Артем Мироненко - Земля – лишь ферма

Сложив руки на груди, я изобразил на лице безразличие. Натали расценила это как вызов, игру. Несколько развратных телодвижений с ее стороны – и сдерживать похоть я уже был не в состоянии. Мы начали там же – в прихожей, потом переместились на кухню, воспользовавшись столом не по назначению. Кстати, надо будет ножки на нем подкрутить, а то в следующий раз может и сложиться. Затем мы посетили ванную, но не только утех ради, а и чтобы душ принять, помыться. Хотя кому я вру? Какой там помыться! Заканчивали в зале на излюбленном месте. На полу. Возможно, мы и дальше бы продолжили резвиться, но кое-кому нужно было торопиться на работу.

Набив желудок гречневой кашей и котлетами, я лег на диван и почти моментально отключился. Но не прошло и пяти часов, как сон нарушила мелодия из кинофильма «Крестный отец», которую несколько дней назад я скачал с одного из любимых сайтов. Да, звонил он – дон Корлеоне на русский лад. Мафиозный дон из него, конечно, не ахти какой, а точнее, вообще никакой, но управленческая жилка все-таки у него имелась. И если уж он звонил, то неспроста.

Нащупав под подушкой мобильник и ткнув в сенсорную кнопку «ответить», я поднес его к уху и, протирая глаза, пробурчал:

– Говори.

– А что так грубо? Ни здрасте тебе, ни до свидания…

– Позвонил бы ты часа два-три назад, так я бы тебя еще и послал куда подальше.

– Ладно, не буровь. Знаю, что ночка не из легких выдалась.

– Чего надо-то?

– Через полчаса у меня. Дело есть.

– Буду.

Через полчаса? Да в таком тоне? Ну и чего ты этим добился, дружище?

У его дома я появился через час. Закинув ногу на ногу, Давид сидел на лавочке возле своего подъезда и крутил на указательном пальце брелок с ключами от машины. Где бы мы с ним ни находились и с кем бы ни встречались, ему обязательно нужно было что-нибудь крутить, вертеть, подкидывать и теребить. Сотню раз говорил уже, что эта привычка меня раздражает, да все без толку! День-два продержится и снова берется за старое. Видите ли, у него психологическая зависимость и он не может ничего с собой поделать.

Одни «страдальцы» по несколько пачек сигарет в день выкуривают, другие беспробудно пьянствуют, третьи уминают сладости в несметных количествах, а у Давида, согласно его заверениям, такая вот слегка своеобразная, но безвредная зависимость. Хотя по поводу безвредности я бы поспорил, только кому оно надо? Итог говорил сам за себя: мне пришлось смириться.

Глаза выдавали недовольство, но он заговорил спокойным, вкрадчивым голосом:

– Пробки на дорогах? Или может?..

– Давай без этого, ладно?! А то я тебя заставлю с Натали объясняться, где я нахожусь и чем занимаюсь! Ты вообще в курсе, какая она у меня лапочка, когда ревнует? – Я показал ему царапины на шее. – Да-да, она не только мозг может вынести, но и физиономию коготками разукрасить.

– Понял, не вопрос. Перейдем сразу к делу, – с иронией сказал он. Взглянул на часы и, скривив рот, клацнул кнопку на брелоке. Сработал сигнал разблокировки дверей. Он резко встал, хлопнул меня по плечу и направился к машине. – Некогда рассусоливать, поехали!

– Куда?!

– Туда, где когда-то была твоя деревня.

«Натали меня убьет!» – подумал я и сел в машину.

Нежданно-негаданно внес свою лепту внутренний голос: «Что, кастрат, добегался?! Говорил же тебе, бросай свою шизанутую кикимору, а то не ровен час погубит твое самое драгоценное! Яйца твои золотые, хозяйство твое знатное, мужика в тебе погубит! Она же у тебя чокнутая, а такие всегда с собой ножницы таскают. Знаешь зачем? Не догадываешься? Любовь у него, понимаешь ли, да кому ты потом нужен будешь со своей любовью?! Может, своей страхолюдине? Ха, даже не надейся! Она – вон какая ненасытная и долго твой обрубок терпеть не станет. Быстренько себе нового осла подыщет. Или, думаешь, я потом буду твое нытье выслушивать? Ага, больно надо! Эх, какая житуха раньше была: гуляли вместе, баб щелкали как семечки. А теперь что? Да ты же в тряпку превратился! Натали то, Натали се! Тьфу, мерзость какая! Но если из подкаблучника еще как-то можно мужика сделать, то, уж прости, из евнуха никак!»

– Максим Леонидович с ребятами уже там, – выехав на трассу, заявил Давид.

– Даже Громов?

– Ты же слышал.

– А что это вдруг?

– Разведка доложила, что творится там нечто тревожное.

Последовала пауза.

– Мне из тебя по слову вытягивать?

– Да не знаю я ничего. Велено было тебя забрать и мигом туда.

– Ясно, все как всегда. Вечно в вашем «Молоте», то есть в нашем, бардак несусветный. Кстати, что там по поводу названия, менять не надумали?

– Нет, – бросил он, недовольно глянув в мою сторону.

– Как же с тобой трудно. Ладно, разбудишь, как приедем.

Не то чтобы меня не волновало возвращение в родные пенаты, напротив, очень даже волновало, но я действительно хотел спать. Кожаное сиденье, изготовленное по всем канонам мерседесовского комфорта, еще больше подогревало желание. Опустив спинку почти до максимума, я сомкнул веки.

Время, прошедшее в реальности, воспринялось моим сознанием как мгновение.

– Просыпайся, приехали! – потрепав меня по плечу, воскликнул шепотом Давид.

– Что, уже?

– Нет, вру. С тебя бутылка отменного скотча.

– С какой радости?

– Если бы ты знал, какие муки мне пришлось вынести из-за твоего храпа, то не спрашивал бы.

– Будет тебе скотч, мученик.

– Ловлю на слове. Все, выходим.

Покрутив головой, разминая шею, я неохотно вылез из машины и осмотрелся. На небольшой поляне размещались четыре микроавтобуса марки «Мерседес-Бенц», «фольксваген» Полковника и «Волга». Не обязательно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, кого привезли в микроавтобусах. Но кто приехал на «Волге»? Неужели Громов? Вот ведь сентименталист-консерватор. Подчиненные ездят на достойных тачках, а начальник на неброском раритете. Нонсенс! И пусть даже она в отличном состоянии, я все равно не понимаю: почему не побаловать себя, если есть такая возможность?

– Сюда что, весь штат молотовский подтянули?

– Лишь малую часть.

– И где же они все?

– Уже на месте.

– Понятно, лучше б и не спрашивал.

Вынув из багажника два бронежилета, он сунул один мне в руки, а второй накинул на себя:

– Надевай-надевай, береженого бог бережет.

– Что, все так серьезно?

Промолчав, Давид снова сунулся в багажник и принялся что-то там искать, чем-то клацать, скрипеть и шуршать. Его поведение меня насторожило и могло указывать лишь на одно: все и впрямь обстояло очень серьезно. Подойдя ближе, я наконец увидел, чего он там перебирал. Мне чуть дурно не стало. Возможно, у кого-то другого в аналогичной ситуации отняло бы дар речи, но не у меня.

– Мы что, к третьей мировой готовимся?

– Вооружиться не помешает.