Владимир Сударев - Президент

1

Середина зимы была на редкость морозной. Редкие дни оттепели, когда бушевали снежные бури, сменялись неделями мороза. В ясные солнечные дни столбик термометра опускался до тридцати градусной отметки. А звёздными ночами мороз дожимал до сорока, а иногда и пятидесяти градусов. Тогда от мороза лопались провода на линиях электропередач. Падали из-под крыш замёрзшие воробьи. Деревья страшно скрипели, жалуясь на стужу.

Люди, привыкшие к подобному климату, переносили морозы без лишних слов и споров, зная что, наступит весна и будет тепло, даже жарко.

Рита не представляла себе другой жизни. Конечно, она видела по телевизору южные страны, где тепло даже зимой и не бывает снега. С детства, привыкнув к подобной жизни, она не представляла себе другой жизни. Как это можно весь год жариться под солнцем? Уже два года она работала в военном госпитале ветеранов войны. Окончив медицинский институт, она не смогла устроиться на работу по своей специальности — врач-терапевт. Место сестры-сиделки в госпитале, это всё что смогли ей предложить в бюро по трудоустройству. Заработная плата сиделки не могла покрыть всех расходов молодой девушки, и ей приходилось подрабатывать частной сиделкой. Деньги небольшие, но на жизнь хватало.

В шестнадцать лет потеряв своих родителей в автокатастрофе, она решила стать врачом, чтобы помогать людям. В двадцать семь лет она имела лишь маленькую комнату в многоэтажном общежитии и никому не нужный красный диплом врача.

На данный момент государство не интересовала судьба и здоровье общества, Рита это прекрасно видела. Её не могли обмануть лживые заявления упитанных личностей с экрана телевизора о подъёме экономики и повышении жизненного уровня. Она на себе испытывала этот "высокий" уровень жизни, когда хотелось волком выть от безнадёги.

Личная жизнь Риты не сложилась. Парень, которого она любила, не вернулся из Чечни. Подорвавшись на мине-растяжке выполняя патрулирование в горах, на границе с Грузией, Юрик восемь дней боролся за жизнь в госпитале. И умер, так и не придя в сознание. Уйдя в своё горе, Рита не замечала, как в стране происходят перемены. Сначала она оканчивала институт, работая медсестрой в скорой помощи. Потом попала под сокращение, хорошо что брат помог, поддержал деньгами пока она не нашла новую работу.

Приходя на работу, Рита словно проходила по коридору времени в прошлое. Переходя из одной палаты с безнадёжно больными в другую, она попадала с одной войны на другую.

Среди её пациентов были и её ровесники, продолжавшие войну в Чечне. Их старшие товарищи по несчастью, на чём свет материли духов, не вернувшись из снежных гор Афганистана. А несколько дедов, уже преклонного возраста, всё ещё освобождали Родину от фашистских захватчиков. Особенно обидно было за них, ведь они ещё не вернулись с войны, которую выиграли их товарищи, но, тем не менее, той страны, за которую они воевали, уже не было.

Конечно, в госпиталь привозили и нормальных ветеранов всех войн с обострениями от старых ранений, но такие пациенты, обычно долго не задерживались. Пробыв месяц или два в госпитале, они уезжали со словами благодарности, чтобы через некоторое время вернуться вновь.

В обязанности Риты, во время дежурств, входило обслуживание палаты с десятью безнадёжными больными, лежащими в коме. Сама работа занимала несколько часов в сутки, гораздо труднее было переносить бездельное сидение перед мониторами приборов. За долгие часы дежурств Рита выучила наизусть истории болезни своих подопечных. Она могла рассказать боевой путь любого из этих доблестных воинов. В палате находились: трое парней, получивших тяжёлые ранения в Чечне; четверо лётчиков из Афганистана; один пилот, воевавший за независимость Египта и двое солдат Великой Отечественной войны. Если о девяти своих пациентах Рита знала буквально всё, начиная от даты и места рождения, заканчивая датой и местом ранения, то о десятом пациенте она не знала практически ничего, кроме места и времени ранения. Не зная имени и фамилии десятого пациента, Рита окрестила его Иваном. Про него достоверно было известно очень мало. Этот лётчик был подбит во время сражения под Прохоровкой в июле 1943 года. Его самолёт взорвался в воздухе, протаранив, немецкий Юнкерс. Каким-то чудом он выжил и даже не сильно пострадал, но одежда, документы и даже жетон превратились в труху. А он с той поры так и не пришёл в сознание. Его подобрали танкисты, которых он прикрывал с воздуха, не жалея своей жизни.

Кроме всего прочего у неизвестного была одна странность, внешний вид. Любой, кто первый раз его видел, давал ему не больше тридцати лет, хотя на самом деле неизвестному должно было быть не меньше восьмидесяти.

Главврач Борис Игоревич говорил, что это последствия долгого сна, но Рита не очень верила. Ей достаточно было взглянуть на сапёра Олега Арсеньева, лежащего на соседней кровати. Сапер дошёл до самого Берлина, а подорвался на мине, обезвреживая немецкие сюрпризы в Варшаве. Конечно, и он выглядел моложе своих восьмидесяти пяти лет, но не настолько. Арсеньеву можно было дать лет шестьдесят.

Кроме возраста в неизвестном поражал и внешний вид. Смуглая кожа без единого шрама от ужасных ожогов, описанных в истории болезни. Буграми выступающие мышцы и лицо с загадочной полуулыбкой. Создавалось впечатление, что неизвестный просто спит. Может быть, попади он в другое место, светила медицины занялись бы его изучением, но в сибирском госпитале не было времени. Всегда хватало больных, требующих экстренной помощи. Иной раз хирурги сутками не покидали стены госпиталя, возвращая к жизни очередного пациента.

Рита частенько заходила в палату, и, присев на стул возле кровати неизвестного, вела с ним долгие беседы. Рассказав этому беспомощному человеку про свои беды, Рита чувствовала себя легче. А его слабая улыбка словно говорила ей: "Мне бы твои мелкие проблемы, поверь, я бы нашёл выход".

Шестнадцатого февраля Рита пришла на работу расстроенная и замёрзшая. От снохи из деревни пришло письмо, где сообщалось, что её брат получил страшные ожоги при тушении пожара на колхозной ферме. Задумавшись об Олеге, она пропустила свой автобус и очень долго стояла на остановке, ожидая следующего. Не переставая думать о брате, Рита провела своим пациентам все процедуры и уселась на стул возле кровати Неизвестного.

Заметив, что его рука свесилась с кровати и освободилась от трубки, по которой подавался питательный раствор, Рита механически вернула всё на свои места и только тогда обратила внимание на лицо Неизвестного.

Его глаза были широко открыты и изучающе наблюдали за ней.