Алексей Сидоревич - S-T-I-K-S. Детство: дорога к именам [publisher: ИДДК] [с оптимизированной обложкой]

Пока детёныш разглядывал пистолет, потом читал брошюрку от Академии, Ломак переместился к вещам и осторожно, чтобы не уронить, достал из капсулы красный камень, положил его на плоскую белую поверхность каменной плиты для пущей заметности. Между тем, человек взялся за шест и двинул лодчонку в сторону Ломака.

Спустя ещё минут пять детёныш, спотыкаясь, добрёл почти до махина и замер. Тот опять пожалел, что люди, за редким исключением не способны к телепатии. Аккуратно подтолкнул детёныша в сторону плиты, повернул к лежащему на ней красному камню из элиты и, нажав сверху рукой, заставил присесть. Заметив и подобрав вещицу, он начал обстреливать Ломака вопросами.

На некоторые придётся ответить, иначе дело не пойдёт. Развернул детёныша к песку, написал на нём:

– ЭТО КАМЕНЬ, ЕГО НУЖНО ПРОГЛОТИТЬ. ТАК НАДО, ЗАПЕЙ ЭЛИКСИРОМ. РЕЧЬ ПОНИМАЮ. ЛОМАК.

В ответ, как и ожидал, получил поток вопросов от любопытного детёныша, который пришлось прервать, напомнив о нехватке времени. Необходимо собирать вещички, брать человека и нести его в анклав неподалёку, чтоб потом спокойно, наконец, догнать этот караван хотя бы уже на Линии.

Пока навесил на себя всё снаряжение, поток вопросов от человека кратно превысил количество кусочков металла, которое прилетело в Ломака до налаживания контакта. С большим сожалением пришлось всё проигнорировать.

Теперь предстоит подумать, как нести спасённого. В руках очень не хотелось, мало ли чего. Осмотрел разгрузку, глянул на пару больших карманов спереди. Посмотрел на малыша – понял, где тот поедет в анклав.

Расстегнул застёжки сверху нагрудного сетчатого кармана поверх толстой броневой пластины. Взял детёныша за грудную клетку, продев пальцы у того под руками. Когда поднимал, тот вскрикнул, пальцы чувствовали учащённую работу маленького сердца. Очень аккуратно поместил болтающиеся ноги в карман и медленно опустил туда тельце.

Кто больше боялся из них двоих – это ещё вопрос. Хорошо, что старшие в своё время тренируют цифр обращаться с ломкими предметами и любой махин смог бы жонглировать теми хрупкими спелыми арбузами, которые Ломак как-то раз пробовал в Центральном. Но страшно было всё равно.

Наконец, он с облегчением застегнул карман, пособирал барахло маленького человечка, покидав его в соседний – отдаст в анклаве.

До анклава Схронка-11 по прямой пятнадцать километров, но по прямой – это на фрагментах не всегда правильно. Пришлось обогнуть болото, добавив к пути ещё треть.

Детёныш, отойдя от испуга, к середине пути начал выкрикивать, требуя «поддать газку», и постоянно призывая какого-то «Йо-Хоу», видимо, поездка понравилась. Скорость держал умеренную, как и смену курса старался плавнее осуществлять, опасаясь повредить живую ношу. Ломаку даже показалось, что тот расстроился, когда добрались до складского анклава с небольшим укреплением.

Когда остановился у ворот и, наконец, поставил детёныша наземь, тот посмотрел на приближающихся людей и сказал:

– Ломак, покажись. Мне интересно, похож ли ты на картинку в книжке.

Просьба необременительная, если ненадолго, он убрал биологическую маскировку. Детёныш отпрянул на пару шагов, но потом остановился. А затем пошёл обратно к Ломаку неуверенным шагом. Коснулся рукой матово-чёрной поверхности усиленной пластины, защищающей коленный сустав. Тот присел перед ним, выложил его вещи на траву, протянул ему ружьё, держа его за стволы двумя пальцами. Детёныш, судя по изменившемуся окрасу лица, смутился.

– Извини, что в тебя стрелял. До этого монстр при мне корову сожрал, никогда такого не видел…

Ломак положил ружьё, взял крохотное предплечье в свою когтистую руку и слегка сжал, очень осторожно, затем отпустил, как это делал со Шпионом, когда они прощались или встречались.

– Надеюсь, мы ещё встретимся! – крикнул детёныш, когда махин вскочил, поднял руку, приветствуя подошедших людей из гарнизона, и отправился в путь, а детёныш так и стоял, смотрел вслед, пока его не взяли за руки и не увели.

Теперь Ломака ничто не держало, и он побежал в сторону перешейка с большой скоростью, не транжиря силы на ускорения, лишь время от времени пользуясь радаром. Через сорок минут быстрого бега он был на перешейке, когда заметил следы колёс и гусениц на грунтовой дороге. Следы были относительно свежие, именно от каравана, поэтому дальше он побежал прямо по ним.

Через десяток километров перешеек закончился, и дорога пошла по берегу приличных размеров озера. Если смотреть сверху, то оно представляло собой зеркальную букву «Г», отчего и получило своё странное название. Наконец, ещё через сорок минут бега озеро слева закончилось и дорога, петляя, вошла в лес, и спустя ещё десяток вёрст лес закончился, а впереди показалась гора, за которой уже и находился анклав Верхнелинейный.

Ещё два десятка километров Ломак бежал по грунтовке у подножия этой горы, пока не наткнулся на болото, которое резко начиналось у подножия и тянулось на северо-восток. Техника тут бы не прошла, и она и огибала болото с севера, но Ломак тут вполне сможет срезать десяток – другой километров, надо только пройти между болотом и нависающей над ним скалой. Часть пути пришлась по грязи, скорость упала, но через час дело пошло на лад, а потом болотина и вовсе закончилась.

Финишный десяток вёрст Ломак преодолел с ветерком. Вот только чем ближе он подбегал к периметру Верхнелинейного, тем большее он ощущал беспокойство. И причину оного было бы неплохо найти вовремя.

Первые признаки беспокойства в душе Ломак ощутил, когда добежал таки до Верхнелинейного и узнал, что караван уехал. Уже где-то с полчаса как, передав и приняв попутный груз в Центральный. Не то, что его обязан кто-то ждать, но предчувствия чего-то нехорошего одолевали, начиная с момента подхода к этому узловому пункту. Анклав был пограничный и дальше по маршруту каравана начинались дикие территории, где могло произойти всё, что угодно.

Согласно имеющимся данным, монстров, которые тут появлялись, систематически отстреливали и вытравливали. А отщепенцев не водилось уже лет с десяток в этой местности, если не больше. Да, шалили в Закуте, иногда – возле Единички или на Севере. Но те края далеки отсюда и максимум, что там было – это кражи. Логику Ломак очень уважал. Согласно ей причин для беспокойства быть не должно.

Вроде бы, не должно. А на деле – неведомая чуйка вопиёт о нехорошем. Быстро попрощавшись со знакомыми из гарнизона, он припустил дальше ещё быстрее. Отбежав от заградительной полосы, снял с крепления фляжку с эликсиром – вот и пригодилась. Сделал несколько больших глотков, до половины опустошив ёмкость. Бежать стало легче и бодрее, но предчувствие не переставало грызть изнутри. Он убыстрил бег, не переходя, однако, грань ускоренного восприятия времени. Внезапно Ломак вспомнил о том, что у него есть кое-что на случай непредвиденностей, но изделие человеческих мастеров не готово к применению. Раз неприятности на подходе, необходимо встречать их во всеоружии, коль стрелялка имеется. Остановился у валуна, присел и снял вещмешок, чехол с винтовкой. Стал разворачивать, параллельно воспроизводя инструкцию о подготовке той к бою. Выложил из кармашков разгрузки две обоймы, подумав, добавил ещё одну. Взял оружие в руки. И вправду – старинная и неудобная конструкция времён Великих Сумерек. Ей бы в музее историческом самое место, если вдруг когда-нибудь таковой надумают создать. Зря не отыскал раньше и не заменил в своё время, но теперь некогда сожалеть. Останется жив – поблагодарит Вакулу за ту ругань в мастерской. Тысячу раз прав. И за адову работу, которую пришлось умельцу проделать, чтобы собрать и привести машинку в чувство.