Сергей Лукьяненко - Время для мага. Лучшая фантастика 2020 [сборник litres]

– Как тебя зовут, котенок?

Кот остановился. Грохотнув деталями, сел на тропинку. Но сел не так, как обычно садятся коты, – отклонился назад, задние лапы разъехались, приподнял хвост-рычаг, приземлился на пятую точку, обхватив передними лапами клепаное пузо.

Кот дважды моргнул глазами-лампочками:

– Я не котенок. Я – кот! Извольте говорить со мной как с равным.

– Откуда вы взялись? – растерялся я.

– Вам, без сомнения, требовалась помощь.

– Очень вам благодарен. Я сам… Как-то растерялся.

– Вернее, испугался?

Тут было не поспорить:

– Да.

– Страх подчиняет наш разум, – рассудительно сказал кот. – Поэтому всегда надо смотреть ему в лицо. Надо дать страху пройти сквозь себя.

– В следующий раз я так и постараюсь! Ну, просто… это было неожиданно. Что это было?

– Псевдочеловек.

– Что это значит?

– Это значит, он похож на человека, но нет.

Я достал из кармана объявление с портретом Влада:

– Вы случайно не видели моего друга?

Кот со скрипом помотал головой.

– Понятно, – сказал я, хотя ничего не было понятно. – Что мне теперь делать?

Кот заскрежетал сильнее обычного. Я догадался, что он так смеется:

– Псевдочеловек же вам все объяснил. Семь… Теперь уже шесть испытаний. Со страхом-то справились?

– Вроде… А что за испытания?

– Не знаю. Я же просто кот.

– Как мне вас звать?

– Придумайте сами, – шутливо мигнул лампочками кот.

Я попытался вспомнить клички, но ни одна механокоту не подходила. Почему-то в памяти всплыл кабинет литературы…

– Лев Николаич? – бросил я наугад.

Кот заскрежетал еще громче. Я испугался, что какой-нибудь из болтов отлетит от его сотрясающихся боков.

– Александр Сергеевич?

Кот закрыл мордочку лапами в приступе хохота.

Бакенбарды и крылатка никак не лезли из головы… Как там? Я же учил… Меж сыром лимбургским живым и ананасом… Нет… С пармазаном макарони, да яичницу… Не то… Надев широкий боливар, Онегин…

– Евгений! – в отчаянии бросил я.

Кот со скрипом махнул лапой:

– Пусть будет Евгений. Пока вы всю школьную хрестоматию не перебрали. А вам еще шесть испытаний проходить!

– Меня Сережа зовут.

– Приятно. – Кот поднялся, ухватившись лапой за хвост, старательно раскрутил. – Завод коротковат, – проворчал он под нос. – Да и смазать бы не помешало…

– Куда же дальше, Евгений?

– А тут все дороги ведут в одно место, – сообщил кот, отпуская хвост и прислушиваясь к мерному постукиванию внутри себя. – В Рось-Кошь…

– Россошь? – переспросил я, наученный прежними географическими неудачами.

– В Рось-Кошь! Поселок тут такой, городского типа. Я сам туда иду.

– Проводите меня?

Кот раздумчиво поскрипел суставами:

– Пожалуй… Только не думайте, что мы вот так сразу сделались друзьями. Просто нам по пути. Я сам по себе… Я, знаете ли, кот.

– Договорились, Евгений.

Рось-Кошь внезапно выступила из тумана и сразу же ослепила блеском огней, оглушила звуками.

Городок походил на смесь ярмарки с парком культуры и отдыха. Туман держался на его границах, сдерживаемый невидимым заслоном.

Над Рось-Кошью царили сумерки, рассекаемые множеством пестрых рыбок, сновавших туда-сюда в воздухе. Взрывались фейерверки и шутихи. Мигали яркие вывески над шатрами, голосили зазывалы, вращалось чертово колесо, визжали пассажиры русских горок.

– Куда теперь? – спросил я у Евгения.

– В справочную, это на центральной площади.

Прямо над головой пронесся мальчишка на летающем скейтборде. Я лихорадочно пригнулся:

– Ты чего, слепой?!

– Они вас не видят, Сережа, – проскрежетал кот. – Повредить, впрочем, тоже не могут. Это Рось-Кошь, место, где оживают мечты. Здесь каждый думает, что он один, что город – только для него.

– А откуда они тут?

– Ну, как же… спят, мечтают…

– Почему я их вижу, а они меня нет?

– Вы же здесь по делу, верно?

Народу тут было предостаточно. Мальчишки и девчонки бродили от палатки к шатру, от шатра к развалу, но каждый держался наособицу, не замечая присутствия остальных. А палаточные зазывалы и клоуны надрывались на все голоса. Я невольно посматривал по сторонам. Возле одной палатки замедлил шаг.

Кот предупреждающе заскрипел, но я не стал слушать. Шагнул под расписной полог шатра.

Взгляд приковали выложенные на столах канцелярские принадлежности. Чего тут только не было! Почувствовав мое приближение, цветные карандаши и фломастеры выстраивались рядами. Величаво маршировали ножницы и циркули. Скакали кисточки всевозможных форм и расцветок. В нетерпении подрагивали, будто вот-вот взорвутся, баночки с красками и тушью…

Появился продавец, умудряясь оставаться в тени, как-то ненавязчиво, мягко всунул в мои руки фломастер, подвел к мольберту: «Попробуйте…»

Фломастер заскользил по ватману сам собой: несколько штрихов – и у меня получился выразительный портрет Евгения. Мигнули глазки-лампочки, крутанулся хвост-рычаг… рисунок ожил!

Сквозь хор голосов, крики зазывал, треск шутих, протяжные трели каллиопы и грохот аттракционов я услышал где-то знакомое «вжих-вжих-скрип…», мельком подумал про Евгения – того, настоящего.

Но тотчас забыл, во-первых, потому что он был слишком занудный и ржавый, а во-вторых, потому что поверх мольберта за горами «канцелярки», красок и кистей я увидел книжный отдел…

Там были КНИГИ. Сотни, тысячи… Многоцветье переплетов. Золотой и серебряный блеск тисненых заглавий. Книги манили, требовали – раскрой, листай, читай, говори с нами! Будто под гипнозом я побрел к книжным полкам, на ходу возвращая фломастер незаметному торговцу, забыв даже про собственное творение – нарисованный кот кривлялся и размахивал хвостом-рычагом, пытаясь привлечь внимание.

– Чем могу помочь? – прошелестел продавец. – Что-нибудь подсказать?

Я наконец-то впервые посмотрел ему в лицо – добродушное, бородатое, такое открытое. Он был похож…

Я вспомнил, как мы с дедушкой смотрели сериал про техасского рейнджера с Чаком Норрисом в главной роли. В каждой серии Чак – в ковбойской шляпе, казаках и куртке с бахромой – ввязывался в приключения, сталкиваясь со множеством негодяев. И со всеми расправлялся в конце, используя коронный двойной удар ногой с разворота. Дедушка был ветеран, и мне всегда хотелось смотреть с ним фильмы про Великую Отечественную, потому что он мог бы рассказать много интересного. Но их он не очень любил, как и рассказывать про войну, а вот про рейнджера не пропускал ни одной серии.

– Такого вы не прочитаете нигде, – сообщил Чак Норрис. – Только у нас. Полнейший эксклюзив! Вы станете первым… Прикоснитесь к страницам, которых не касался ни один читатель… Беспрецедентная серия: неизданное и… ненаписанное!