Сергей Куц - Земля 2252

Самое страшное, что убивали без злобы и лишних эмоций. Убили в назидание другим, и уж на них-то оторвались, крича и размахивая оружием, чтобы выгрузка не останавливалась.

Стиснув зубы, Андрей наклонился к новому мешку. Через два вагона цемент выгружали тоже рабы, но не из группы, захваченной этим утром. Они даже не обернулись, когда рядом убили человека. Они привыкли.

Тяжелая работа, которая продлилась почти до темноты. Андрей был измотан до предела, как и остальные. Люди еле ноги волокли, их погнали назад к столовой по улицам, заполненным колоннами точно таких же людей в полосатых робах. Часто они шли без сопровождения «тевтонцев». Давно уже здесь, полностью свыклись и приняли участь раба при нефтеперерабатывающем заводе.

Ливадов механически двигал челюстями. Разумом понимал, что организму нужна еда, поэтому ел и ел кашу. Хотя хотелось просто упасть на стол и, подложив под голову руки, заснуть прямо здесь. Усталость смертельная!

Ужин повторил завтрак – тот же набор, только столовая полностью забита народом. Меж рядов ходили надсмотрщики, теперь у них появились резиновые дубинки, чтобы отоваривать нарушителей дисциплины, однако все было спокойно. Если не считать звериных взглядов исподлобья, что порой ловил Андрей на себе или замечал, что так же смотрят на невольных его товарищей. На них зло косились с некоторых соседних столов, безмолвно обещая выяснить, кто из новичков петух, а кто нормальный мужик.

Андрей устало выдохнул. Зона, как есть зона, в худшем смысле. Он на зоне, где срок – это вся оставшаяся жизнь, и не суть важно, день тебе отмерили или годы. Не иначе как сегодня же и устроят новичкам темную. Кулаки сжались под столом сами собой. Так, значит, так. Может, он прибьет кого-нибудь. Оторвется за все, что случилось! Твари!

Злость притупила усталость. Ливадов будет драться за себя даже со всей зоной! А остальные? Андрей оглядел сидящих с ним за одним столом. Лопухи! Ничего не замечают и не понимают!

Новичков первыми вывели из столовой, они были грязными, в цементе. Андрей сильно удивился, когда их вновь доставили в душевую. Пока мылись, все ждал, что появятся другие зэки и выяснение отношений начнется прямо здесь. Но чужаков не было. После помывки получили свежие робы, какие-то очень синтетические на ощупь, но свежие. Какая трогательная забота о двуногом скоте! Рачительные хозяева, блин.

На выходе встретились с колонной других работяг, кто разгружал цемент. С ними быстро развели и скоро доставили новичков в отдельный барак. Кажется, первое время их будут держать изолированно от основного контингента зоны. Андрей не очень-то понимал, что это изменит, но сейчас не до рассуждений.

Люди падали на койки как убитые, и Ливадов не был исключением, только сон долго не приходил. Спать хотелось, но усталость была столь сильной, что заснуть долго не получалось, а когда Андрей все же погрузился в тревожную дремоту, проспал недолго.

Зону разбудили взрывы. Завод бомбили.

Через раскрытые окна второго этажа было слышно, как над поселком пронесся реактивный самолет, и через несколько секунд со стороны завода прогремели новые взрывы. Бахало постоянно, разрывы сотрясали поселок не только со стороны завода, но и с окраин.

Андрей крепко выругался. Кажется, что взрывы медленно, но верно приближаются к бараку, в котором встретил первую ночь у «тевтонцев». Ревели сирены, ночь разрезали лучи мощных прожекторов, где-то в отдалении едва уловимо стрекотали зенитки. Кто-то кричал, слышались команды.

– Неслабо, – пробормотал Ливадов. Поселок подвергся серьезной атаке.

Все рабы, как один, столпились у распахнутых окон. Кто-то пытался растянуть наружную сетку, закрывавшую доступ в барак, да бесполезно. Ливадов тоже попробовал и убедился, что разорвать ее голыми руками не получится. Точно такие же и на других окнах.

Послышался нарастающий гул. Скоро над бараками проревели двигатели сразу нескольких самолетов, а спустя секунды раздалась череда разрывов, слившихся в один огромный, и ночь вдруг озарилась белым. Завод накрыло одним огромным взрывом.

– Назад, – прокричал Андрей, прыгая от окон.

Его не понимали и не послушали. От окна успел отпрыгнуть только Ливадов, и в то же мгновение бараки накрыла чудовищная взрывная волна. Звон, дребезг! Из оконных рам полетело битое стекло, и крики раздались теперь уже внутри. Кого-то посекло осколками. Сука! В темноте не разглядишь, насколько серьезны ранения и скольких задело!

Зато через окно видно, как из-за соседнего барака в небо ушла огненная точка. Рядом проснулась установка противовоздушной обороны, как будто только одна на весь поселок. Потому что уходящих ракет с других позиций нет.

Вверх из-за соседнего дома пошла еще одна горящая точка. Плохо! Очень плохо! При столь массированном авианалете, которому подвергся нефтеперерабатывающий завод и поселок, одинокая установка ПВО – все равно что маячок для бомбометания! Но могут и промахнуться! Попасть, например, в дом, где вместе с другими заперли Андрея.

Ливадов бросился к железной двери! Заколотил что было сил руками и ногами.

– Открывайте! – закричал он, присовокупив несколько нелестных слов в адрес охраны. – У нас раненые!

Голос Андрея потонул в оглушительном грохоте. Пол под ногами закачался, а через распахнутые окна в ночлежку для рабов ворвалась волна пыли.

– Неужели!

Случилось то, чего Ливадов и опасался. Вдруг очнувшуюся противовоздушную оборону начали давить.

Наглотавшись пыли, люди кашляли, отовсюду слышны были стоны посеченных стеклом. Андрей пробрался к окну, чтобы обнаружить, что соседнего барака, из-за которого в небо взлетели две ракеты, больше не существует. Только горящие развалины – стены еще стоят, но ни крыши, ни внутренних перегородок и перекрытий больше нет, и сплошной огонь внутри!

Чем так начиняют бомбу? И следующим может быть их барак!

Под руку попался опрокинутый табурет. Андрей несколько раз ткнул им в сетку, потом ударил дважды. Сука! Табуреткой ее не продавишь!

– Эй! – Ливадов подскочил к ближайшей кровати. – Мужики! Взяли!

На Андрея смотрели, не понимая, что он задумал! Стадо какое-то! Безвольное! Кто-то сидит на полу или кроватях. Есть раненые, им помогают, но половина из двух десятков человек просто тупо пялится на Ливадова, и все. Уроды!

– Сейчас сдохнем тут зазря!

Андрей вновь выругался, косясь на запертую дверь. Опять в нее ломиться, что ли?

Над головой вновь раздался рев реактивной машины. Народ в ночлежке непроизвольно вжал головы в плечи. Прогремела череда взрывов, не столь уж далеко, и до некоторых вдруг дошло, что из барака пора выбираться. К Андрею подскочили трое. Вместе подняли кровать и ударили по сетке в распахнутом окне. Кровать легко проходила через него.