Петр Никонов - Ночи Кадира

— И что обычно выращивают?

— Рис, кукурузу, оливки, пшеницу, ячмень, овес, горох, нут, чечевицу. Много хлопка и шелка, но с ними непросто, с этими гусеницами, привередливые они, говорят. Немало пасек, мед в Кадире — это главная сладость. В предгорьях виноград, картофель, абрикосы, персики, яблоки, лук, чеснок, орехи. Ближе к степям еще арбузы, дыни. Но там больше уже пастбища. Много коров, хотя породы не такие, как в Империи — здесь они худые и горбатые. Козы, овцы, лошади. Здесь много пьют лошадиного молока, да и мяса едят немало.

— А свиньи?

— Здесь для них жарковато, ваша милость. Они есть, но их мало. Зато кур много.

Километр сменялся километром. Когда солнце уже почти коснулось горизонта, они остановились на ночлег в караван-сарае в маленькой деревушке, где сполна насладились пловом и зеленым чаем под печальный звон тара, на котором играл седой длиннобородый старичок в углу под навесом.

С рассветом, сопровождаемые недовольным кудахтаньем тощих сонных кур, бродящих по двору, снова отправились в путь. Слева потянулись зеленые холмы, постепенно становящиеся всё выше и выше.

— Это же горы Мархфир, так? — догадался Гленард.

— Так точно, ваша милость. Южный их отрог. А северный как раз по северной границе Галирата проходит. Ну, или граница по северному отрогу, это как посмотреть. Вообще, весь Кадир как бы разделен горами на три части: северная между северным и южным отрогами Мархфира, южная между северным и южным отрогами гор Хафар, на юге и юго-востоке, и центральная часть, между Мархфиром и Хафаром соответственно.

— Да, я помню карту у Галира Айзифа. Насмотрелся я на этот Мархфир в свое время, конечно… Ты же знаешь, наверное, я после Злой Войны на границе служил. И форт наш находился в горах Гилбеан, а после них на юг начиналась степь Мархфир, а за ней, собственно, горы Мархфир. Причем там, где я служил, две горные цепи друг к другу очень близко подходили, между ними лишь тонкая полоска степей и диких оливковых рощ оставалась. Потому и форт наш как раз там поставили. Дорога не самая популярная через нас проходила, но хватало и купцов, и разбойников, и даже мятежных альвов. Кстати, именно из-за этих мятежных альвов я в итоге и попал на север, сначала в Флернох, а потом и в Рогтайх и совсем уж на север Империи, к горам Башрайг, где мое баронство Кратхольм и находится. Кстати, забавный факт: и горы Гилбеан, и горы Мархфир, являются, по сути, западными отрогами гор Башрайг.

— Как же такое может быть, ваша милость? — удивился Витан. — Башрайг же на севере Империи, а Гилбеан параллельно им на юге.

— Вот и я удивлялся. Но, говорят, что Башрайг к северо-востоку от Империи, далеко за степями кочевников-зоргов, разделяется на две почти равные части. Одна продолжает идти с запада на восток, куда — неизвестно. А вот вторая поворачивает на юг и идет вдоль всей Империи, доходя почти до цепи Хафар на юге Кадира. И вот, и Гилбеан, и три отрога Мархфира — северный, вот этот южный, и самый южный, который до Хафара доходит — это как раз отроги Башрайга: три восточных и один южный.

— Это сложно в голове уложить, ваша милость.

— И не говори. Сам поражаюсь масштабами этих гор. Это получается, что с севера на юг они идут, минимум, на пять тысяч километров. Те степи, в которых зорг даджиды живут, Дикие земли, они как раз между рекой Морайне и горами Башрайг получаются.

— Ну, да, зоргов много было раньше по всему Галирату, говорят, но потом их на северо-восток вытеснили, в степь Мархфир и севернее, в эти Дикие земли. Но многие, я слышал, ушли на восток, за горы, через Тарик в пустыню Барйя.

— Им есть где развернуться там. Если верить нашим ученым, то общий размер Диких земель, Пустошей за ними и степи Мархфир больше чем в два раза превышает территорию всей Империи. Почти в половину Кадира. Да одна степь Мархфир, если присмотреться, размером в пол-Империи. А казалось бы — какая-то пустошь на задворках Империи, где бродят кучки бандитов. А нет, огромная территория, на самом деле. Причем местами даже плодородная.

— Уж не планируете ли вы, ваша милость, расширение границ Империи за счет Мархфира?

— Было бы неплохо, конечно, — Гленард пожал плечами. — Но, во-первых, это не мне решать, совсем не мой вопрос. А во-вторых, и лично меня, и Императора Славия вполне устраивает, что между Империей и Кадиром есть такая большая нейтральная территория, что избавляет нас от прямых пограничных конфликтов. Которые, не приведи Боги, могут и в войну перерасти. Я полагаю, что Его Высокопреосвященство мыслит так же. Однако если кто-то из двух держав начнет осваивать или пытаться захватить территории степи, то это тут же нарушит этот полезный всем баланс, и приведет к ответным действиям и столкновениям. Оно мне надо? Я, наоборот, всеми силами пытаюсь войны не допустить. А пытаться откусить кусок от Мархфира — это прямой путь к войне. Нет, уж. Спасибо, но в Империи хватает и своих земель. Если уж и расширяться, теоретически, в будущем, то уж лучше зорг даджидов с их Дикими землями уговорить в состав Империи войти.

— А это возможно? Уж больно дикие они.

— Кто знает? Может быть, когда-нибудь в далеком будущем…

Ближе к полудню начало чувствоваться горячее и сухое дыхание степи. Поля кукурузы и риса пропали, уступив злакам. Но всё чаще желтые заросли пшеницы, овса и ячменя стали сменяться огромными пастбищами, по которым неторопливо бродили коровы, козы и овцы. Переночевали в маленькой деревушке у подножия холма. И снова плов и чай, и снова пение струн тара.

Отсюда дорога опять стала загибаться к югу, и казалось, что с каждым километром становится всё жарче и жарче. Гленард, плюнув на приличия, снял с себя куртку, оставшись в рубахе.

В этот раз на ночлег остановились в караван-сарае посреди степи. К ночи прохладнее не стало, ветер сильными порывами приносил горячий воздух из пустыни Альбаршат, лежащей в паре сотен километров к югу. Маленькие саманные домики деревеньки по соседству, похожие на покосившиеся коробки, были окружены большими загонами для скота. Загоны охраняли немногочисленные, но хорошо вооруженные и суровые крестьяне.

— Разбойников здесь, что ли, много? — предположил Гленард.

— Вряд ли, ваша милость, — Витан потянулся, разминаясь после дня пути. — Я думаю, это они больше от зверей. Места здесь суровые, диких стад нет, всю землю под пастбища разобрали. Поэтому такие стада для ночных хищников чертовски привлекательны. Волки, пумы, леопарды, дикие собаки.

— Да, ты прав, об этом я и не подумал. Я всё больше привык к хищникам среди людей. Пойдем ужинать. Посмотрим, какой плов готовят здесь. Сравним со вчерашним.

Четвертый день пути принес облегчение. Степь постепенно отступила, дорогу снова окружили поля и сады. К тому же, яркую синеву неба покрыла неплотная дымка белых облаков, дающая хоть какое-то спасение от солнечного пекла.