Юлия Гордон-Off - Докторица

Из рассказа Сергея Котченко - командира сбитой Пешки, стало ясно, как они попали под стволы незамеченной зенитки, над расположением которой неудачно выходили из пикирования и поймали ставшие роковыми попадания. Что если бы её заметили раньше, то просто разбомбили бы, и ничего бы не случилось, ведь в первой волне шли экипажи, в задачу которых как раз входило уничтожение средств ПВО немцев. И что теперь совершенно не понятно, что по ним решат, вернее по обоим экипажам, тем более, что у них теперь нет штурмана и скорее всего их отправят в ЗАП, хотя они бы лучше дождались новых самолётов в полку.

Ко мне никто особенно не лез, но и без внимания не оставляли, изредка появлялись какие-то тосты, мы понемножку выпивали, но никто не валился под стол, никого не торопили, а у меня вообще была вполне конкретно обозначенная граница в виде единственной бутылки вина, которую я особенно не торопилась изничтожить. Мне было с ними удивительно тепло и уютно, когда заходили какие-то лётные темы и начинали в воздухе ладонями показывать какие-то манёвры, я уже не просто смотрела, я понимала, что и как нужно делать, при этих эволюциях. Эта атмосфера единения и крылатой родственности ещё добавляла тепла и уюта в окружающую картинку. Всё было так мило и хорошо, что просто не описать словами...

*- Однажды сама в болото провалилась зимой, хотя стояли свирепые морозы, и все окрестные водоёмы давно замёрзли. Как мне объяснил местный лесовик, тут дело не обязательно в тёплых ключах, да и нет там таких. А вот экзотермические гнилостные процессы в глубине болота вполне имеют право быть, и это тепло может не дать болоту замёрзнуть даже в лютые холода.

16-е февраля. Утро

Мне снились сны...

Их было много, тёплых и милых, я в них жила, смеялась и радовалась, я просто купалась в самых светлых и добрых эмоциях, ведь во сне не понимаешь, что это сон. Особенно мне понравилось, как я в Италии случайно увидела темно-фиолетовые ботфорты на тоненьком высоком каблуке с металлическим кончиком. Вообще, этого я не видела и не знаю, это родилось из рассказов об этом Натальи, она так эмоционально рассказывала, что я сама себя ощутила на её месте. Вообще, я уже не один раз словно была ею, так, что чего удивляться. А ботфорты были восхитительные, меня немного смущал цвет, всё-таки темно-фиолетовый больше в сторону пурпура довольно сложный, и к нему трудно подобрать достойное цветовое сочетание, а классические ансамбли из чёрного и белого превращают его в нечто безликое и неинтересное, то есть в какой-то безликий фон. А ведь цвет сам заслуживает того, чтобы ему уделили внимание, и ещё, конечно материал. Нет, я ничего не имею против замши как таковой, но обувь из неё совершенно не для нашей погоды, не дружит она с водой и грязью, которых у нас с избытком и отчистить замшу от мокрой грязи почти невозможно, я не говорю про то, что эта грязь наполовину состоит из нефтехимии и соли. Но когда взяла их в руки, выпустить их я уже не смогла. Такая нежная и тонкая, мягкая и ласкающаяся к коже поверхность, что осталось только надеяться, что они на ноге не будут смотреться и тогда смогу от них отказаться. Я в них влезла и пропала...

Потом сапоги лежали у меня дома, я лишь изредка их надевала дома и вертелась в них перед зеркалом, потому, что носить мне их было не с чем. В принципе, я подобрала узкую короткую чёрную юбочку и светло-сиреневую блузу, но это был вариант на слабенькую троечку по пятибалльной шкале, и гробить на это полюбившиеся сапоги не хотелось. Я даже специально ходила несколько раз по меховым салонам, ведь у меня ничего коротенького вроде куртки или полупальто в гардеробе не было, не возникало до этого нужды. Самое короткое тёмно-красное пальто было чуть выше колена и надевать с ним ботфорты было бы несусветной глупостью. Вообще, с коротенькой шубкой ботфорты смотрелись бы восхитительно, и меня даже не особенно пугало, что в тоненькой замше в морозы не побегаешь, ведь отсутствие снега и морозов не мешает многим южанкам носить меха и даже шубы. Вот и я смогу найти время без лютых морозов, тем более, в городе по улице не ходят, а скорее делают перебежки между тёплыми местами, на которые вполне хватит и этой замши. Но...

Всё упёрлось в цвет, такой красивый, но очень редкий. Я наверно неделю не могла решиться, мне попалась норковая шубка покрашенная в сочный пурпур, с которым в принципе мои ботфорты бы заиграли, но это сочетание настолько на грани, что решиться на него было сложно, вот я и думала, тем более для этого кредит брать и выплачивать год. На всякий случай поехала ещё раз посмотреть на шубку и даже взяла с собой сапожки, даже не надевая, поняла, что части наряда не подружатся, а я в нём буду как попугай. Я не успела убрать ботфорты, как девушка-консультант уточнила, правильно ли она поняла, что я хочу к ним найти верх? Честно, я уже смирилась, что ничего интересного у меня не выйдет, как мне вынесли из другой секции замшевое пальто-пончо с разницей оттенков едва ли больше полутона. Вот так у меня получился любимый наряд для особых случаев: сверху широкое замшевое пончо с вырезами по бокам, в цвет пончо ботфорты и между ними полоска открытого бедра шириной сантиметров пять, узкая чёрная юбочка почти не выглядывающая из-под пончо и восхитительная обтягивающая снежно-сиреневая блузка...

Бог бы и с ним с нарядом, но именно в нём было первое свидание с Соседом, чинный выход в филармонию на выступление молодого талантливого пианиста и дипломанта, с которого всё и началось. У блузки был маленький секрет, под неё не требовалось бельё, в районе лифа драпировки маскировали уютные чашечки, а ещё она была блузка-боди с застёжкой внизу на кнопочках, что её можно было носить вместо и без трусиков. И как, оказалось, интересно расстёгивать почти три десятка маленьких круглых пуговичек от ворота до талии и на широких обтягивающих манжетах, что совсем не мешало обоим тонуть в жарких сладких, сводящих с ума поцелуях...

А вот пробуждение вышло кошмарным! Сквозь грохот боли в распухшей голове, прорезался противный кислый запах рвоты и содержимое моего желудка радостно рванулось наружу и удержать его я не смогла. Ну, не до того мне в тот момент было. В сведённом мерзкой оскоминой рту сухим одеревеневшим поленом ворочался мой огромный непослушный язык. Глаза открывать было страшно, потому, что сквозь боль была уверенность - стоит их открыть, и они лопнут. Я лежала на какой-то твёрдой поверхности, и сверху меня придавливало что-то тяжёлое...

Я возможно предпочла бы ещё поспать или просто полежать не шевелясь, но лежать в своих рвотных массах противно, но ещё важнее было то, что жутко хотелось в туалет, а внизу не просто давило распёртым мочевым пузырём, было почему-то ещё и больно. С огромным трудом удалось сесть, из-за чего едва снова не выплеснула содержимое желудка наружу, потому, что весь мир вокруг, словно в карусели понёсся вокруг меня. Упёрлась руками и не упала. Вчерашнее вспоминалось какими-то кусками и до определённого момента, а дальше темнота. То есть, как я оказалась в этой комнате, и вообще где эта комната находится, совершенно не понятно. Зрение понемногу начало передавать переставшую кружиться картину реальности, ватные руки и ноги не позволили надеяться на то, что на них можно рассчитывать и путь до места, где станет возможно опорожнить мочевой пузырь, представился сказочной фантазией...