Олег Кожевников - Библия выживальщиков: Эпоха выживания. Мародерские хроники. Битва в пути [сборник litres]

– Друзья мои, вы должны поставить памятник всем моим недостаткам – мнительности, куркульству, привычке ожидать, что любое событие может принять самый неблагоприятный оборот, а также тотальной недоверчивости к обществу и внешней среде. Короче говоря, я непомерно жаден и маниакально труслив, но именно благодаря этому мы тут сидим в тепле и сытости, а не лежим замёрзшими трупами под развалинами рухнувших домов.

Тогда, я помню, Володя, мой бывший сосед по даче, заявил:

– Да ладно, Толь, не гони! Какая, на фиг, жадность, какая трусость – окстись, мужик. Кто на обеспечение всех продуктами кучу денег потратил, кто нас в свой дом поселил? И наконец, что-то я не помню, чтобы ты в самой критической ситуации сдрейфил.

– Нет, вы послушайте! – настаивал я. – Разве не супержадность заставила меня продать старую дачу, и не супертрусость перед внешним миром и желание от него как-нибудь отгородиться заставили построить полностью автономный дом-убежище. Тогда трусость победила жадность, и я не жалел средств и времени на его строительство. А какого хрена я отдал столько бабок на утепление и каркас из металлической сетки и метростроевской арматуры. Именно маниакальная трусость заставила меня ночью эвакуироваться из Москвы при приближении того большого метеорита, который и спровоцировал взрыв супервулкана.

Тут Флюр, ухмыляясь, спросил:

– Слушай! А как тогда ты охарактеризуешь мои основные черты характера?

Прервав мой жаркий монолог, он дал мне возможность сделать хороший глоток виски со льдом. Я немного отдышался и ответил:

– Всё-таки, Хан, ты непомерно наглый тип. А основное твоё качество – везучесть. А как ещё можно объяснить умение оказаться в нужное время в нужном месте? Тебе как-то очень вовремя присвоили внеочередное звание капитана за твои дела на Кавказе, и как-то очень удачно пришла мысль обмыть эти погоны как раз в день пика проявления моей маниакальной трусости. И, что самое главное – твоя наглая рожа смогла понравиться такой женщине, как Катюша – умнице, красавице, к тому же ещё и программисту высшей категории, можно сказать, суперхакеру.

Катя, сидевшая на другом краю стола рядом с моей дочерью Викой, слегка зарделась от такой похвалы. Мой зять Саша, расположившийся по правую руку от меня, решил заступиться за своего друга и слегка нетрезвым голосом произнёс:

– Ну, Батя, ты не прав! Флюр у меня в группе был самый лучший боец, а звёздочки на погоны ему добавили вполне заслуженно и вовремя. К тому же он мой друг, и обижать его я никому не дам. А весел и нагловат он только с теми, к кому расположен, с незнакомцами он безукоризненно вежлив, а к врагам просто беспощаден.

Пока он говорил, я успел долить ему и себе грамм по сорок виски, а моя жена Маша добавила в бокалы льда; она вообще всегда следила, чтобы любимый зятёк ни в чём не нуждался. Я ещё раз отхлебнул из наполненного бокала и ответил:

– Да, я не завидую тому, кто обидит нашего Хана. Тебе говорят про его удачливость, смешанную с наглостью. Сам вспомни, каким образом мы попали в Тулу и откопали там оптовую продуктовую базу. Если бы не наглое заявление Флюра, что он из армейского патриотизма пьёт только «Арсенальное» Тульского пивзавода и в количествах не меньших, чем ящик за один раз, сам подумай, разве бы мы попёрлись тогда в Тулу, и твой тесть-маньяк закупил бы там на все деньги продукты? А маньяк он и потому, что сумел заразить своей идеей ещё и всех окружающих, по крайней мере своих соседей. И, заметь, заразил так сильно, что они безропотно вложили все свои денежки в топливо и продукты. Значит, в полной мере обладают подобной же природной трусостью, если поверили такому, как я, и информации из Интернета. Но вообще-то, для кого трусость, а для кого, если по научной терминологии – инстинкт самосохранения.

И опять мой занудный монолог прервали, теперь это сделал Николай, он, дожёвывая бутерброд, спросил у Флюра:

– Хан, а что теперь твоя везучесть и внутренний голос говорят о нашей эвакуации? Не делаем ли мы глупость, уезжая из родных мест неизвестно куда? У нас здесь прекрасный дом-убежище, мы в нём пережили даже космический холод.

В этот момент захихикал его сын Максим и сквозь смех пропел:

– Ах-ах-ах, мой папа космонавт!

Все сразу развеселились, а Коля сердито зыркнул на него и продолжил:

– А что, разве не так? Температура опускалась же до минус ста градусов. Сами помните, как на улицу тогда выходили в шлёмах с подачей подогретого воздуха и в костюмах с электроподогревом, чем не космонавты. Но сейчас речь не об этом, имеет ли смысл искать счастья на стороне. Если мы выдержали такие морозы, неужели не переживём потепления. Ну, подумаешь, немножко затопит, в конце концов, можно отсидеться на втором и третьем этажах, тем более запас топлива и продуктов ещё имеется, – и он уставился немигающим взглядом на Флюра.

Тот демонстративно рыгнул и, вытерев салфеткой рот, ответил:

– Ну, что тебе на это ответить! Мой внутренний голос просто кричит – срочно сваливайте! И чем быстрее, тем лучше. Направление движения в сторону берегов тёплого океана меня тоже весьма устраивает. Как русскому офицеру отказаться от возможности обмыть сапоги в волнах Индийского океана. Ферштейн? – И он залпом допил свою дозу виски.

В разговор вступил ещё один мой сосед по посёлку, наш врач Игорь:

– Товарищ не понимает! Слушай, Коль, ты хоть представляешь, как мы будем обходиться без чистой воды? Ведь наверняка все отходы нашей жизнедеятельности поднимутся из отхожей ямы, туда добавится растаявшее говно из старого канализационного коллектора, и всё это будет плавать вокруг нашего дома – затопит подвал со скважиной и огородом. А у нас ни фильтров для очистки воды, ни витаминов, которые могли бы заменить огород с его овощами и зеленью. Одним словом, если мы останемся – жуткие болезни, скорее всего смертельные, нам обеспечены.

Николай, до этого момента сидевший спокойно, вдруг подскочил и, размахивая руками, закричал:

– Да что вы на меня налетели? Разве я против эвакуации! Кто одним из первых голосовал за срочную подготовку к отъезду? Кто, в конце концов, на этом жутком морозе готовил технику к длительному путешествию? Не беспокойтесь – я обеими руками «за». Просто очень захотелось у нашего интуита узнать, что он чувствует по этому поводу.

Тогда за этим праздничным столом собрались все члены нашей маленькой коммуны, и не было ни одного, кто бы ни мандражировал перед неизвестностью. На самом деле, уверенные в скором отъезде, мы понимали, что за таким столом и в таких комфортных условиях вряд ли удастся собраться в ближайшее время, поэтому даже маленькие дети сидели теперь с нами. Всего нас было: девять мужчин, девять женщин и трое маленьких детей – итого двадцать один. Двое детишек родились уже после катастрофы; ни разу в жизни они не видели зеленеющей листвы лесных деревьев, ни тёплых, ласковых лучей настоящего летнего солнца.