Сергей Куц - Земля 2252

– Так откуда ты? – Вахтерша пристально глядела на Женьку. Снизу вверх: ростом она оказалась совсем невысокой даже рядом с Ливадовой, с ее метром пятьюдесятью восемью.

– Из Новосибирска. – Женька назвала первый пришедший на ум город, и это в определенной степени правда.

– Хороший город. – Бабка по-прежнему выжидательно смотрела на девушку.

Чего ей надо? Женька пожала плечами, сделав вид, что заинтересовал отсчет этажей на электронном табло слева от раздвижных дверей.

– Хороший город, говорю.

Теперь Ливадова кивнула.

– А в Красноярске ты сразу к нам? – не унималась настырная старушка.

– К вам.

– Приехали.

Двери лифта открылись. Консьержка вывела на четырнадцатый этаж. Просторный чистый светлый подъезд, окрашенный в зеленые и серые тона. Горшки с цветами. Евгении здесь определенно нравилось, даже как-то уютно. Выбрав недорогое жилье, она опасалась, что дом будет невзрачным, в страшненьком районе с неблагополучным контингентом. Но пока все выходило наоборот, и внешний вид многоэтажки, в которой Женька собиралась снять жилье, по меркам Ярославля ее времени подходил скорее к элитным домам.

– Сто четырнадцатая. – Бабка остановилась у одной из дверей. – Заходи, смотри.

Женька по привычке чуть было не попросила ключ, но осеклась, вовремя догадавшись, что консьержка открыла замок через сеть.

– У тебя же нетчип есть?

– Конечно. – Женька почему-то покраснела.

Зато вахтерша излишней стеснительностью обременена не была. То ли это возрастное, то ли бесцеремонное отношение к негражданам как к второсортным, а то и не совсем людям.

– Есть нетчип, – продолжала вслух рассуждать старушка, – значит, не дикарка. Дикарей у нас не селят. Полугражданство у тебя?

– Да, – раздраженно ответила Ливадова. Бесцеремонность старухи напомнила Ливадовой, кем она являлась совсем недавно.

– Ну, заходи тогда. – Заметив, что девушка недовольна, консьержка тоже насупилась.

Ливадова толкнула дверь.

– Какая здесь площадь?

Вопрос пришлось повторять – бабка сделала вид, что ничего не услышала.

– Тридцать два метра, – донеслось из подъезда после, когда девушка разглядывала потенциальное жилье уже внутри квартиры-студии.

Слева совмещенный санузел – ванна, умывальник и унитаз. Слева просторная кухня, с мебелью и встроенной техникой. Коридорчик вел в светлую комнату: у стены широченная кровать, напротив нее на противоположной стене огромная черная панель. Не иначе как телевизор. Еще есть шкаф, невысокий стеллаж у окна, шторы и пара стульев. На полу овальный ковер под плетение из высохших стеблей какого-то растения. Мебель вся темная, а стены и потолок белоснежные, под фактурной краской.

– Бедненько, но чистенько.

По правде говоря, смотрелась квартира стильно. Несмотря на однотонный цвет потолка и стен, помещение выглядело именно как жилье, причем уютное, а вовсе не больничная палата с казенной обстановкой, о чем подумалось при первом взгляде.

– Нравится? – появилась рядом бабка.

Женька кивнула: она не прочь пожить здесь. Хорошая квартирка.

– Оплачивай, но учти – деньги мы не возвращаем, даже если завтра съедешь. В стоимость включены все расходы на содержание.

Нетчип подал сигнал о получении счета на оплату. Ушлая бабулька! Соображает! Но до чего же противная! Хорошо хоть убралась, как только деньги списались с баланса Ливадовой.

Женька присела на кровать и еще раз оглядела комнату. Ее первое собственное жилье! Ну, в смысле, что живет она одна. В иных условиях захлопала бы в ладоши. Да трудно забыть, где она и как очутилась в двадцать третьем веке.

– Соль есть?

Столь банальный вопрос, что Ливадова не сразу сообразила, чего от нее хотят. В коридорчике стояла молодая женщина. Стройная. Ухоженная. Симпатичная. Прямо красотка, это видно и без косметики. Одета по-домашнему: в синий халатик до колен и тапочки. На волосы, полностью скрывая их, намотано полотенце.

– Что, простите?

– Слушай, давай на «ты». Меня Кира зовут.

– Евгения. Можно просто Женя.

– Отлично! Разрешаешь войти? У тебя было не заперто.

Кира улыбнулась. Вообще-то она уже здесь. Ливадова рассмеялась.

– Заходи!

Новая знакомая подошла к кровати и протянула Женьке руку.

– Ну, привет!

– Привет! – Ливадова ответила рукопожатием.

– Откуда будешь?

– Из Новосибирска. – Женька вновь воспользовалась импровизированной легендой.

– А я из Красноярска. Гражданка Корпорации, но ты не заморачивайся. Мне все равно, гражданка ты или нет. Это вахтерша Тома делит девушек на своих и чужих, а мы-то в сущности одинаковые.

– Конечно. – Ливадова на мгновение растерялась. Второй раз за несколько минут случайные знакомые сообщили ей, что она негражданин. Нетчипы граждан, похоже, действительно оповещают своих владельцев, что те разговаривают с неполноправными людьми. Не будь завтра получения гражданства, Женьке очень бы хотелось знать, как сильно ущемлены права неграждан.

– А ты новенькая.

Ливадова поймала на себе пытливый, изучающий взор Киры. Было что-то в ее голосе, что заставило Женьку насторожиться.

– В смысле?

– В смысле – новенькая в нашей профессии.

– Какой профессии?

– В нашей. Мы проститутки.

Говорила Кира совершенно спокойно и ничуть не смущаясь, зато Женька сделалась пунцовой, и очень некстати вспомнился Воронцов.

– Я не проститутка.

Кира расхохоталась. Чем это слова Женьки так рассмешили ее?

– Так ты не знаешь? – сквозь смех выдала Кира.

– Чего не знаю?

– Что в нашем доме снимают жилье только девушки определенной профессии?

Ливадова, оторопев, смотрела на Киру и не находила, что ответить.

Пистолет выстрелил. Пуля отбросила висевший над Рамиресом дрон на два метра. Вторая прошла мимо, зато третья пуля вновь ударила в летательный аппарат. Двух попаданий хватило: в стороны полетели куски обшивки и электронной начинки, аппарат крутануло. Дрон заискрился и упал на землю. Андрей всадил в него еще три пули, добившие летающее и фиксирующее все на видео устройство уже окончательно.

Кучно пистолет бьет. Андрей с уважением посмотрел на оружие: лежит в руке идеально, словно под него сделано. Индикатор показывает, что пистолет полностью разряжен. Хорошо придумали с этими окошками, удобно.

Ливадов взглянул на американца. Артур Джонс лежал не шевелясь, закрыв глаза, и, пока русский стрелял, наверно, прощался с жизнью.

– Не дрейфь, – презрительно сказал Андрей.

Рамирес вызывал отвращение. Такой крутой был, важный, командовал тут, а когда учуял, что смерть близка, разве что в штаны не наложил. Хотя… Андрей сплюнул. Прикончить его Джонс все ж попытался, да только получил две пули в ногу.