Александр Башибузук - Вход не с той стороны [litres]

Вытянули лодку, навьючили на себя снаряжение и, подхватив ее за ручки, потащили в направлении, указанном Томасом. Я сразу придумал новое упражнение для американских морских котиков. В фильмах показывают, как они на тренировках на себе лодки таскают, так теперь пускай таскают их в джунглях. Гораздо эффективнее.

Показался ручей, прыгающий по заросшим мхом камням. Скользя и спотыкаясь, мы в хорошем темпе проскочили по нему метров пятьдесят и наткнулись на небольшую заводь с черной водой, сплошь заросшую зеленью.

Спустили лодку на воду, загрузили снаряжение. Томас, достав из мешка сушеную тыкву, измазал удивительно вонючей черной жижей борта лодки, наши ботинки и наляпал на маскировочную сеть. Дышать стало почти совсем невозможно, но насекомые, до этого плевавшие на наш репеллент, отстали. Я натыкал веток и листьев в специальные гнезда, лег на носу, девушки пристроились в середине, выставив стволы по сторонам, Томас занялся мотором, и мы отчалили.

Негромко жужжал движок, стены растительности по берегам, как при замедленной съемке, проплывали мимо нас. Лодка казалась небольшим островком зелени, оторвавшимся от берега и тихо плывущим по течению. Я старался следить за направлением движения, но быстро запутался, Томас вел лодку по бесчисленным протокам, мы, кажется, несколько раз крутились на одном месте, заплывали в заливчики, не имевшие, на мой взгляд, выхода, но проводник всегда находил дорогу. Девы мои лежали на дне лодки тихо, как мышки, и только озирались по сторонам. Я тихонечко спросил у Томаса, можно ли говорить, на что он кивнул утвердительно.

– Дамы мои, как настроение?

– Писать хочу… – тихо отозвалась Герда.

– Тоже хочу… – пискнула Инга.

Вот так раз. Кстати, кладовщик Капитула среди снайперского снаряжения положил две упаковки памперсов для снайперов. По слухам, они как раз и были изобретены военными для снайперов, вынужденных лежать сутками без движения. Естественно, западными военными, наши вояки такими мелочами не заморачивались, в моей части уж точно. Стойко переноси тяготы и лишения службы и, если приспичит, дуй в штаны. Ради победы не позорно. Так я эти памперсы сразу в сторону откинул, еще и подивился юмору кладовщика. Зря.

– Том, сколько еще?

– Час. Причалить?

– Час потерпите?

– Нет… да…

– Да… нет…

Кошмар. Это у них от волнения. Наверное. Весь настрой на операцию, заставлявший дрожать мои коленки и стучать сердце, куда-то пропал. Какой настрой, если девы писать хотят. Не верю я байкам о секретных подразделениях невероятных диверсантов, состоящих сплошь из женщин. Они типа самые лютые, хитрые и терпеливые. Может, так и есть, но…

– Дуйте в штаны… – милостиво разрешил девушкам.

– Я…

– Мы…

– Ладно, Томас, причаливай…

В итоге потеряли еще полчаса. Не критично, времени впереди полно, если, конечно, встреча состоится по графику.

Зверье вокруг нешуточно впечатляло. Особенно поразили маленькие обезьянки, с двумя пальцами на конечностях, в ярчайшем малиновом жабо. Пасти раскрывали так, что она больше головы становилась, и из глотки выскакивали складывающиеся игло-образные зубы. Но вели себя мирно, скакали по кустам и ловили маленьких птичек, похожих на летучих мышей.

Ползающих и плавающих гадов вокруг оказалось просто неимоверное количество, но все больше небольших – особо крупных экземпляров я, к счастью, не видел. Забираться в лодку они не пробовали, а вот падать с веток на голову – падали. Хорошо, что мы натянули на голову капюшоны и затянули завязки. Какая же гадость эти все…

Скоро перешли на весла. Проводник предупредил, что прибываем. Я заметил, что Томас что-то монотонно бубнит себе под нос. Прислушался – молитва. Кажется, молитва или заговор. Не знаю, что помогло, может быть, и молитва, но мы выскочили из узенькой протоки прямо в заливчик, рядом с громадной, действительно черной скалой. Заливчик, в свою очередь, отходил от самой реки, в этом месте довольно широкой – метров сто, не меньше.

– Мистер. Надо спрятать лодку, я покажу, где, и полезем вверх, – скомандовал Томас. – Я первый, мисс и мисс, а потом вы. Склон скользкий, поймаете мисс, если что.

Поймаю… Меня бы кто поймал. Лодку укутали маскировочной сеткой и затолкали под свисающие над водой ветки. Не знаю, как кто другой, но я бы точно не заметил. И затем, вслед за проводником, углубились в джунгли. Шли прямо в чащу, и я даже не сразу заметил, что мы начали подниматься. Склон становился все круче и круче, на ноги налипли пудовые комья грязи, пот застилал глаза, а мы все лезли и лезли. Про Томаса я не говорю, он, как обезьяна, двигался ловко и быстро. Герда практически так же, да и еще помогала Инге. Я взял с собой автомат и снайперскую винтовку, возможно, придется по ситуации поддержать Ингу снайперским огнем, но решение это, по сути правильное, на практике оказалось выше моей физической подготовки. Кряхтел, матерился, но лез, с ужасом думая о том, как мы будем быстро спускаться.

Наконец в глаза ударило солнце – мы взобрались на вершину скалы. Я в первый раз со времени посадки увидел солнце, до того его постоянно скрывали джунгли, сплошным ковром смыкающиеся над протоками. Мы оказались на немного скошенной в обратную сторону от деревни площадке, размером пять на пять метров, поросшей травой и редким кустарником. И самое приятное – здесь было сухо. Обычная ярко-зеленая трава, кустарник и сухая земля. Я быстро распаковал и расстелил на земле подстилки из хитрого материала, похожего на поролон, оклеенный пленкой, достал бинокль и, пока все отдыхали, уставился вниз. Скала оказалась высотой всего около тридцати метров, хотя мне показалось, что карабкались на Джомолунгму. С одной стороны склон, по которому мы карабкались, с другой – отвесный обрыв в реку. Ниже по течению, метрах в семистах, на берегу расположилась совсем маленькая деревенька. Десяток хижин, слепленных из чего попало и крытых соломой, большой круглый общинный дом, о котором говорил Томас, с верандой на сваях, над водой. Деревня располагалась наискосок от скалы, но веранда хорошо просматривалась.

– Большой дом. Веранда – семьсот восемьдесят метров… – Инга уже прицелилась дальномером.

Семьсот восемьдесят метров – это терпимо. Даже для меня и моей М-21. Почти критично, если стрелять по движущимся мишеням, но терпимо. Шестнадцатикратный бинокль давал ощущение почти полного присутствия, будто смотришь на поселок метров с сорока. Деревня словно вымерла, даже куры, о которых говорил Томас, исчезли.

Ага… Согнали в большой сарай местных жителей, вон и часовой в тенечке пристроился. На пристани сидят несколько человек с оружием и курят. Черные физиономии, разгрузки на голое тело и «калашниковы» – стандартный образ африканского революционера, борца с белым игом. Вот еще группка играет в карты под навесом. Пока одиннадцать человек насчитал и три лодки, похожие на широкие африканские долбленки, с пулеметами на тумбах в передней части. Кажется, ПКМы [60] ПКМ – 7,62-мм пулемет Калашникова модернизированный – советский пулемет, разработанный Михаилом Тимофеевичем Калашниковым в качестве единого пулемета для Вооруженных Сил СССР. ПК был принят на вооружение Вооруженных Сил СССР в 1961 году. . Такому эти семьсот восемьдесят метров совсем не расстояние, при необходимости выбреют нашу вершинку как бритвой.