Джеймс Сваллоу - Погребенный кинжал

Позади себя Гарро увидел Галлора и Локена, приветствовавших Рубио, выходившего из больших ворот у подножия Белой Горы. Библиарий казался встревоженным, но в данный момент поведение их товарища не имело большого значения.

Натаниэль оглянулся и увидел, как вновь собирающееся существо принимает законченную форму, обретая туловище, руки и зачатки головы.

Малкадор искоса взглянул на него.

— Я бы посоветовал тебе прикрыть глаза, — он опередил Странствующего Рыцаря и опустил свой посох так, чтобы горящее навершие было направлено на останки врага.

Всё произошло беззвучно — или, возможно, сработал побочный эффект инверсии законов природы, созданной колоссальным всплеском мистических стихийных сил.

Свет миниатюрной звезды горел в конструкции на посохе Малкадора, пылая ослепительным, солнечным ореолом вокруг фигурки золотой аквилы в её центре. От избыточного давления шрамы на лице Гарро заныли так, словно его ранили совсем недавно. Затем бесшумная волна абсолютной энергии вырвалась наружу, омывая пустоши и уничтожая всё, к чему прикасалась.

Рой, личинки-миноги и их наполовину воскресший хозяин стали лёгкими угольными набросками на фоне снежной белизны, а все извращенные духи, населявшие их, были изгнаны назад в варп. Приспешники предателей, оболваненные пропагандой агентов Гора и агитаторов Альфа-Легиона, распылились на атомы этим всепоглощающим огнем, а то, что осталось от разбитых аэронефов, вместе с окружающей местностью превратилось в плазматический пар.

Наконец слепящий свет угас, и пронзительная боль в глазах Гарро постепенно утихла. Несмотря на мигательные перепонки в его слезящихся глазах, легионер с сожалением признал, что должен был прислушаться к предостережению Малкадора. Сморгнув фиолетовые пятна остаточного изображения на сетчатке, он огляделся по сторонам и увидел пейзаж, лишенный снега и льда. Теперь перед ним была бесплодная зона — расплавленный гранит, похожий на груды черного воска, шипел и оседал, пока с небес лился дождь.

— Я его не убил, — устало вздохнул Малкадор. — Я понял, что нельзя уничтожить его в физической реальности. И не победить в том смысле, который привычен простому воину.

Натаниэль кивнул подбородком на черный железный посох.

— Дай мне оружие, подобное этому, и я буду пытаться столько раз, сколько потребуется.

— Это скорее инструмент, чем оружие, — сказал Сигиллит, прежде чем спохватился и замолчал, тонко улыбнувшись. Он продолжил. — Здесь мы закончили, а значит, нам не следует больше медлить. Ты и остальные вернётесь со мной в Императорский Дворец, — Малкадор снова повернулся к горе. — Если повезет, остальные вмешательства будут подавлены к нашему возвращению.

— Остальные? — Гарро оглянулся на остывающий, потрескивающий камень.

— Постарайся не отставать, Натаниэль.

Капитан нахмурился и последовал за Сигиллитом. Он кивнул в сторону ворот.

— Я так понимаю, Вы нашли нужные ответы?

Только сейчас он заметил засохшую кровь, пятнавшую одежду Малкадора. Ощутил ее слабый аромат, а его обоняние улавливало узнаваемый запах человеческой жизни.

— Не беспокойся, — ответил Сигиллит. — Дело сделано.

— А Сестры?

— Их битва окончена. Магистр войны разыграл свои последние скрытые фигуры, прежде чем приступить к эндшпилю, ценой их жизни. Мы вступаем в его последний гамбит.

Гарро не мог не окинуть взглядом серое небо.

— Он идет.

— Это верно уже семь трудных лет, — заметил Малкадор. — И даже больше.

Взгляд капитана упал на Рубио. Псайкер отвернулся, но не так быстро, чтобы успеть скрыть свой затравленный взгляд.

— Что там произошло?

— Я же просил тебя не беспокоиться, — Сигиллит повысил голос, чтобы его было слышно сквозь грохот реактивных двигателей, в то время как сланцево-серый «Громовой ястреб» взлетал с посадочной площадки Белой Горы и приземлялся рядом с ними.

Натаниэль продолжал наблюдать за Рубио.

— Я узнаю серьезную душевную травму, когда вижу её.

— Он крепче, чем ты думаешь — сказал Сигиллит, пока аппарель транспорта опускалась. — Вы все. Вот почему вы были выбраны.

Полет проходил в расплывчатом, подобно замедленному времени, состоянии каталептической комы, когда Рубио позволил своему мозговому импланту ввести его в состояние полусна, которое было для легионера ближайшим подобием сновидений. Все еще пребывая в сознании, именно в этом полусонном состоянии он мог отдохнуть и собраться с мыслями.

Отчасти воин вошел в транс, потому что его тело устало, и он научился на горьком опыте находить покой везде, где только мог; но Тайлос также отошел от своих товарищей — Странствующих Рыцарей, чтобы заглянуть внутрь себя и прощупать брешь в своей памяти.

Пустота была цельной и совершенной, так прочно вплетённой в сеть его переживаний, что, казалось, будто всегда была там. Рубио понял — его подсознание принимает новую схему воспоминаний, и у него появилось неприятное чувство, что через несколько дней он вообще не заподозрит ничего плохого.

Яркое телепатическое присутствие Малкадора чувствовалось на краю его сверхъестественного сознания, словно далёкое солнце в непостоянном небе. Не было улик, доказывающих тот факт, что Сигиллит что–то сделал с ним там, на Белой Горе… но странным образом отсутствие доказательств само по себе это подтверждало. Только достаточно великая пси-сила, столь мощная, как у Регента, могла изменить сознание и не оставить практически никаких следов.

Псайкер думал об отсутствующих фрагментах памяти и гадал, что же ещё Сигиллит мог взять — или оставить после вмешательства.

Его ощущение времени изменилось, вернувшись к нормальному ритму, он начал вслушиваться в разговоры, ведущиеся вокруг него мешаниной голосов, перебивающих друг друга на разных вокс-каналах.

Идущая война коснулась не только Белой Горы. Сообщения о сторонниках мятежников, диссидентах и атаках подрывников заполнили коммуникационную сеть. Некоторые из проблемных точек были незначительными делами, оставленными на усмотрение Имперской армии, Адептус Арбитрес или местной городской стражи — беспорядки, которые формировались из так называемых мирных демонстраций против ограничений, введенных эдиктами Лорда Дорна об обороне, и тому подобное. Но другие носили характер тщательно спланированных диверсий и тайных ударов. Вооруженные нападения на космопорты архипелага Нигон, постоянные сражения в Атлантическом Ущелье, террористические атаки в полудюжине городов-ульев. И среди этих обычных атак были сообщения о сверхъестественном и невозможном.

Все говорили о мухах . Рои появлялись там, где их не должно было быть.

Месяцы поисков и нейтрализации подобных явлений дали Рубио возможность приноровиться к этим феноменам. Тон голосов простых людей, столкнувшихся с нереальными ужасами, имел особую интонацию, которую он научился определять на слух.