Сергей Лукьяненко - Время для мага. Лучшая фантастика 2020 [сборник litres]

Платформу сопровождали мертвецы-гибриды, вооруженные кто чем – зазубренными алебардами и абордажными саблями, ржавыми мушкетонами и пистолетами-пулеметами.

– Как-то их многовато, – проскрипел кот Евгений.

Пур с шумом втягивал ноздрями воздух, смотрел на приближающихся противников с нетерпением охотничьей борзой, которой вот-вот дадут команду – вперед, атаковать, пугать, гнать!

Но тут я забыл обо всем: с противоположного конца поля мертвецы-гибриды толкали вторую платформу. В водруженном на ней пузыре была заперта Альбина. Одета она была в длинную ночнушку, испещренную цветочками. Сидела на дне пузыря, обхватив себя за коленки, глядя по сторонам очумелым взглядом.

– ТЫ ГОТОВ СДЕЛАТЬ ВЫБОР?

Я наконец-то увидел Разводящера во плоти. Он буквально соткался из воздуха над нашими головами. Чудовищный дракон, апокалипсический монстр… Тело его было составлено из разнообразного хлама – дырявые кастрюли и мятые кислородные баллоны, лысые покрышки и танковые гусеницы, пружины и шестерни, банки из-под колы и строительная арматура…

Весь он был усеян шипами и колючками, плоскую башку венчало с полдюжины стальных рогов. Мерно взмахивали широченные перепончатые крыла, залатанные полиэтиленом, оргстеклом, брезентом и рубероидом.

Разводящер плавно снижался, будто хотел получше рассмотреть трех букашек, осмелившихся вторгнуться в его владения, – одного школьника, одного механического кота и одного безумного сказочника…

Давай-давай, морда рогатая, подумал я, подлетай поближе.

Меня уже обдавало его зловонным дыханием – пахло помойкой, под стать внешности.

Я знал, что можно ничего не говорить. Знал, что он прочтет мои мысли… Я знал – то, что я собираюсь сделать, ничего скорее всего не изменит… Но по-другому поступить не мог.

– Хотите мой выбор? – сказал я. – Ловите.

В конце концов, не зря же я таскал его с собой так долго…

Я размахнулся что было силы и засветил веслом прямо в морду Разводящеру. Размах вышел не очень – в отличие от матерщинника Карташова у меня не было выдающихся успехов по физре.

Весло, в полете совершив два полных разворота, ударило по лбу чудовищного мусорного дракона.

Бэнг! Рогатая башка дернулась, будто мой снаряд был заряжен электричеством.

Весло упало вниз, с чавканьем врезалось в перепаханную землю.

Дракон дважды хлопнул крыльями, как бы осмысливая произошедшее… А затем чудовищно заревел, извергая из пасти клубы дыма и огненные языки…

Дальше все происходило очень быстро.

Пур заорал, выпалил из обоих стволов дробовика и, перехватив его за дуло, побежал на подступающих мертвецов врукопашную.

Кот Евгений, издав особенно противный скрежет, заменяющий ему боевой клич, с разбега атаковал своего врага – Псевдочеловека.

А я, ничего особо не планируя, кинулся к той платформе, на которой была заточена Альбина…

Дальнейшее я помню отрывочно… Помню перекошенные рожи, зубастые пасти подручных Разводящера… Помню струи пламени, которые задевали волной жара, так что трещали волосы и искры обжигали щеки… Помню, как дубасил по стеклянной стенке пузыря выхваченным у кого-то знаменем с крылатым разводным ключом, а с той стороны стекла что-то кричала Альбина…

Помню вопль освобожденного Влада: «Веслом, Серый, веслом!! Прямо по харе ему!!! Дайте мне весло тоже!!» Помню, что я и сам кричал какие-то слова из арсенала Карташова… Помню, как кот Евгений яростно полосовал когтями знаменитую треуголку, и паучьи лапы никак не могли его зацепить, такой он был храбрый, маленький и верткий… Помню, как Пур, зажимая рану на боку, требовал, чтобы мы оставили его, что он прикроет, что нам надо уходить… Но мы его не бросили.

Мы почти добрались до Двери, когда Разводящер, уже чувствуя поражение, полыхнул, разлетелся мириадами смертоносных осколков и клочьев мусора… Под ногами разверзлась земля, Альбина поскользнулась, я успел ухватить ее за руку и смотрел в ее глаза – голубые-голубые и ужасно глубокие, и мысль была только одна, самая важная на свете: «Не отпускай ее… Только не отпускай!»

Я вздрогнул, просыпаясь. В окно весело светило солнышко. Я был дома. В своей кровати.

Поправил сбившееся одеяло, взял с приставленного к кровати стула чашку, жадно хлебнул остывшего чая.

Вошла бабушка с телефоном в руках:

– Как ты себя чувствуешь?

– Нормально. Лучше…

– Тебя! – Бабушка качнула телефоном. – Только недолго… Тебе отдыхать надо, поправляться.

Я приложил трубку к уху:

– Алло?

– Привет, Сережка!

– Альбина!!! Я тебя вытащил?!

– Чево-о-о? Ты, говорят, простудился. До сих пор жар?

– Как ты меня нашла?

– Ты дурачок? У меня же есть твой номер, звоню по межгороду.

– А, ну да… Ну… и как дела?

– Нормально. А у тебя?

– Тоже. Особенно теперь… Как там твоя Роскошь?

– Россошь. Нормально. Жить можно!

– Представляешь, Альбина, мне приснился ужасно дурацкий сон…

Я стал рассказывать ей свой сон, мы очень много смеялись, потому что сон действительно был ужасно дурацкий, особенно эта мармеладная лягушка и книготорговец, притворяющийся Чаком Норрисом.

Мы болтали как раньше, на переменках, будто снова сидели на одном подоконнике, и никакие километры нас не разделяли. А потом ей уже пора было идти, а мне, если честно, хотелось еще поспать, поэтому мы договорились созвониться снова, когда я буду чувствовать себя получше, как можно скорее и вообще созваниваться как можно чаще… Ведь Россошь – это не так далеко, как Нуария, правда? Это же всего-навсего Воронежская область. Рукой подать!

Когда я проснулся снова, уже был вечер.

– Сережка, ты прямо нарасхват! – сказала бабушка. – Твой пришел…

От бабушки пахло плюшками и вареньем. Мне захотелось вскочить, обнять ее крепко-крепко и сказать, как сильно я ее люблю. Но телом все еще владела болезненная слабость, и еще подумалось, что как-то глупо это будет. Она же и так все знает, да?

В руке у Влада была бабушкина плюшка, от которой он уже изрядно откусил, на плече – знаменитый безразмерный рюкзак.

Я натянул одеяло на самый нос, хмуро буркнул:

– Заразишься.

– Чепуха! – возмутился Влад, усаживаясь на свободный стул. – У меня, допустим, иммунитет.

– Влад, прости меня, – сказал я. – Ты был абсолютно прав. Я вел себя как скотина.

– Несомненно, – ответил он заносчиво.

Влад доел плюшку, стал рыться в рюкзаке:

– На, держи, – выложил диск «1812». – Допустим, дарю.

– Это же твоя любимая… А мне сейчас все равно не разрешат комп. Оставь…

– Да плевать. Ты мой лучший друг или кто? – И добавил, будто устыдившись своего порыва: – К тому же с кем мне гамать? С компом? Допустим, он мне не соперник. Ты, собственно, тоже. Хоть у тебя и бывают моменты…