Олег Кожевников - Библия выживальщиков: Эпоха выживания. Мародерские хроники. Битва в пути [сборник litres]

– Мужики, а что вы так разволновались, что за пустые споры. Сами же понимаете, что используя любой метод, напрямую нам к Чёрному морю не пробиться, да это и ни к чему. Ну-ка, как нас учили герои любимых детских фильмов? Правильно – «настоящие герои всегда идут в обход», вот и нам нужно так же действовать; зачем же тупо лезть напрямик, расходуя лишние силы и взрывчатку, когда можно проехать вдоль этой линии торосов, выбраться на берег и уже по нему доехать до Чёрного моря. Гор здесь нет, а при выезде на берег, если и есть ледяные глыбы, то не больше, чем те, что мы уже преодолевали, когда въезжали на поверхность Азовского моря.

Я ненадолго замолчал, оглядел притихший народ и продолжил:

– Судя по всему, эти торосы образовались из-за неравномерного замерзания Чёрного и Азовского морей. Наверняка Азовское море начало замерзать раньше, поэтому эти торосы и идут уступами. Скорее всего, на акватории самого Чёрного моря такого безобразия не наблюдается. На поверхности моря торосы в таком количестве могут быть только следствием того, что лёд стаивал, а потом снова замерзал. Но, сами понимаете, при таких температурах это невозможно. Этого, я думаю, можно будет ожидать только при нашем приближении к тёплому океану.

После этой речи голос у меня совсем охрип, а глаз несколько разболелся, но я добился желаемого; разгоревшиеся после этого споры пошли по новому руслу и велись уже вокруг одного вопроса, в какую сторону нам поворачивать; двигаться ли в сторону Украины или попытаться проехать к Чёрному морю по территории Краснодарского края. Победило мнение о продвижении по украинскому берегу. В основном это было связано с имеющейся информацией о Сочинской гвардии; никому из нас что-то не очень хотелось встречаться с новыми выжившими людьми. Хотя насчёт сочинцев нам ничего, порочившего их, не было известно. Но всё равно было решено держаться от берега Краснодарского края подальше.

В конце концов, мы договорились, что всем нужно подкрепиться горячим завтраком, мне продолжить курс лечения, и только после этого возобновлять движение. Время было семь часов утра, температура держалась около –14 градусов, снега и ветра не было.

Как только Игорь освободил меня от иглы капельницы, то стал быстро собираться на выход. Я его спросил:

– Дохтур, ты куда собрался? Мы же с тобой собирались поиграть в карты.

– Всё, Батя, больше не могу как овощ ехать в этом ящике. К тому же сам видишь, как только меня нет в колонне, происходят всякие катаклизмы. Тебе-то лечение и покой сейчас просто необходимы, ну а мне это вредно, сразу в голову лезут дурные мысли. Так что, Батя, извини, пульку мы с тобой распишем, когда доберёмся до тёплого океана. А пока вон, пускай тебя девчонки развлекают.

– Ты что при моей жене это говоришь, – рассмеялся я. – Хочешь, чтобы она оставила Ваньку одного в женском кунге? Сам же знаешь, он без неё там такое натворит, что потом все вместе будем неделю исправлять последствия.

Маша, сидевшая рядом (она только что принесла мне завтрак), звонко рассмеялась и потрепала меня по плечу. Потом, опережая меня, она ответила на реплику Игоря:

– На что ты его, старого, толкаешь, кому он нужен, кроме меня – инвалид с одним глазом?

– Но-но, – возмутился я, – старый конь борозды не испортит.

Я повернулся к притихшим девушкам, подмигнул им слепым глазом, улыбнулся и продолжил:

– К тому же кто это сказал, что я инвалид? Я ещё о-го-го, какой мужик, вот гляжу на девчонок и прямо чувствую – глаз начинает видеть всё лучше и лучше.

– Ладно, мужик, лучше давай завтракай уже, а то превратишься в измождённого ворчливого старикашку, – остановила мои разглагольствования Маша, потом посмотрела на молчавших девушек и добавила:

– Вот же, сволочи, что с детьми сделали. Как же этих гадов, которые сами себя ещё и в элиту произвели, земля-то носит. Но ничего, девоньки, отольются им когда-нибудь ваши слёзы.

Пока я расправлялся с принесённым завтраком, Маша беседовала со спасёнными девушками. Игорь в это время уже оделся и вышел из кунга. Минут через пять распахнулась входная дверь, и в помещение вошёл Саша, в руке у него был какой-то пакет. Не раздеваясь, он прямо от входа начал поторапливать Машу:

– Все уже расселись по местам, пора трогаться, Мария Николаевна, давайте я сюда принесу Ваньку, и вы пообедаете вместе с Батей.

– Да нет, Сашенька, уж лучше я пойду в наш кунг, а то он не даст Толе спокойно полежать, – ответила она, – к тому же там Никита, да и собаки не дадут Ванечке заскучать, – и она спешно начала одеваться, а Саша, обращаясь уже ко мне, заявил:

– Скорее всего, когда мы подъедем к берегу, придётся останавливаться, но тебе выходить на улицу не стоит. Дохтур сказал, если хочешь дня за три вылечить глаз, нужно всё это время соблюдать полный покой. Он собирается часов через восемь опять тебя колоть и ставить капельницу, поэтому лучше сиди здесь и не дёргайся. Кстати, он не против того, чтобы ты изредка выглядывал в окно и обозревал окрестности, я тебе принёс для этого подзорную трубу – будешь нашим боковым дозором, только смотри, особо не увлекайся наблюдениями.

– Ладно, Сань, что я тупее паровоза, что ли, буду беречься и выполнять все указания нашей медицины. Только вы хоть иногда заглядывайте сюда, а то тут с тоски можно сдохнуть, – на эти слова никто не ответил, я видел только спины удаляющихся Маши и Александра.

Минут через пять после их ухода тронулся и наш вездеход, опять меня начали убаюкивать мерное покачивание кунга и еле слышный звук работающего дизеля «Урала». Первоначально я улёгся на своё спальное место и честно попытался задремать, но спать совершенно не хотелось. Тогда я оделся и попытался понаблюдать в окно за нашим передвижением, но смотреть было совершенно не на что – везде безбрежная, ярко блестящая снежная равнина. Читать или работать на ноутбуке с одним глазом было очень неудобно, а долгое время так и вообще невозможно, поэтому мне пришлось хоть как-то развлекать наших новых девушек, которые молча сидели на ближней к двери лавке.

Я разогрел самовар, налил всем чаю и начал потихоньку выспрашивать их о прошлой жизни. Сначала они отвечали односложно, но потом одна из них – брюнеточка Марина, немного оттаяла и начала более связный и подробный рассказ о своей прошлой жизни. Перед этим я немного капнул им, ну и себе, естественно, немного остававшегося у меня эликсира Дохтура.

Зовут меня Мариэта, фамилия Багдасарян, я армянка. Даже и не знаю точно, сколько мне лет. Знаю только, что когда произошла катастрофа, мне было девять, и я была очень счастливым ребёнком. У меня был такой большой и добрый папа, а мамочка – просто чудо; заботливая и нежная, она очень меня любила.