Дэвид Эннендэйл - Грешные и проклятые

Я встала с койки. Глаз-линза черепа с жужжанием повернулся, заметив меня. Сверившись с какой-то своей программой, череп подлетел ко мне и протянул сверток. Я взяла его, надеясь, что в свертке будет хотя бы пистолет.

Когда я осторожно вытащила сверток из манипуляторов серво-черепа – маленькое чудовище, казалось, не слишком охотно расставалось со своим грузом – я развернула его и нашла запасной комплект савларской формы, две кварты чистой воды в герметично закрытых фляжках и кусок протеиновой плитки.

Я сбросила свою грязную и мокрую от пота форму, надела новую и выпила воду в одно мгновение. Протеиновая плитка тоже задержалась ненадолго. Я съела каждую крошку, даже те, которые упали на холодный каменный пол. Они обладали больше вкусом пепла, чем мяса, но тогда они мне показались восхитительными. После всего этого я наконец хоть немного почувствовала себя человеком, и боль в животе несколько утихла.

Я потянулась и выполнила кое-какие упражнения. Один из нагрудных карманов моей савларской формы немного сморщился. Я полезла в него и нашла внутри записку на пергаменте, написанную невероятно мелким почерком:

НАЧАЛО СООБЩЕНИЯ

Огнеметчик рядовой Эгронд Грёте обнаружен в суб-квадрате Омега-11-4 Инженариум/На предложение о встрече ответ негативный/Очевидны признаки нарушения деятельности головного мозга/Вторичный запрос рассматривается

КОНЕЦ СООБЩЕНИЯ

- Вторичный запрос рассматривается, - прошептала я, на мгновение закрыв глаза. Три простых слова, означавшие для меня, вполне возможно, разницу между жизнью и смертью. Но мне придется рискнуть. В конце концов, какой у меня еще выбор?

Я спрятала молитвенник за пояс и вышла из камеры.

Было уже поздно, когда я, наконец, нашла Грёте – единственного человека во всей боевой группе, который, вероятно, мог понять, через что мне пришлось пройти. Более того, он был единственным человеком, от которого я могла не ждать осуждения.

Я нашла его в инженариуме, сидевшего в темном углу и одетого только в набедренную повязку. Он жевал какой-то красный жилистый кусок, судя по виду – вероятно, украденное мясо. Его тело сплошным узором покрывали татуировки в виде змей и пауков, окруженных стилизованными языками пламени.

С другой стороны отсека сервиторы с пустыми глазами носили по коридору контейнеры с топливом и благовония в машинное отделение. Безмозглые существа даже не посмотрели в мою сторону, продолжая заниматься своим делом. Возможно, поэтому Грёте укрылся тут, спрятавшись почти на виду.

- Лина Вендерсен, - произнес савларец с полным ртом кровавого мяса. Он вытер кровь с губ, захихикал и стукнул себя кулаком по голове. – Это Лина Вендерсен!

- Да, это я, - сказала я. – Я пришла вытащить нас из этого дерьма.

- У меня тоже есть план, - сказал он, постучав по баку с прометием, стоявшему справа от него, к баку был прислонен его огнемет. – Сжечь ведьму!

Он снова засмеялся, в его смехе звучало безумие и отчаяние.

- Не уверена, что это хорошая идея, особенно здесь, - ответила я.

- Чем больше огня, тем больше шансов, что я достану ее. И пусть все это место тоже сгорит.

- И ты сам при этом сгоришь.

- Я не боюсь огня. Он очистит меня, - глаза Грёте жутко сверкнули во мраке. – Он сожжет скверну.

- Он сожжет тебя до смерти, Грёте, - сказала я. – И если загорится инженариум, погибнем мы все.

Он пожал плечами, закатив глаза: Какое мне дело ?

- Есть другой способ, - сказала я. – Слушай, я знаю одно место, где мы можем спрятаться. Там даже безопаснее, чем здесь. Там… я нарисовала круг святой воды вокруг койки – ну, ритуал такой. Похоже, он защищает от этой твари.

- От нее ничего не защитит.

- Уж поверь мне. Она приходила ко мне прошлой ночью. И я все еще жива, не так ли?

- Значит, это была не она.

Я достала из кармана рисунок Дойла и показала ему. Грёте отпрянул, страшно побледнев.

- Убери ее, - умоляюще произнес он. – Я не хочу ее видеть.

Я сложила рисунок и спрятала в карман. Грёте, казалось, немного успокоился.

- Она оставила тебя напоследок, - сказал он, оскалившись в безумной ухмылке, его острые зубы были измазаны кровью. – Вот почему ты еще жива.

Я почувствовала, как что-то щекочет мне спину. Ледяные пальцы ужаса прошлись по моему позвоночнику. Грёте был прав, и какая-то часть меня знала это.

- Пули не помогают против нее, - сказал он. – Клинки не помогают. Даже твоя святая вода не поможет, нет, мамзель. Ничто не защитит от нее . Но огонь… - он снова похлопал по баку с прометием. – Огонь – это всегда хорошо. Он сожжет ее и заставит вернуться обратно в варп.

Я поморщилась. Отчасти хотелось верить, что он прав насчет огня. Адепта Сороритас использовали огнеметы как одно из своей святой троицы оружия, а они имели дело с самыми дьявольскими угрозами Империуму. Может быть, в словах Грёте что-то было.

- Ладно, - я протянула ему руку. – Будем сражаться с холодом могилы огнем войны. Я реквизирую огнемет, или просто украду, не знаю. Спина к спине, прикрывая друг друга, мы отобьемся от чего угодно.

- Ага, теперь и ты поняла, - кивнул Грёте. – Огонь все берет.

Он улыбнулся – его улыбка была похожа на рваную рану – и взял мою руку.

Вдруг глаза савларца выпучились, и его запястье сломалось прямо передо мной с жутким треском. Обломок окровавленной кости торчал из его руки буквально в трех дюймах от моего подбородка. Я отпрянула, и Грёте ужасно закричал.

- Нет… - прошептала я. Схватив Грёте за плечо, я потянула его, пытаясь укрыть его за собой. – Беги!

Он бросился в сторону, прижимая сломанную руку к груди. Схватив огнемет, он снял его с предохранителя и выпустил струю горящего прометия во что-то, чего я не видела.

Слишком близко. Я ощутила, как страшный жар опалил мою кожу. Запах горящих волос, который ни с чем нельзя было спутать, ударил мне в нос. Я отшатнулась назад.

- Гори! – завопил Грёте, глядя в воздух перед собой, и снова выпустил струю ревущего пламени. – Гори, проклятая тварь!

Волны пламени лизали стены, взмывая вверх и изменяя свой цвет от синего до оранжевого. Жар был невыносимым. Во всех углах отсека взревели сирены, сервиторы засуетились вокруг с канистрами грязной воды, действуя по протоколу тушения пожара.

Я оглянулась на Грёте. Дико вопя, он повел стволом огнемета, выпустив широкий полукруг огня. Я бросилась на палубу, и волна пламени прошла у меня над головой. Грёте повернулся, отчаянно пытаясь поймать невидимого призрака в волну огня. Откатившись назад как можно дальше, я оглянулась и увидела, что какая-то незримая сила швырнула Грёте в переборку, словно его атаковал рассвирепевший буллгрин. Савларец врезался в стену, уже охваченную огнем, и жидкое пламя перекинулось на его плечо и шею. Его плоть горела, пузырилась и жарилась, наполняя отсек запахом жареного человечьего мяса. Я не в первый раз ощущала этот запах, и он заставил меня испытать странную смесь отвращения и голода, от которого урчало в животе.