Олег Горос - А утром пришел Фо… [litres]

– Зверек, не тупи! – Трошников дернул меня за рукав.

Мы поспешили за девушкой. Метров через тридцать она остановилась и уверенно вошла в воду. Речка в том месте действительно была не очень глубокой. Мы пересекли ее, погрузившись максимум по грудь, и вскоре благополучно оказались на противоположном берегу. Прислушались – тишина. Спасены!

– Спасибо, – сказал Трошников.

И тут мы поняли, что нашей спасительницы рядом нет.

– Куда она подевалась? – удивился Антон, озираясь.

– Она всегда так, – ответил я. – Появится невесть откуда и так же внезапно исчезнет. Ну, так как, теперь-то мне веришь? Она никакой не глюк!

– Верю, верю, – кивнул Трошников. – Только откуда она взялась-то и куда пропала?

– Спросил бы чего полегче…

– Странно это как-то.

– Тут все странно.

Мы еще какое-то время настороженно вслушивались в тишину. То ли эти чудища действительно побоялись воды, то ли просто отстали… Так или иначе, но нас больше никто не пытался сожрать.

– Ну что, двинули дальше? – сказал Трошников.

– Погоди, дай отдышаться, пока спокойно, – ответил я, обессиленно опускаясь на песок. – Кто знает, может, там дальше еще больше бегать придется.

Я стащил сапоги, вылил из них воду.

– Пойдем, Зверек! Пойдем! – Антон похлопал меня по плечу. – На том свете отдохнем. А если не поторопимся, скоро туда и отправимся.

И Трошников побрел, еле волоча уставшие ноги. Я с опаской посмотрел, как его силуэт исчезает в тумане. Быстро натянув сапоги, я поспешил за ним…

– Слушай, а твоя подружка и правда ничего, – сказал Антон, и на лице у него заиграла пошлая улыбка. – Когда у нее плащ намок, видал, какие формы?

– Рот завали! – резко оборвал я. Мне захотелось его придушить…

Мы не прошли и ста метров, как вдруг из тумана возникло неожиданное препятствие, да так внезапно, что я едва не врезался в него.

– А вот и собственно «заштрихованный квадратик»! – Трошников задумчиво рассматривал высокий, выше человеческого роста, забор, сложенный из белого кирпича. За годы кладка во многих местах осыпалась, пожелтела, а кое-где и почернела от сырости, поросла мхом и травой. По верхней кромке забора тянулись рыжие от ржавчины клубки перепутанной проволоки.

– Что будем делать? – спросил я.

Трошников ощупал сырые холодные кирпичи, взгляд его скользнул вверх.

– Подержи-ка…

Он отдал мне автомат, поплевал на ладони, подпрыгнул и уцепился за верхний край забора. Сапоги заскользили по стене, из-под подошв посыпались камешки, и в следующее мгновение Антон очутился наверху. Выругался, выпутываясь из проволоки.

– Ну и как? – спросил я.

– Как во время учений на контрольной полосе. Немного усилий – и ты на высоте!

– Да я не об этом. Что там, с другой стороны?

Трошников пожал плечами.

– Сам как думаешь? Как и везде – туман. Даже земли не видать.

– Так, может, ну его на фиг, этот «заштрихованный квадратик»? – Я с опаской посмотрел по сторонам. – Давай лучше, как и планировали, обойдем его стороной.

Трошников посидел какое-то время, видимо размышляя, а потом спрыгнул обратно.

– Да, ты прав. Неизвестно, что там, за забором, а проверять не хочется. По-моему, хватит с нас приключений, и так немало нашли их на свои задницы.

Мы пошли вправо вдоль забора. Он тянулся еще пару сотен метров, а потом вдруг оборвался покосившимися ржавыми металлическими воротами, увенчанными звездами с облупившейся красной краской. Рядом возвышался одноэтажный кирпичный домик с выбитыми окнами— видимо, контрольно-пропускной пункт. По ту сторону от ворот в туман убегала выложенная бетонными плитами дорога.

– Сдается мне, Зверек, что это какая-то заброшенная воинская часть, – сказал Трошников, обходя ржавый шлагбаум.

– Думаешь, та самая, про которую Петрович рассказывал? – насторожился я.

– Та, не та… Поди сейчас разбери!

Антон потянул за воротину, звякнула цепь.

– Заперто!

– Мы же решили обойти этот чертов «квадратик»! – напомнил я.

Но Трошников неожиданно проявил обычно не свойственное ему любопытство и пошел к КПП. Я вздохнул и поплелся следом. Двери там не оказалось, лишь на петлях сохранились ошметки древесины. Сама же дверь валялась в коридорчике, словно ее сорвала и швырнула туда чудовищная сила. И я даже боялся представить, какая именно… Мы вошли внутрь, осторожно ступая по скворчащему под ногами битому стеклу. Заглянув в комнату, в которой когда-то дежурили дневальные, я увидел стол, на нем телефон и рядом с ним две армейские кружки. В них оказалась засохшая плесень. Видимо, кто-то пил, но не допил чай. Заправленная темно-синим одеялом кровать у окна была измята так, будто с нее недавно кто-то встал. На стуле, что стоял у окна, висел армейский китель (что удивительно – без нашивок и эмблем), а в углу – пара кирзовых сапог с накинутыми сверху портянками. В приоткрытой железной пирамиде у двери я заметил даже изъеденный ржавчиной автомат. В общем, на КПП все выглядело так, будто воинская часть все еще обитаема, если, конечно, не считать покрывающего все толстого слоя пыли, ржавчины и выбитых дверей и окон. Удивляло, что за столько лет тут никто ничего не разграбил. Быть может, оттого, что до ближайшей деревни километров пятнадцать и сюда обычно не забираются грибники-рыбаки-охотники? Но меня беспокоило другое: что могло тут случиться, если дневальный убежал, не надев китель с сапогами и бросив личное оружие? И будто в ответ на этот вопрос, мой взгляд остановился на стене, посреди которой виднелся продолговатый рубец, словно ударили чем-то большим и тяжелым.

– Антоха, может, пойдем отсюда, а? – Я попятился к выходу.

– Чего ты дрейфишь? – усмехнулся Трошников. – Если тут кто-то когда-то и устроил погром, так это случилось много лет назад.

Он выглянул в окно.

– Слушай, а давай пройдем через часть. Вспомни карту, так выходит намного быстрее.

И, увидев сомнение у меня на лице, добавил:

– Зверек, уверяю тебя, тащиться через эти руины не опаснее, чем через лес. Зато намного удобнее. Тут хоть асфальт. Всяко лучше, чем продираться через бурелом.

– Ладно. Только давай по-быстрому, – нехотя кивнул я, – а то мне тут как-то не по себе. Только представлю, что тут произошло…

– А ты не представляй!

Мы вышли с обратной стороны КПП и побрели по заросшей травой дороге с тянущимися вдоль нее потускневшими черно-белыми бордюрами. Слева и справа, подобно призракам, навстречу выплывали из тумана руины. Этим зданиям повезло меньше, чем КПП, некоторые были разрушены настолько, что превратились в груды кирпичей. Вот мимо проплыли остатки столовой, о чем мы догадались лишь по чудом сохранившейся табличке у входа. Крыша этого здания провалилась внутрь, словно сверху на него наступил великан.