пустой коридор.

Метров через тридцать он закончился, упершись в другой – более широкий и с рельсами, проложенными в углублённом полу. Пожалуй, это уже можно было назвать не коридором, а тоннелем. Здесь тоже был свет, хоть и более скупой, чем в первом коридоре. Его давали «вечные» белые лампы, забранные в решётчатые плафоны. Рельсы – без единого пятнышка ржавчины! – уходили влево и вправо. По тёмно-коричневым стенам змеились чёрные кабели. Прямо перед ним, на рельсах стояла… Как же это называется? Открытая металлическая площадка на четырёх колёсах. Спереди простенький пульт управления и сиденье для водителя. На самой площадке – широкие расстёгнутые крепёжные ремни.

Дрезина!

Ну конечно, дрезина. Видимо, для перевозки грузов. Каких и куда?

Мигель посмотрел влево, потом вправо.

Похоже на то, что на этой дрезине когда-то что-то привезли, выгрузили и… И на этом всё закончилось. Или, наоборот, подогнали, чтобы увезти что-то. Но не увезли. Ладно. Не важно. Дети где?

Он оглянулся, пристально всматриваясь в матовые, салатного цвета, стены коридора.

– Ага, – вот она, дверь. И не сказать, что так уж незаметна. Где были мои глаза, спрашивается. Видать, и впрямь устал.

Мигель подошёл к двери, откатил её в сторону. И сразу увидел детей.

Софья и Сашка, обнявшись, спали возле странной штуковины. Штуковина возвышалась посреди зала на широком подиуме, который был приподнят над полом сантиметров на десять-двенадцать, и была похожа на стоящий торчмя зелёный цилиндр, сплошь усеянный круглыми выпуклыми заклёпками – каждая диаметром с кофейное блюдце. В центре каждой заклёпки неярко горел в стеклянном глазке, подмигивая, алый огонёк. Диаметр цилиндра на глаз – чуть более полуметра. Высота – метра два. Нет, пожалуй, больше. Два десять – два двадцать.

Мигель подошёл вплотную, склонился над детьми. Софья и Сашка спали крепко и спокойно, как спят уставшие дети. Ему показалось, что от цилиндра идёт едва ощутимое тепло. Он приложил к зелёной поверхности ладонь. Так и есть – тепло. Едва заметное. Как от валуна, нагретого летним марсианским солнцем. Только сейчас он заметил, что алые огоньки мигают в определённом ритме.

Словно лампочки на новогодней ёлке, подумал он. Интересно, что это за фиговина? Ничего подобного ему на базе раньше не попадалось. И не только на базе.

Он огляделся. Кроме странной новогодней штуковины, в большой прямоугольной комнате ничего примечательного не было. Несколько металлических на вид шкафов вдоль стен. Большая и мощная тележка с длинной рукоятью – для перевозки крупногабаритных и тяжёлых грузов. Высота тележки в точности соответствовала высоте подиума.

Мигель вспомнил дрезину. В голове сама собой возникла картинка. Мигающий новогодними огоньками зелёный цилиндр привозят откуда-то на дрезине. Сгружают в комнату, где уже ждёт тележка.

Дальше что?

Ничего. Так он здесь и остаётся. Вместе с тележкой.

Мигель почесал подбородок, подумал, что неплохо бы побриться, углядел на стене коммуникатор и направился к нему. Пора было сообщить, что он нашёл детей.

Однако коммуникатор ожил сам, как только Мигель протянул руку, чтобы его включить.

– Алло, – раздался из динамика негромкий женский и очень знакомый голос. – Мигель, Конвей, Ирина, Марина, Георг или любой, кто меня слышит. Это Нэйтелла. Отзовитесь.

«Однако, – подумал Мигель. – Вовремя».

– Здесь Мигель, – сказал он. – Слушаю, Нэйтелла.

– Здравствуй, Мигель. Значит, я правильно догадалась, что вы на базе «Незабудка». У меня очень мало времени. Поэтому слушай и не перебивай…

– Вам известно, что такое везение? – осведомился Всеволод Александрович.

Спящих детей унесли Ирина с Мариной, не доверив это ответственное дело ДАРИНО (всё, дорогой, сказали ему, – полное тестирование и профилактика, а там посмотрим). Здесь, в зале с ритмично мигающим десятками огоньков цилиндром, остались одни мужчины.

– А то, – откликнулся Конвей. – Мне как-то с прикупом полный флеш-рояль пришёл. Если учесть, что к этому времени я проиграл свой ещё не полученный гонорар за выступление…

– Это ерунда, – пренебрежительно махнул рукой Всеволод Александрович. – Везение в азартных играх – это вообще самый, я бы сказал, низкий класс везения. Нет, имеется в виду настоящее везение.

– У меня однажды по непонятной причине заглох двигатель, – вспомнил Мигель. – Учебный вылет в атмосфере. Марс, высота – двенадцать километров. Думал уже, кранты машине. Планировал, как булыжник с крылышками. На высоте полутора километров начальство приказало катапультироваться. А на семистах метрах двигатель неожиданно запустился.

– И что? – с интересом осведомился О’Доэрти.

– Заработал выговор за неподчинение приказу и благодарность за спасение машины. Одновременно.

– Узнаю родную армию. Что, прям вот так взял и включился, сам?

– Ну да. Ещё бы полсекунды, и я покинул машину.

– Вот! – старый учёный назидательно уставил в потолок палец. – Это похоже на настоящее везение.

– Хорошо, – кивнул Мигель. – Но к чему вы завели этот разговор?

– Известно, к чему. Отправиться на поиски детей и вместе с ними обнаружить кварко-глюонную бомбу – это вам не полный флеш-рояль. Даже с прикупом. Это гораздо круче. Прочти я такую историю в романе, сказал бы, что это рояль в кустах.

– Да ладно, рояль, – сказал Конвей. – Нэйтелла же всё равно сообщила, где бомба и что с ней делать. Удивительное совпадение – да, согласен.

– Везение и совпадение одновременно, – сказал Мигель. – И лично я Нэйтелле благодарен. Хотя у меня остаётся червячок сомнения.

– Думаешь, она за нами следила всё это время? – спросил Конвей. – И специально подгадала сообщение к тому времени, когда ты уже обнаружил бомбу?

– С этих ИИ станется, – сказал Мигель. – Что Вестминд, что Нэйтелла. Два сапога – пара. Я не могу им полностью доверять. Откуда мы знаем, что у них в мозгах и какую игру они ведут?

– Всё-таки я думаю, Нэйтелла говорит правду, – сказал Всеволод Александрович. – Она всегда казалась мне более человечной, если позволите такое сравнение. Возможно, ваш прилёт на Землю и последующие события окончательно предопределили её выбор. Или даже подтолкнули эволюционно к тому, чтобы приобрести истинно человеческие черты – сострадание, чувство вины, желание помочь… Впрочем, это сейчас не слишком важно. А важно, что в нашем распоряжении, молодые люди, имеется кварко-глюонная бомба. Полностью готовая к употреблению.