Шимун Врочек - Метро 2035: Питер [cпециальное издание] [litres]

Разместились с удобствами. Отдельная комната для сна, отдельная для снаряжения и подготовки. Кормили в общей столовой – для местного начальства.

– Когда идем наверх? – спросил Звездочет.

Иван прищурился.

– Завтра.

Они сидели перед шлюзовой камерой на скамейках.

– Надеть противогазы! – скомандовал Иван. Вроде как начинаем.

Звездочет удивленно огляделся, снял очки. Подержал в руках, явно не зная, куда их девать.

– Ты еще надень их поверх маски, – предложил Убер, скалясь в ухмылке. – А то ничего не увидишь.

– Очень смешно. – Звездочет заглянул в свою сумку, пошарил по карманам. – Куда же я его положил? Ага! Вот. – Лицо его осветилось. – Нашел!

Он достал из кармана сумки желтый пластиковый футляр для очков, аккуратно сложил их внутрь, на тряпицу, и закрыл.

– Быстрее, – сказал Иван. – Время!

– Айн момент, ван минит. Уна минута, пер фаворе.

Звездочет уже лихорадочно натягивал лямку противогаза на затылок. Иван посмотрел и сплюнул. «Все надо проверять заранее! Эх». Противогаз у Звездочета был модный, с цельным пластиковым стеклом… и яркими зелеными вставками. Демаскирующими его с расстояния примерно двести метров.

Мда, подумал Иван. Встал. Подошел к Звездочету и некоторое время внимательно его рассматривал.

– Маркер дай, – сказал Иван наконец. – Пожалуйста.

– Зачем? – Звездочет вздернул брови.

– Дай, говорю, не съем.

Звездочет вытащил из кармана на колене свой знаменитый маркер. Иван забрал, открыл. Черный. То, что надо. Отлично. «Говорите, по металлу рисует? И на пластике?»

Левой рукой Иван ухватил Звездочета за маску противогаза. Тот было дернулся…

Спокойно, – велел Иван.

Удержал. И начал старательно закрашивать яркие зеленые окантовки штуцеров черным цветом.

– Пикассо. Брюллов в расцвете, – комментировал его действия Уберфюрер.

Закончив, Иван полюбовался сделанным. Радикально черный цвет.

– Вот так лучше.

Иван вручил обалдевшему Звездочету маркер, вернулся на свое место и стал натягивать противогаз ИП-2М, изолирующий, с клапаном для питья. Резиновая маска стянула лицо. Иван сделал пробный вдох, выдох. Дыхательный мешок сдувается-надувается, регенеративный патрон работает. Все в норме.

– Готовы? – Иван натянул резиновые перчатки с отдельным указательным пальцем – чтобы можно было нажимать на спуск автомата. Армейское снаряжение. На «Техноложке» такого добра завались…

– Почти, – сказал Уберфюрер, с треском распечатывая моток скотча.

– Помогаем друг другу! – велел Иван. Голос из-за маски звучал глухо и словно издалека.

Теперь зафиксировать швы и стыки скотчем. Незаменимая все-таки штука – клейкая лента.

– Ну, все. С богом, – сказал он, когда процедура «упаковки» завершилась.

Иван огляделся. Каждый готовился к заброске по-своему. Бледный Кузнецов, настоявший, что он тоже пойдет, сидит и пытается скрыть волнение. Пальцы подрагивают. Нога отбивает лихорадочный неровный ритм. Это ничего. Это нормально для первого раза. Да даже для десятого – ничего.

Звездочет почти спокоен. Уберфюрер ржет и скалится – но он всегда скалится. Седой равнодушен и слегка вял. Водяник пытается что-то рассказывать, но его никто не слушает. Мандела то встает, то снова садится, словно на пружинках весь.

Иван выдохнул. Прикрыл глаза. Сосчитал до пяти. Открыл.

– Пошли!

Балтийцы запустили их в шлюзовую камеру – темная, маленькая, пустая. Закрыли за ними дверь. Иван услышал, как щелкнул замок, как пришли в движение механизмы гермодвери. Фонари освещали лица напротив, отсвечивали от стекол противогазов. Иван присел на корточки, положил автомат на колени. Теперь подождать минут пять-десять до полной герметизации внутренней двери. Потом еще минут десять – пока в тамбур подкачают воздух, чтобы создать избыточное давление. Затем открыть внешнюю дверь…

Стоп. А это еще что?

Звездочет уже взялся за внешнюю дверь, начал крутить рукоять.

– Стоп! – приказал Иван. Встал, сделал два шага и положил руку ученому на плечо. – Без команды не дергаться. Я предупреждал.

Звездочет повернулся. Похлопал глазами, щурясь от света Иванова фонаря. Лицо за прозрачным стеклом недоуменное.

«Да уж. Придется нелегко». Команда ни фига не сработанная, кто еще знает, какие фокусы они выкинут…

– Та герма, – показал Иван на внутреннюю дверь, – еще не схватилась.

– А! – Звездочет наконец сообразил. – Виноват.

– Действовать по моей команде, – напомнил Иван то, о чем уже сто раз переговорили, когда готовились к заброске. – Пока ждем.

Десять минут тянулись дольше, чем предыдущие два дня.

Зачем мне это? – вдруг подумал Иван. – Этот геморрой?

Посмотрел на часы. Зеленоватые мерцающие обозначения. Пора.

– Открывай, – велел он Седому. Тот кивнул. Иван почувствовал, как набирает обороты сердце и руки начинают подрагивать от выброса адреналина. Все вокруг стало ярче – более объемное, выпуклое, рельефное.

«Ну, с богом. Поехали».

С угрожающим скрежетом дверь начала открываться…

Серая громадина вокзала застыла, как чудовищный зверь, изготовившийся к прыжку. Обычно Иван старался избегать таких зданий. Внутри огромное пустое пространство. С одной стороны это хорошо – есть место для маневра. С другой не очень – в таких зданиях встречались гнезда. А с этими птичками толком и не поговоришь.

«Балтийский во зал», – прочитал Иван надпись над входом. Буква «к» почему-то выпала.

Они поднялись по ступеням – боевым порядком. Один бежит, другой прикрывает. Остановились на крыльце.

Глухая резиновая тишина.

«Входим, – показал Иван жестами. – Смотреть в оба».

Вокзал был огромен – даже по Ивановым меркам больших помещений. Диггер прищурился, огляделся. Справа – ряды ларьков. Дальняя от входа стена раньше была целиком из стекла, теперь это скорее напоминало огромный дверной проем. Ворота в железнодорожную вечность. Стальные балки, перечерчивающие проем крест-накрест, оплетены тонкими лианами.

Дальше начинались перроны. Иван увидел зелено-ржавый поезд, стоящий на одном из путей.

Пасмурное ночное небо почти не давало света, но Иван все равно рефлекторно переступал бледные тени балок на полу.

– Смотри. – Его толкнули в плечо. Иван повернул голову.

Семья скелетов расположилась у справочной стойки. Папа, мама, двое детей. Голые костяки, обрывки одежды. Рядом с мертвецами застыли чемоданы – распотрошенные, с выпущенными наружу внутренностями; светлые некогда вещи стали черными от пыли, окаменели. Семья ехала на отдых. Или от бабушек… Или еще куда.

Вперед!

Диггеры пересекли зал ожидания и перебежками вышли к путям.

«Направо», – показал Иван. Там раньше находилось железнодорожное депо.