Юн Ли - Стратагема ворона [litres]

Как обычно с Андан, активности было много, но ни одна не достигала красного кода девятого уровня. Это привело Микодеза к следующей фракции, Нирай. Нынешний гекзарх не вызывала у него беспокойства. Файан была наделена тревожащей честностью, которая однажды должна была обречь её на гибель, невзирая ни на какую бесконечную жизнь. К несчастью, Нирай Куджен умудрился исчезнуть так основательно, что ни один из агентов Микодеза не сумел даже к этому моменту разнюхать его нынешнее местоположение, и надеяться, что кто-то подстрелил его из гениального пистолета, было как-то чересчур. Микодезу по должности полагалось быть параноиком, но он мало кого боялся в гекзархате. Куджен был одним из этих немногих людей. Так или иначе, пока не поступят новые сведения, гекзарх Шуос больше ничего не сможет сделать. Он отбросил идею, что Черис и Куджен сговорились, но это мало что меняло. Учитывая, какие личности были замешаны в этой истории, он не мог себе вообразить, что подобный сговор продлился бы долго.

Кел и Видона вели себя как обычно. Насколько Микодез мог судить, Кел занимались тыловым обеспечением. Видона решали внутренние проблемы, связанные с толкованием поминальной церемонии, в которой обнаружили некую мошенническую подоплеку. Они хотели во всем разобраться, прежде чем известие дойдет до Рахал Ируджи. Да уж, захватывающее чтение перед сном для любителей этого дела.

Зехуни были правы. Остаток дня прошел тихо. Следующие пять Микодез продержался с помощью лекарств. Если точнее, он принимал снотворное.

Зеленая луковица чувствовала себя превосходно, поскольку он очень старался вовремя поливать своего питомца.

Вечером пятого дня Микодез получил вызов по шестой линии, когда был в душе. Это было в особенности удивительно, потому что в строгом смысле слова ему полагалось медитировать в рамках поминальной церемонии, и поэтому он думал, что находится в безопасности хотя бы от этой самой линии.

– А ничего, что я занят? – спросил он у сети. – Пусть подождут, я буду через три минуты.

Но понадобилось пять, потому что одна проклятая пуговица на форме его ненавидела. Следовало вернуться к старомодным – и неумным – тканям вместо этой программируемой ерунды, которой так увлекаются Кел.

– Ладно, – сказал Микодез, приведя себя в минимально презентабельный вид, – соединяй.

Через несколько секунд пять других гекзархов уставились на него. Окинув его внимательным взглядом, Рахал Ируджа спросила:

– Микодез, это у вас с волос вода капает?

Ну конечно, она не одобряла такого поведения. Ируджа удивительным образом походила на одного из отцов Микодеза, но он знал, что этого лучше не говорить вслух.

– Послушайте, гекзарх, – сказал он. – Я выбирал между одеждой и феном. Вы правда хотели бы, чтобы я сделал иной выбор?

– Неужели вся Цитадель Глаз управляется схожим образом?

– Гекзарх, – сказал Микодез, – будьте благоразумны. Я нанимаю персонал, как можно меньше похожий на меня, иначе мы бы вообще ничего не сумели достичь.

– Поговорим позже, – сказала она, и Микодез мысленно застонал: у Ируджи была отличная память. – Гекзарх Тсоро хочет объявить об изменении планов.

– Я извиняюсь за позднее уведомление, – сказала Кел Тсоро. Микодез был не единственным, кто вздрогнул; не было смысла скрывать реакцию. Тсоро использовала архаичную версию местоимения первого лица – особое, единственное число, – вместо столь же архаичного множественного числа, к которому коллективный разум прибегал на протяжении столетий. (В современном высоком языке единственное и множественное число почти не различались.) Судя по сардоническому изгибу ее губ, Тсоро понимала, какой эффект произвела. – Обсуждение заняло время и его нельзя было ускорить. От имени Кел я отказываюсь от бессмертия.

Нирай Файан выглядела так, словно ей дали пощечину, но она, похоже, думала, что бессмертие может послужить некоей гуманитарной цели, а не закрепить существующие властные структуры или разжечь войны.

– Объяснитесь, – холодно проговорила Ируджа.

– Рахал, – сказала Тсоро, – пусть я выражаю волю Кел, но сама по-прежнему остаюсь Кел. Кел созданы, чтобы служить. Смерть – часть этой службы. Я не прикажу своим солдатам рисковать жизнью, если сама смогу жить вечно, и не буду давить на нижестоящих офицеров, лишая их возможности надеяться на повышение.

Видона Пса, похоже, не мог определиться между восхищением и недоверием.

– Тсоро, – сказал он, – это все очень благородно, но мало у кого из Кел есть шанс стать генералом, не говоря уже о гекзархе. Может, это то, что ты чувствуешь сейчас, но спустя десятилетия, когда смерть постучится в твою дверь…

– Смерть, – перебила Тсоро, как будто выплюнув это слово. – Да что вы знаете о смерти, Видона? Шрамы исчезли, но однажды я получила пулю, которая едва не задела мое сердце. Я была младшим лейтенантом в битве настолько маленькой, что даже я не запомнила бы ее название, если бы чуть не погибла. Это было давно, но я помню. Я скорее умру, чем забуду. Если я буду жить вечно, то, конечно, забуду.

Ируджу происходящее с виду не тронуло. Она лишь спросила:

– Вы намерены послать кого-то вместо себя? Подчиненного?

– Я отказываюсь, – сказала Тсоро, – от имени всех Кел.

Неудивительно, что спор, о котором говорила Тсоро, занял так много времени. Ей пришлось усмирить каждого несогласного в коллективном разуме. Формационный инстинкт – это одно, и все же перспектива бессмертия была бы чертовски хорошим стимулом даже для компонента композита. Так или иначе, поскольку она победила, иерархия Кел и крайний консерватизм коллективного разума теперь работали в ее пользу.

Конечно, если план Черис реален, она обезглавит Кел. Микодез мог предупредить Тсоро прямо сейчас, но у него оставалось еще немного времени, и он был полон решимости услышать ответ от своих математиков, если такое представится возможным. Если он решит помешать Черис, то всегда сможет созвать еще одну встречу, на этот раз с сухими волосами.

Андан Шандаль Йенг заговорила впервые.

– Это ваш погребальный костер, Тсоро, – сказала она, – но мы почтим его.

Презрение в глазах Тсоро было слабым, но недостаточно слабым.

– Честь не существует, – сказала она. – Только долг.

– У кого-нибудь ещё есть неожиданные объявления, о которых нам следует узнать, прежде чем мы отправим Файан проводить повторную калибровку? – спросила Ируджа. Она наблюдала за Микодезом. – Кстати, а почему вы пренебрегли поминальной церемонией?

Было бессмысленно надеяться, что она о таком забудет. Жаль, он не знал, какое оправдание предоставила Ирудже Кел Тсоро – мог бы использовать его для вдохновения.

– Мой старший брат прислал мне мыло ручной работы, и я должен был его опробовать, – сказал Микодез. – Хотите кусочек? Если только у вас нет аллергии на сливовый цвет или чего-то в этом духе.