Михаил Баковец - Джинния [СИ]

— Бармина, пока летим, то, может, расскажешь, что там не так с этими похищенными женщинами? — поинтересовался я у своей соседки, которая делила со мной переднее кресло.

— Мало что знаю без дополнительной информации. Или индейцы готовятся к масштабной войне через полтора или два десятилетия и сейчас набирают себе женщин, чтобы они рожали им воинов, точнее, будущее пушечное мясо. Или, опять же, готовятся к войне, но куда как более ранней и во сто крат страшнее. А все эти женщины станут чревом для куколок полудемонов. Есть немало ритуалов, где с человеческой или иной разумной женщиной вступает в тесный контакт демон, сильный дух, даже призрак. После этого он или перерождается в плоде, который образуется во время такой противоестественной связи. Или плод становится его слабенькой аваторой. Или потомством, если демон или дух слабы для аватары.

— Полудемоны? Они очень сильные? Убить сложно? Долго взрослеют? — забросал я вопросами джиннию.

— В три раза сильнее обычного человека, выносливее, агрессивнее. Магию применять не смогут все, кроме аватар, но зато у каждого будет сильный иммунитет к ней. Убить можно простым оружием, но сделать это будет ой как сложно, — покачала головой джинния. — Пока ты нанесёшь ему один смертельный удар, он ответит десятью такими же. В ближнем бою им не будет соперников. Растут они быстро, плод развивается три-четыре месяца, но для каждого мира и расы обычно свой срок и чем мир богаче на потоки маны, тем скорее происходят роды. При этом куколка всегда убивает свою мать. После этого от года до четырёх требуется для возмужания.

— То есть, через, максимум, полтора года местные фермеры столкнуться с первыми отрядами демонических аватар?

— Да, — кивнула та в ответ, потом задумчиво добавила. — Хотя, я сомневаюсь, что эти женщины для демонов. Там ведь шаманы отметились, а эти одаренные общаются с духами, так что, скорее всего, будут просто сильные существа из крови и плоти, которых непросто будет убить. Кроме меня, я смогу справиться с любым отрядом таких уродцев!

— Кто бы сомневался, — хмыкнул я себе под нос.

Двадцать минут полёта — и вот мы уже над ближайшим ранчо, которое разорили ночью индейцы.

Сверхубыло видно, что на месте всех построек чернеют пепелища, часть из них ещё горит. Не осталось ничего от старого — деревья вырублены, ограды загонов вырваны и брошены в огонь, валяются туши овец и коров с лошадьми. И среди всей этой вакханалии бродят люди или те, кто ими был ещё сутки назад.

— Приготовиться! — крикнул я ковбоям, которые приникли к окошкам и молча наблюдали за картиной на земле. — Высажу в двух сотнях метрах на дороге, выходить по очередности, как сидите, чтобы не застрять в дверях. Или всех вышибу разом и плевать, если кто-то что-то себе сломает и потеряет оружие.

— Опускайся, уже, хватит грозить, — негромко буркнул один из охотников, коренастый мужичок с чёрной, как уголь бородой в кожаной шляпе с поникшими полями и тульей, украшенной клыками волков.

Дилижанс камнем рухнул вниз с высоты в несколько сотен метров. В тридцати метрах я резко замедлил падение и уже у самой поверхности практически остановил дилижанс. Уже колёсами мой «пепелац» коснулся пыльной разбитой дороги совершено не ощутимо.

— На выход! — скомандовал я.

Всё-таки, хорошо, что я озаботился дверями по обеим сторонам машины, причём, широкими. Мои пассажиры покинули дилижанс за полминуты, не оставив внутри ничего из своих вещей. На улице они оказались уже с мушкетами в руках. Почти сразу же все принялись подсыпать свежий порох на оружейные полки, у кого было оружие без капсюльных брандтрубок.

За ними вышел я, а самой последней выбралась на свежий воздух Бармина. И тут же глубоко вздохнула, не скрывая чувства наслаждения горячим, с нотками дымы, но чистым воздухом.

Подумав, я забрался на крышу дилижанса с автоматом в руках и приказал духу, управляющему транспортом, очень медленно и плавно двигаться вперёд. Сверху мне было очень хорошо видны окрестности, например, пять восставших мертвецов, учуявшие (даже неудивительно при таком-то амбре, которое эти доблестные ковбои распространяют) нашу компанию и быстро направившиеся сюда. Их скорость неприятно удивила, а когда несколько мушкетных пуль, попавших им в тела, не смогли свалить, то и неуязвимость то же. Одна из пуль даже угодила в голову неупокоённому и снесла ему верхушку черепа… но убить не убила. Хотя прыткость у зомбака сильно упала, как и чёткость движений.

— У тебя есть серебро, Вит, — крикнула мне Бармина, с интересом наблюдавшая за перестрелкой и слушая чертыхания пополам с молитвами и богохульством наших спутников. — Оно поможет против этих созданий.

— Угу, — кивнул я ей, благодаря за подсказку, так как сам позабыл уже об этом, и быстро поменял магазины с патронами. После схватки с демоном у меня ещё два десятка патронов с особыми серебряными пулями осталось. Жаль, что не догадался их пополнить. Потом передёрнул затвор, выбросив простой боеприпас, и сдвинул переводчик огня на одиночную стрельбу

До ближайшего упыря было уже менее пятидесяти метров. Быстро прицелившись в середину груди, я задержал дыхание и медленно потянул спусковой крючок на себя. Несильная отдача и звук выстрела заставили на секунду потерять из вида цель. Когда же вновь посмотрел на него, то увидел того лежащего на земле без движений.

Мой выстрел, звук которого сильно отличался от грохота мушкетов, и самое главное — результативность, привлекли ко мне внимание ковбоев. Вся неполная дюжина моих недавних пассажиров посмотрела на меня с завистью и, почему-то, скрытой злостью. Неужели настолько мой карабин в глазах каждого настолько ценен, что я, как обладатель подобного оружия, вызываю изжогу у этих стрелков одним фактом, что кроме магии имею и стрелковое оружие? М-да, кажется, зря я сказал тому трапперу, с которым на охоту выезжал за бизонами, что привёз карабин из России. Куда лучше было бы, если выдал бы его за артефакт или зачарованное оружие, которое работает только в руках мага. М-да… кто ж знал. Надеюсь, никаких глупостей они не решат натворить.

— Что смотрите? — прикрикнул я на них, останавливая дилижанс.

— А что нам ещё делать, если наши пули их не берут? — огрызнулся кто-то из погонщиков скота, характер его работы выдавала одежда.

— В колено стреляй, в позвоночник, а потом рубите на куски. Это же человеческие тела.

Тот что-то пробормотал себе под нос, чего я не разобрал, и стал перезаряжать мушкет.

Я вновь приказал духу двигаться вперёд в прежнем темпе.

Прицелился — спустил курок — убрал ещё второго неупокоённого. Прицелился — спустил курок — упокоил. Прицелился…