Ник Никсон - Макс Сагал. Контакт [СИ]

— Ты не понимаешь? Мне руку отрежут!

— Ты вообще слышал, что я сказал? Пришельцы привезли сюда оружие! И хотят применить его против нас. Это коснется всех, никто не спасется. Они готовы встретиться и будут говорить только со мной. Я постараюсь их убедить оставить нас в покое. Даже если у меня есть хоть малейший шанс, я должен его использовать. Это моя миссия. Твоя миссия — рассказать об этом миру. Сегодня ты снимешь самый важный сюжет в своей жизни.

— Ты сказал, если я все оставлю, то смогу уйти. Я готов. Камеры, записи, все отдам. Денег мне не надо. А когда вернетесь, я смонтирую фильм под твоим началом и выложу на своем канале. Ну, что скажешь?

Комаров посмотрел в сторону сопки, куда ночью приземлился НЛО. Сейчас она была скрыта толстым слоем тумана.

— Ты мне нужен здесь.

— Я прошу тебя, Вадим. Пожалуйста. У тебя теперь есть Стас. Я покажу Дениске, как с камерой обращаться. Он смышленый. Справится не хуже меня.

— Я все сказал.

— Да пойми же ты… Я больше так не могу. Все это не для меня. Я устал, выдохся. И эта боль, я не могу ее терпеть, не могу отключать ее. Я не ты. Слабак я, понял? И мне не стремно это признать. Можешь выкладывать запись в интернет, мне плевать. Но я возвращаюсь.

Комаров побагровел и напрягся, хрустнули скулы.

— Этот фильм — моя исповедь человечеству! Мое наследие! — он подошел вплотную и заговорил тихо, но голос напоминал скрип металлической цепи. — Ты закончишь его, даже если перестанешь дышать. А вздумаешь сбежать, я тебя убью.

Комаров натянул большим пальцем перекинутый через плечо кожаный ремень ружья. Тот характерно затрещал. Дуло уставилось в небо по стойке смирно, но на самом деле уставилось Артёму в голову.

На подкошенных ногах Артём вернулся в палатку. Закусив язык от боли, разбинтовал руку. Края раны смотрели наружу, словно лепестки розы. Внутри виднелись сухожилия, кровь запеклась, почернела.

Почему это случилось с ним? За что ему такое наказание?

Почему? За что?

Он разглядел осколок черного стекла внутри. Зацепил пинцетом, зажмурил глаза. Вырвал. От резкой боли не смог даже вскрикнуть — только запищал как девчонка. Кровь хлынула наружу точно вырвавшаяся из берегов река. Он залил сверху перекисью. Защипало.

Слезы обиды и жалости к самому себе выступили на глазах.

«У успеха есть цена».

Но не такая. На такую Артём не подписывался.

Сбежать! По следам он мог бы выйти на тропу и вернуться к дороге, по которой они приехали. Идти долго, несколько дней. Но это лучше, чем сгинуть с Комаровым.

О чем он вообще думает? Найти тропу, идти несколько дней… Ведь он заблудится уже через пару часов и будет бродить по лесу, пока не замерзнет насмерть. Кроме того, он же слышал Комарова — далеко он не уйдет. Его нагонят, пристрелят и никто не найдет его труп в этих лесах.

— У успеха есть цена.

Артём забинтовал руку и вышел на улицу. Туман сгустился, поглотив сопки, будто и не было их никогда.

— Дениска! — крикнул Артём. — Помощь твоя нужна.

— Сейчас, — донеслось из палатки. Голос был напряжен и едва не срывался.

Стас тем временем засыпал кострище землей и снегом. Артём подошел к нему, дождался, пока тот обернется.

— Извини меня за то, что случилось. Это из-за меня тебя так… Я не хотел.

Стас с презрением поглядел на Артёма снизу вверх.

— Ты главное, не разочаруй отца.

Ложь — профессия Артёма, и поэтому он всегда замечал, когда врут другие. Стас солгал о том, что случилось в лагере военных. Какие события могли заставить его обмануть главного авторитета в своей жизни?

Что он натворил?

Дениска спустя минуту вышел из палатки. Покрасневшие глаза смотрели в землю.

— С чем там тебе помочь?

— Палатку разобрать. Один не справлюсь.

— Хорошо.

— Артём! Зайди на минуту, — позвал из палатки Комаров.

Внутри все вещи были прибраны и разложены по рюкзакам. Комаров сидел на походном стуле, раскладывая личное барахло по карманам жилетки.

— Денис сказал, ты предлагал ему уехать в Москву, — произнес Комаров тоном судьи, зачитывающего приговор.

— Мы болтали. Он сказал, что не был там, вот я и предложил экскурсию, — Артём пожал плечами.

— Его не интересует этот город. Ты звал его в гости, к себе домой. Ты что, из этих? Голубых?

— Я вообще-то женат. А в чем, собственно, проблема?

— Он не такой, как ты и эти твои друзья. В Москве ему будет плохо. У него другие планы на жизнь. Не лезь к нему.

— Да ради бога. Я все лишь хотел разговор поддержать.

— Ему не нравятся такие разговоры.

— Так почему он сам не сказал об этом?

— Потому что я говорю. Я его отец. Если он еще раз пожалуется мне, что ты его достаешь, наше сотрудничество закончится со всеми вытекающими. Ты понял?

Артём кипел от злости. Как бы он сейчас ему ответил… Как отвечал людям выше Комарова на десять рангов. Но он только протянул:

— Угу.

Дениска собрал палатку без помощи Артёма, а свернутый клубок прицепил к своему рюкзаку.

Юность и ловкость.

— Я сам понесу. У тебя рука вон. Еще надо с чем помочь?

— Нет. Спасибо.

Рука пульсировала болью словно в ней поселилось собственное сердце из огня и битого стекла. Артёма знобило.

— Как думаешь, инопланетяне, они какие? Как в кино, зеленого цвета с большими глазами? — спросил Дениска.

Артём понимал, что пацану стыдно за то, что он рассказал отцу об их разговоре о Москве. Но подыгрывать Артёму не хотелось.

— Не знаю. Может быть.

— У них и правда есть оружие?

— Так говорит твой папа.

— Папа никогда не обманывает. Он самый лучший.

Сосны и костлявые листвяки торчали бесконечными клонами.

Группа Комарова поднялась на перевал, со стороны похожий на вываленный из гигантского рта язык. Слева и справа в небо поднимались и пропадали в тумане могучие сопки Байкальского хребта. На склоне одной из них сегодня состоится встреча.

Ноющая боль в руке изводила Артёма. Он стал нервным. Материл себя, Комарова, его детей, дорогу, спускал отборный на чертову гору, а пришельцев и вовсе причислил к мудакам.

Он старался забыть о боли, как учил Комаров. Представлял руку веткой дерева без нервов и памяти. Так помогало ненадолго. А потом вновь вспоминал — и невидимый нож резал кожу по живому.

После быстрого перекуса задубевшим хлебом, тушенкой и печеньями с ломтиком лимона стало клонить в сон. Не то усталость виновата, не то лошадиная доза обезболивающих, которыми накачал себя Артём.

«Новая жизнь рождается через боль» — доносился голос учителя.

Только стоит ли новая жизнь такого? И в старой было не так уж плохо…

Откуда взялась эта мысль? Она разрушительна. Опасна. Забыть ее!

«Сомнения порождают соблазны».

Артём не должен сомневаться в Осаму, как не должен сомневаться в себе.