Юрий Литвиненко - Дорогами апокалипсиса [СИ]

— Ещё бы, — схватил «семьдесят четвёртый» Сашка, который, насколько я знаю, в двухтысячном больше восьми месяцев был в командировке в Чечне, служил водителем БТРа, участвовал во взятии Комсомольского в марте, потом в зачистке Грозного, — почти два года с таким пробегал, вернее проездил. Но и побегать пришлось, когда машину в Грозном подбили.

— А я как раз с таким служил, — взял второй автомат Василий, — во Владивостоке, в милицейском батальоне. Воевать не воевал, но стреляли часто, на стрельбище чуть ли не каждую неделю возили.

— Вот и нормально, — кивнул я, — сейчас я подъеду немного ближе, встану к автобусу правым бортом. Лена и Вася работают из окон, Саша из люка на крыше, а я на дорогу выскочу, встану перед мордой. Не забывайте, бить надо в голову, иначе их не упокоить, хоть полностью свинцом нашпигуй.

— Может не стоит тебе из машины выходить, — засомневалась Лена, — вдруг до тебя доберутся.

— Не доберутся. Во-первых, их не так уж и много. Мы должны их положить намного раньше, чем они до нас дойдут. Они всё же медлительные. А во-вторых, если и смогут близко подойти, то я всегда в машину запрыгнуть успею.

— Как знаешь. Тебе виднее, — согласилась жена.

— Ну, тогда, раз всё ясно, все готовы, вопросов нет, то поехали.

Я взял свой АКМС, поставил переводчик огня на стрельбу очередями, передёрнул затвор и положил автомат на колени. Рядом защёлкали затворы остальных. Проехав ещё метров тридцать, я развернул машину почти поперёк дороги и остановился. Дёрнул ручник, но глушить на всякий случай не стал.

— Стреляем по готовности, без команды, — сказал я выскакивая из машины. Встал на колено перед мордой. Из окон и с крыши послышался треск выстрелов, первое окровавленное тело ткнулось мордой в траву. Я тоже начал стрелять, выцеливая головы живых трупов. Они после первых же выстрелов повернулись и двинулись к нам, причём, не так уж и медленно. Попадать оказалось не так уж и просто, многие зомби на ходу заметно раскачивались, сбивая прицел, поэтому последний упал всего метрах в трёх от машины. Но до того, чтобы мне запрыгивать обратно, так и не дошло.

Я спокойно забрался на своё сидение, поменял наполовину расстрелянный магазин на полный и, поставив автомат на предохранитель, положил его на капот. В машине стоял сильный запах сгоревшего пороха, на полу, сиденьях валялись стреляные гильзы.

— Пока, вроде, удачно, — резюмировал я, — поехали мужиков с крыши снимать. Что-то они сами не слазят.

Вывернув на дорогу, тронулся в сторону автобуса, объезжая теперь уже полноценные трупы, ещё недавно бывшими нашими односельчанами. Сердце сжималось при виде такой картины. Ещё позавчера многих из них видел вполне живыми и весёлыми. Я хотел подъехать вплотную к автобусу, чтобы мужики сначала перебрались к нам на крышу, а уже потом спустились вниз, на землю, но тут Лена ойкнула, и я увидел причину, по которой мужчины до сих пор не пытались спуститься на землю. Из задней двери на руках выполз ещё один зомби, видимо, со сломанными ногами, которые тянулись по земле. Резко остановившись, я схватил автомат, дослал патрон и выскочил на дорогу. Очередь на три патрона, и голова живого трупа разлетелась как арбуз. Трудно промахнуться с пяти метров. Не опуская автомат, я осторожно прошёл вперёд, заглядывая в двери автобуса. Сзади хлопнули дверки «буханки».

— Всё. Больше никого, — раздался голос Моисея, выходящего из-за автобуса. Следом появился Геннадий, водитель, — это последний был.

Я пожал руки спасённым мужчинам:

— Как вы так вляпаться умудрились? И как спастись удалось?

— Пусть Моисей расскажет, — сразу перевёл стрелки Генка, — он в салоне был, а я, когда сообразил, что что-то неладно, свернул с дороги, не успел затормозить и въехал кусты. Автобус заглох, ну я по своей дверке и залетел на крышу. Следом Андрей как-то сзади заскочил. Вот и сидим, кукуем здесь с пяти часов. Смотрим бесплатный фильм ужасов. Хорошо хоть эти наверх забираться не умеют.

— А у тебя как спастись получилось? Спросил я у Моисея.

— Да просто повезло. Когда сели в автобус, я сразу заметил, что у Люськи Винниковой на левой руке кисть забинтована, а у бабки Подловой правое плечо, да ещё и щека сильно расцарапана и йодом залита. Они вдвоём сели, через ряд сзади меня. Похоже, они не смотрели телевизор и не знали, что в мире творится, хотя могли и в посёлке услышать. Но они, как только сели, стали обсуждать, как в магазине на них какие-то психи напали и покусали, уже перед самым автобусом. Еле выскочить успели. Забежали рядом в аптеку, там им укусы обработали, перебинтовали, и они только-только успели к отправлению. Говорили, что раны совсем не болят, и сетовали, что дешёвой водки домой купить не успели, и теперь мужики им скандал устроят. Придётся брать в деревне, а это в полтора раза дороже. Потом они затихли, я обернулся, смотрю, вроде, уснули. Ну я и отвернулся, стал на дорогу смотреть, задумался. Включился, когда уже сзади кипеж начался. Я у самой двери сидел, вскочил на подножку, обернулся, а там уже куча-мала. В центре эти две бабы с бешеными глазами на всех кидаются, а народ их удержать, успокоить пытается. Море крови, дикие вопли укушенных, кто-то весь в крови мимо меня к капоту отскочил. У меня хватило ума в эту заваруху не лезть. В это время Гена и затормозил. Автобус пару раз подпрыгнул и заглох, уткнувшись в кусты. Хорошо двери открылись, я на улицу и выскочил. Как на крышу залетел не помню, только там опомнился, отдышался. А потом нам только и оставалось, наблюдать. Народ тоже стал из автобуса выбираться, тёткам этим двум, вернее тем, кем они стали, связали руки, но они всё равно бросались и пытались укусить. Люди тоже были почти все покусанные, подраненные. Были и целые, но убежать ума не хватило, кто смотрел, кто пытался другим помочь. Я пытался им что-то говорить, но они не слушали. Ну а что в итоге получилось, вы сами видели.

— Кстати, двери я не открывал, — вставил Геннадий, — видимо, от удара пневматика сработала.

— А ты что, не знал, что в мире творится?

— Откуда? Я три дня на рыбалке был, уже ночью перед выездом приехал. Умотался как чёрт. Утром еле до Тюхтета доехал. Сразу загнал автобус в тенёк и спать упал. Поднялся уже за полчаса до отправления. Видел, что какая-то херня творится — народ кучкуется, кто-то бегает, откуда-то крики слышны, но выходить, узнавать, ни сил, ни желания не было. Попил кофе из термоса, что из дома брал, а тут и время отправляться. Что в мире творится, от Моисея узнал, уже здесь на крыше, — усмехнулся Вельский.

— Да я и сам особо много не знаю, — откликнулся Андрей, — в основном то, что вчера по телевизору увидел, да что Юрка рассказал, пока ехали. А в посёлке, как ты меня высадил, сразу за пивом и водкой сходил. Жена у брата на учёбе в Красноярске, сын тоже куда-то уехал, а он после обеда пришёл, с работы отпросился, ну мы с ним и присели, давно не виделись. Он рассказывал что-то про то, что в посёлке творится, но мы быстро перешли на другие темы, поинтереснее, про рыбалку, охоту, про баню, что строить собрались. А там и вырубились, ещё светло было. Ночью проснулся, выпил сто грамм, сходил на улицу, покурил. Видел, что в посёлке где-то что-то горит, что выстрелы бахали, но мне не до того было, тяжеловато. Утром брат толкнул, сказал, что на работу поехал, ну я и дальше спать. Поднялся к обеду, уже чуть полегче было, ну я ещё чуть подлечился, сел поесть. Тут брат и позвонил, сказал, сказал, что в посёлке жуть что творится, что его тоже покусали и ему недолго осталось, в общем, попрощался, сказал, что его жену ждать, уже смысла нет. Чтобы я брал что надо, в общем, распоряжался всем, а лучше побыстрее уматывал в деревню, там легче выжить будет. Вот так. Попрощались, я походил по дому, ещё пару раз по полстакана принял, но водка уже не брала. Собрал кое-что из одежды брата, забрал деньги, драгоценности, идиот, кому это всё теперь нужно. Бросил в сумку пару бутылок водки и пошёл на автовокзал, благо он недалеко. Народа на улицах почти не было, пару раз видел эти трупы ходячие, но дошёл нормально, как раз к отправлению. И вот мы теперь тут. Идиот. Лучше бы у брата карабин прихватил и патронов побольше, но побоялся, вдруг менты, или ещё что. А сейчас им совсем не до этого.