Макс Мах - Пилот ракетоносца [litres]

Из постели они выбрались нескоро. Такого острого желания – наверное, это и есть страсть , – такого лютого «голода», который никак не удается утолить, Эрик прежде даже представить себе не мог. Что бы он ни делал, ему всего было мало. Мало целовать – кажется, на теле Веры не осталось ни одного места, к которому, и не раз, он не прикоснулся своими губами. Мало ласкать, какими бы смелыми ни были эти ласки. Мало вдыхать запах ее волос, тела и желания, которое с той же силой рвалось навстречу ему, с какой он раз за разом овладевал ею. Она просто не могла от него оторваться, и моментами Эрику казалось, что, если бы смогла, она бы поглотила его целиком. В общем, этот «спарринг» закончился только тогда, когда они оба окончательно обессилели.

Проснулись ночью – и, что любопытно, почти одновременно – и разом поняли, что, если срочно не перекусят, умрут уже от голода, раз уж не получилось от любви.

– У тебя, наверное, в гостиной есть бар… – предположил Эрик.

– У меня есть кое-что получше бара, – возразила Вера.

Лучше бара оказались слуги, которые уже через десять минут доставили «первую перемену» прямо в апартаменты Веры. На стол подали какие-то копчености, сыры и булочки, масло и джем, но если Эрик думал, что этим все и ограничится – ему-то этого вполне хватило бы, – то он глубоко заблуждался. Все эти вкусности были предназначены лишь для того, чтобы страдальцы не умерли с голоду и смогли дождаться горячих блюд. Впрочем, как тут же выяснилось, проголодались этой ночью не они одни. Один из слуг что-то тихо шепнул Вере, от чего девушка пришла в еще более приподнятое настроение.

– На кухне готовят сейчас не для двоих, а для четверых, – сказала она, оборачиваясь к Эрику. – Ты как насчет компании?

– Остальные двое – это Андрей и?..

– Клодина.

– И давно они? – поинтересовался Эрик.

– Второй год. Так что?

– Вчетвером веселее, – улыбнулся Эрик. – Где сядем?

– У нас, – ни на секунду не задумавшись, решила девушка.

– Скажи, мы приглашаем их присоединиться к нашему застолью, – повернулась она к слуге.

« У нас , – отметил мысленно Эрик. – Мы приглашаем. Наше застолье ».

Вера не подбирала слова специально, она говорила так, как ей казалось правильным, и в этой правильности содержалось так много смысла, что у Эрика даже дух захватило.

«Мы вместе, и так думаю не один лишь я…»

Вскоре в гостиную Веры заявились Андрей и Клодина. Одеты они, как, впрочем, и Эрик с Верой, были несколько небрежно, но приличия были соблюдены. Во всяком случае, если речь идет о близких людях, при посторонних такие вольности были бы, разумеется, неуместны.

– Вообще-то я тебе, Минц, еще должна как-нибудь морду набить, – мило улыбнулась Клодина, садясь за стол. – Так меня тогда отделал, что я потом неделю выйти на люди стеснялась.

– Если тебя это утешит, – покаянно вздохнул Эрик, – мне было жалко портить такую красоту. Поэтому я бил вполсилы. Кого я действительно собирался отмудохать, так это Мельников.

– Нас-то за что?! – возмутилась Вера. – Мы же там за компанию были!

– Тут дело не в виновности, – покачал головой Эрик. – Вы были самыми опасными из всех, вас и надо было вырубать с гарантией.

– Ты мне тогда, между прочим, губу рассек!

– А сейчас она его стараниями опухнет, – подколола Клодина.

– Не опухнет! – отмахнулась Вера. – У нас врач в имении хороший, должен справиться.

– Тогда я тоже с тобой.

– Все что пожелаешь!

– А не выпить ли нам за что-нибудь эдакое? – предложил, прерывая «дамские штучки», Андрей.

– Что будем пить? – поинтересовался Эрик.

Сам он спокойно обошелся бы без алкоголя, но и портить людям веселье не хотелось тоже.

– Белое вино, – безапелляционно постановила Вера.

– Согласна, – поддержала ее Клодина.

– Не против, – кивнул Андрей.

– Значит, пьем белое, – подвел итог Эрик, и как-то так получилось, что его слова прозвучали не только последними, но и с той интонацией, с которой обычно говорят те, кто решает. Что называется, последнее слово оказалось за ним , и никто, кажется, этому не удивился.

Во всяком случае, именно Эрик стал негласным лидером компании на все оставшиеся дни отпуска. И не то чтобы он на что-то в этом роде претендовал. Вовсе нет. Просто для всех – на каком-то чуть ли не интуитивном уровне – было очевидно, что он командир, даже если инициатива в том или ином случае принадлежит не ему, а кому-то другому. Однако если кто и думал на эту тему, то, похоже, это был один лишь Эрик. Но он и вообще привык думать обо всем подряд, все осмысливать, все подвергать сомнению.

А отпуск прошел просто замечательно. Гуляли вчетвером по всей планете. Ходили по Чернозеру под парусом, плавали и ныряли в океане, закатывали ночные пирушки и дневные посиделки в самых известных барах и ресторанах Метрополиса и, конечно же, наслаждались обществом друг друга, чувством любви и нежности – каждый к своей паре – и ощущением дружеского тепла по отношению ко всем остальным. Так что каникулы – сколько бы они ни продолжались на самом деле – закончились куда быстрее, чем им всем хотелось бы, но служба есть служба, и в конце концов они расстались. Трое вернулись в академию, а Эрик приступил к занятиям в училище. Но, к счастью, в мире существовала такая замечательная вещь, как коммуникатор, и Эрик имел возможность хотя бы раз в неделю поговорить с Верой. Он рассказывал ей о занятиях в училище и о том, что нового узнал, чему научился, а она – об их жизни в академии, о себе, об Андрее и о Клодине. И, разумеется, они говорили друг о друге, о том, что чувствуют и как скучают…

Так прошел год…

Перед самым окончанием семестра, вернее, накануне отъезда из училища – Эрик на месяц перебирался в имение Мельников, куда вскоре должны были прилететь Вера, Андрей и Клодина, – его вызвали наверх. Наверху, то есть на верхнем этаже главного здания, размещались административные службы училища. Там же находился кабинет адмирала Бирза. Однако помощник начальника училища направил Эрика в коридор, где располагались кабинеты офицеров службы безопасности.

«Господи боже! – вздохнул мысленно Эрик. – Ну, что еще на мою голову?»

С контрразведчиками Эрик никаких дел в течение года не имел, но в лицо знал их всех. Однако в кабинете лейтенанта Головачёва его дожидался совершенно незнакомый Эрику капитан-лейтенант.

– Верн, – представился контрразведчик, – но я предлагаю без чинов. Меня зовут Сигмар, но можно просто Сиг. Так проще.

– Хорошо, – кивнул Эрик, – как скажете. Я Эрик, но для простоты Рик. А что случилось-то?