Сергей Куц - Земля 2252

Сначала завели в один из бараков. Внутрь вместе с пленниками вошли только офицер и два стрелка. В вытянутом помещении с плиткой на полу и стенах было прохладно, во влажном воздухе чувствовался характерный запах прачечной, отчего вспоминалась солдатская баня на армейке.

Но главное, здесь стояла бочка с холодной прозрачной водой и четыре алюминиевые кружки. Пленники набросились на воду так, словно не пили целую вечность. Андрей блаженно прикрыл глаза, когда делал большие жадные глотки, и с каждым из них внутрь вливалась волна жизни.

После водопоя пленников выстроили у стены. Прибыли шестеро в белых халатах. Врачи, что ли? Вдоль шеренги прошелся один из них, он держал в руках небольшое устройство, внешний вид которого напомнил Андрею дозиметр радиации. В нем что-то пикало, когда устройство подносили к пластиковому браслету каждого пленника. Человек в халате кивал и после первичного осмотра оказался полностью удовлетворенным. Кажется, ему доставили весь списочный состав. Ливадов выругался про себя.

Головы пленников быстро и умело обрили. Заставили раздеться донага. Подошли еще двое в белых халатах, у них были планшеты. После повторного, более тщательного осмотра, во время которого отметили у Ливадова следы побоев, всем вручили мочалку и кусочек мыла да погнали под душ. Помывка! Андрей улыбался, как идиот, войдя под теплую воду. Он мылся в душе впервые за все время, проведенное в новом мире.

В полупустой душевой, рассчитанной, наверно, на полсотни человек, голоса переговаривающихся пленников звучали гулко. Пару раз спрашивали что-то у Андрея, да тот лишь пожимал плечами и говорил, что ничего не понимает. На него махнули рукой. Мужики мылись быстро. Видно, сказали им, что долго нежиться под водой не придется. Так и вышло. Подача воды резко прекратилась, к этому времени Андрей уже полностью управился и просто наслаждался душем, подставляя под теплые струи то лицо, то плечи.

В дверях показался человек в белом халате и приказал скорей выметаться: по крайней мере, Андрей воспринял грозный рык именно так. Шлепая мокрыми ногами по белой плитке, пленники потянулись из душевой.

Одежды, которую сняли с себя, больше не было. Вместо нее на полу лежали свертки с тканью в черно-белую полоску, один сверток в двух шагах от другого. Пленников вновь выстроили, теперь у выхода из душа. Человек с устройством, похожим на дозиметр, тыкал поочередно в сторону каждого и затем на какой-нибудь сверток.

Дошла очередь до Ливадова. Он уже видел, что пленники надевали тюремные робы в горизонтальную полоску, как в нацистских концлагерях, и Андрей, похоже, попал в один из таких. Только почему-то сперва отмыли. Подумалось, что сейчас еще и накормят, а потом работа, работа и работа на нефтеперерабатывающем заводе на пригорке.

Ливадов не ошибся – пленников действительно накормили. Отвели недалеко: через два перекрестка располагался барак со столовой на весь первый этаж. Тошниловка с запахом вареной капусты. Андрея передернуло, он с детства не любил этого запаха, но выбирать не придется. Будет жрать любые помои, лишь бы выжить и выбраться на свободу. Он был очень зол – на себя и на судьбу.

Дали гречневую кашу с редкими кусочками мяса, пресные лепешки из белой муки и чай. Можно было получить добавку, чем Андрей не преминул воспользоваться. По крайней мере, голодом морить не собираются! Это хорошо, это дает время, ведь Ливадов думал, что времени у него как раз не будет.

Он полагал, что из пленников быстро выжмут все соки и выкинут сдохших на какую-нибудь переработку либо просто закопают. Однако здесь заботятся о рабах. Помыли, одели и накормили. Зачипировали. Ливадов с мрачным выражением на лице разглядывал браслет из черного пластика с горящими цифрами 1018.

«Мой номер двести сорок пять, – некстати вспомнилась песня про зону, – на телогреечке печать».

Да, он попал на зону. Не лагерь смерти для уничтожения людей, где помрешь скорее раньше, чем позже, а зона с пожизненным заключением. Иллюзий быть не должно – он и другие пленники, доканчивающие то ли завтрак, то ли обед, здесь навсегда. Надо бежать! Но как?

Обдумывая, как получить свободу, Ливадов с горечью признался себе, что сейчас сделать это будет намного тяжелей, чем в пору рабства у американского проповедника. Тогда на нем был ошейник, и рядом всего три человека, от которых нужно было избавиться. Теперь же вокруг целая система, которую он точно не в силах уничтожить. Ее нужно обмануть, а возможно ли это?

Сука!

Первым делом, как найдет способ побега, надо избавиться от браслета! Как? Тот еще вопрос. Вряд ли ремешок можно ножиком разрезать, пластик, скорей всего, особо прочен. Либо охрана получит сигнал, что один из датчиков слетел с руки раба в такой-то точке зоны.

Ливадов в мыслях проклинал все и вся. Положение осложнилось! Нужно время, чтобы изучить зону, найти ее слабое место и сбежать. Эх, Андрей невесело покачал головой. Сбежать, но куда бежать? Опять в одиночку по степи… До первого зверя либо людей, что хуже зверей.

Захотелось взвыть! Андрей оказался на грани полного отчаяния! Но нет, он не должен сдаваться, потому что где-то в новом мире есть его сестра. Пока живет, он будет бороться. Не столько ради себя – на себя он бы мог давно плюнуть и сдохнуть, так намного легче, – но ради Женьки.

В столовую вошли четверо в черной форме и с пистолетами-пулеметами. Надсмотрщики повели отряд невольников по жаркой пыльной улице двухэтажного поселка. Один возглавлял колонну, двое шли слева от нее, и последний двигался замыкающим.

Андрею казалось, что только он смотрит по сторонам, изучая проклятую зону. Остальные словно свыклись с положением рабов. Союзников среди них найти не получится.

Навстречу ехал джип, тащили на тросе окровавленное тело. Бедолага еще жив, но, считай, покойник. Свезенная об асфальт кожа не давала шансов на выживание без оказания помощи, и медиков он явно не дождется. Наглядная демонстрация, что будет, если ерепениться.

Андрей сжал кулаки. Побег должен получиться с первого раза, иначе протащат, как того, по дороге.

Людей с разбитого поезда пригнали на железную дорогу. Какая ирония! Выгружать мешки с цементом. Тащили от вагонов до грузовиков. Изнуряющая работа, уже через час думаешь, что мешок больше не поднимешь, но это только кажется. И жара – если бы не достаток привозной воды, можно было бы откинуться прямо у железнодорожного состава.

Когда стоишь и пьешь – это еще несколько мгновений отдыха, на который никто не покушался. А одного из невольников, что просто отказался работать, надсмотрщики в черной форме забили до смерти. Один из группы, в которой был Андрей, через пару часов после разгрузки цемента махнул на все рукой и уселся на асфальт у желтого дома-будки в десяти метрах от путей. Его мигом окружили надсмотрщики, сначала кричали что-то в лицо несчастному, а тот, закрыв глаза, никак не реагировал, потом начали бить. Его избивали, чтобы убить. Семеро крепких бойцов быстро покончили с человеком.