Олег Кожевников - Библия выживальщиков: Эпоха выживания. Мародерские хроники. Битва в пути [сборник litres]

В этот момент я почувствовал, что мерное покачивание прекратилось, и почти что сразу раздался голос Сергея:

– Батя, подъём!

Я открыл глаза, выпрямился и, повернувшись к нему, спросил:

– Что такое, Серёга? Что случилось? Он усмехнулся:

– Всё, Батяня, твой кайф кончился, теперь моё время покемарить. Сейчас всеобщая десятиминутная остановка на пересменок и поход до ветру, а потом, – он потянулся, – меня ждёт, пускай и сидячая, но постелька.

Я непонимающе уставился на него и ещё раз спросил:

– Да ты что? Разве уже прошло три часа с нашего последнего разговора? Не может быть! Я же буквально минут пять как закрыл глаза. Хватит разыгрывать, Малой!

Он засмеялся, похлопывая меня по плечу:

– Может, Батя, может! Я, конечно, знал, что ты не дурак поспать, но что так – это для меня откровение. Правда, я и сам не лучше – только уснёшь, а тебя уже толкают – вставай, мол, мужик, работать пора.

– Если мне не веришь, посмотри на свой швейцарский хронометр, он не соврёт, – ещё больше развеселился Серёга.

Потом он повернулся, открыл двери и вылез наружу. Я посмотрел на часы – действительно, наступало время моей смены, так что удивляйся не удивляйся, а делать нечего, и я тоже вышел на улицу, оправиться. Потом мы поменялись с Сергеем местами, и до команды Саши трогаться даже успели выпить по чашке горячего чая. Сергей уже минут через пять после того, как мы продолжили путь, крепко спал. Я поразился его умению использовать каждую минуту для отдыха. Вроде бы совсем недавно, каких-то пять часов назад, он проспал подряд целых восемь, а теперь снова, как младенец, уснул в течение нескольких минут.

Прошло чуть более получаса монотонной езды, и меня по рации вызвал Флюр:

– Батя, приём! Как там у вас, в «заднице» колонны, дела – никто не отстал?

Я довольно строгим тоном ответил:

– Опять засоряешь эфир? Заскучал, поболтать не с кем? Вас же там теперь трое, или Вика так увлеклась наблюдением, что и поговорить не в состоянии? А, может, она элементарно уснула? – И замолчал, ожидая ответа Флюра.

Он что-то там поскрипел у микрофона, потом, наконец, я услышал:

– Ладно, Бать, не ругайся! Подумаешь – уснули. Они, может, друг без друга, что называется – не поспать, не пожрать… Что же теперь, из-за каких-то мифических обязанностей разрушать семью?

Он засмеялся и продолжил:

– Сам понимаешь, Батя, Вика нужна здесь – постольку поскольку. Кто ведёт вездеход, всё равно лучше всё замечает и быстрее увидит признаки заправки. Тем более, как я думаю, заправку мы найдем скорее всего ночью. В очки ночного видения столбы, нагретые за день, довольно трудно пропустить. А днем, при таком солнце, когда всё отражается от снега, даже опытный наблюдатель может не заметить тонкий столб громоотвода или другие признаки заправки. Вот ночью, Вика, конечно, пригодится. Тем более в это время спать буду я, а она со мной – вряд ли – Саша не позволит, – и он опять засмеялся.

Я спросил у Флюра:

– Слушай, ты в некотором роде у нас «интуит», вот и скажи, найдём мы на заправке топливо или нет?

Он, не прекращая посмеиваться, ответил:

– Это ещё неизвестно, кто из нас больший «интуит». По крайней мере, все полные заправки найдены при твоём непосредственном участии. Да, считай, и всё остальное ценное имущество – тоже. А кто, так сказать, «спинным мозгом» прочувствовал надвигающуюся катастрофу. Так что, не будем. Что касается меня, я, ей-богу, ничего не чувствую, а если и чувствую, только тогда, когда дело касается опасности существования моей бедной задницы. – И он замолк, а я немного помолчал и продолжил, вторя его ехидным словам:

– Жалко! Вообще-то нужно хорошо подумать, как ощущения твоей трусливой задницы можно привязать к поискам топлива. Да-а, скорее всего, придётся надеяться только на наше могучее «авось», только это не про тебя – оно помогает только смелым и решительным. Ладно, Флюр, пора заканчивать беседу, тебе там, коль ребята спят, надо быть повнимательнее. Всё, пока, до связи!

– И я положил рацию на приборный щиток. Но буквально через минуту она снова ожила, и голос Флюра опять монотонно забубнил:

– Алло, Батя! Прием, приём!

Я взял в руку рацию и раздражённо спросил:

– Ну что там у тебя? Какая муха постоянно кусает?

Из динамика донёсся бодрый голос Флюра:

– Слушай! Опять ты меня заговорил, да так, что главное-то я и забыл у тебя спросить. А ты сам-то помнишь, что давал распоряжение через каждые два часа сверять наше местоположение по данным навигаторов. По моему «Джи-пи-эс» мы находимся на 540-м километре трассы Москва – Астрахань. А что там твой «Глонасс» показывает? Приём!

Да! Вопросы, касающиеся ориентации, у меня как-то совсем выпали из головы; мозги были забиты только тем, где найти топливо и заправки, а сама система «Глонасс» была у меня отключена. Я судорожно включил её и буквально через минуту ответил Флюру:

– Хан, прием! По моему навигатору находимся точно в указанных тобой координатах, так что, двигаемся правильно. Слушай, у меня по этой электронной карте на 530-м километре указана заправка. Ты как там, ничего не видел?

Из начавшей потрескивать помехами рации я всё же смог разобрать слова Флюра:

– У меня на навигаторе она тоже отмечена. Но я – как ни смотрел – ни хрена не увидел. Да не переживай ты так, Батя, ночью непременно найдём какую-нибудь заправку. Ну ладно, давай, до связи!

Теперь уже он отключил рацию, а я, оставив её на приёме, сосредоточился на управлении вездеходом.

Монотонность движения и резкий, яркий солнечный свет, отраженный от ослепительно-белой поверхности снега, неимоверно раздражали глаза. Несмотря на очень тёмные защитные очки, приходилось прищуриваться. Чтобы как-то отвлечься от этого слепящего однообразия, я начал думать о нашей предыдущей экспедиции – поездке, совершённой два года назад, в мой родной город Москву. На сердце сразу стало как-то тоскливо. Вспомнился пустой, полуразрушенный город, затопленное метро и замороженные трупы в его вестибюлях.

Занятый этими грустными воспоминаниями, я непроизвольно увеличил скорость и очнулся только, когда до ТТМа, идущего впереди, которым управляли Валера и Наташа, оставалось всего-то, метра три. Это обстоятельство заставило меня мобилизоваться и вернуться мыслями к нашей эвакуации.

После посещения Москвы уже никто не верил в наличие где-либо властных структур и больших организованных групп людей. Мы окончательно поняли – надеяться нужно только на себя. Может, в частности, и из-за этого было принято решение о срочной эвакуации в более тёплую климатическую зону, поближе к экватору. Как говорится, «ловить» в Подмосковье было нечего, кроме собственной деградации, а в конечном итоге и вовсе – гибели.