Артем Мироненко - Земля – лишь ферма

– Как только началась война, спецотряды лантисофурийцев высадились на нашу планету и захватили в рабство несколько тысяч семей. Одной из них оказалась и моя. У меня была очень дружная и большая семья. Отец, мать, четыре старших сестры, младший брат, год как родившийся, и, само собой, я, семи лет от роду. Нас доставили на ту же планету, на которую сейчас летите и вы. На Цизарбию.

– Родина долговязых?

– Нет. Еще одна порабощенная планета.

– И что случилось с теми семьями, в том числе и с твоей?

– Большинство из них погибло при попытке поднять восстание. Еще какая-то часть полегла от каторжных работ и рук лантисофурийцев, захотевших позабавиться. А многие остальные, кому уж очень не повезло, становились обедом для долговязых тварей. Своей смертью умерли немногие, очень немногие. Что касается моей семьи, то ей досталось отовсюду, но я не хочу об этом вспоминать. Да и не буду.

– Раньше я только догадывался, теперь же знаю точно.

– Что именно?

– Видели мы с Давидом на той турбазе, как они, скоты, людей потрошили. Просто жуть!

Приложив ладони к лицу, Дашка ойкнула. Натали, как всегда, держалась молодцом. Без воплей, без соплей и без всяких там нервов.

– Да, они не только порабощают более или менее цивилизованные народы, они их еще и пожирают. Но только молодых особей. Старых скармливают своим домашним питомцам. Мясо землян долговязые твари считают самым наивкуснейшим, а мозг так и вовсе чуть ли не деликатесом. Хотя потроха они любят не меньше. Сердце, печень, легкие…

– Давай без подробностей, ладно? Я и так достаточно насмотрелся. К тому же среди нас есть дамы, и они очень напуганы.

– Ладно.

– Почему тебя не сожрали?

– Меня решили оставить как какого-то экзотического зверька, последнего в своем роде. Как шута. Как напоминание о героической победе на Муклорне.

– Но какой смысл поганить целую планету? Разве им помешали бы лишние природные ресурсы, да и рабы тоже? Почему просто не поработить всех, затратив на это чуть больше времени, и потом преспокойно одних пожирать, а других эксплуатировать на добыче этих самых ресурсов?

– Может, возиться не захотели, а может, и угрозу в нас какую увидели. Ведь мой народ был одним из немногих, посмевших оказать им сопротивление, притом еще настолько неистовое. Вот, может, и струхнули, что революционная волна захлестнет все галактики.

– Гляньте, гляньте! Луна! – указывая руками на экран, заставила нас встрепенуться Дашка. – Какая же она красивая!

Кажущаяся холодной, безжизненной и однотонной, Луна меркла перед величественной красотой Земли, но все равно не оставляла равнодушным. Она навевала какие-то неоднозначные чувства. Тоску по дому, жалость к себе и радость, что мы все еще живы. А еще я ощутил пугающий холодок, вихрем пронесшийся по телу, когда представил, что могло скрываться в кратерах на ее поверхности.

Судя по лицам остальных, Луна у них бешеного восторга не вызвала. У меня, признаться, тоже, но я не стал корчить из себя бывалого космонавта, до такой степени насмотревшегося на все эти Луны, Нептуны, Юпитеры и Сатурны, что аж тошнит.

Дашкины возгласы были не лишены здравого смысла, но это я так думал, другие же считали иначе. Они отреагировали едкими негромкими смешками и недоуменными взглядами. Мне даже стало обидно за нее. Физиономия Кирилла тоже выражала недовольство толпой, но высказаться по этому поводу он так и не решился. Моя названая сестра срочно нуждалась в чьей-то руке помощи. И я ей, не мешкая, ее протянул:

– Да, родная, впечатляет! Есть в ней что-то таинственное и завораживающее!

Дашка заулыбалась.

Натали ущипнула меня за запястье, но сразу же потерла в том месте и погладила. Коротышка махнул рукой, мол, что взять-то с них, со слабоумных. Назар и бородатый уставились на Луну, пытаясь отыскать там то самое таинственное и завораживающее. А Давид, посматривая на всех нас, не переставал посмеиваться.

– Откуда такое знание русского языка? Чистое произношение? Будто ты родился и всю жизнь прожил в России. – Обратив на себя взор коротышки, Давид прищурился, как профессор, задавший каверзный вопрос студенту на экзамене. – У нас полно коренных москвичей, которые и на тройку с минусом не знают свой родной язык, а тут представитель инопланетной расы как минимум твердую четверочку заслуживает. Удивительно.

– Четверочку?! Ха! Да у меня уровень знаний гораздо выше, чем у любых ваших академиков. В любой науке.

– Прямо-таки и в любой?

– Хочешь проверить? Посоревноваться? Давай, только тогда тебе придется оценить свои знания на не твердый ноль с тысячей минусов.

– Но как ты?..

– Книжек много читал, причем на разных языках. На русском, испанском, немецком, английском, китайском, японском… и так далее. Устану все перечислять. В общем, на многих земных, включая и несколько из тех, которые уже давно считаются мертвыми. Хотя на внеземных языках я читал еще больше. А скольких ученых, писателей, изобретателей и преподавателей мне приходилось сопровождать – очень много. И мы многому друг у друга научились. С некоторыми я до сих пор в хороших отношениях. По возможности проведываю их и помогаю, чем могу, но я бессилен перед тиранией долговязых тварей. Им часто даже повод никакой не нужен, чтобы казнить раба.

– Так это же тонны информации, как ты смог столько усвоить?

– Если бы ты знал, на что способен твой мозг, то таких вопросов не задавал бы.

– На что?

– Как-нибудь расскажу.

– Хотел бы я тоже знать столько языков.

– Хочешь – будешь, если не казнят раньше времени. По крайней мере, язык лантисофурийцев обязан знать каждый, остальное по желанию. Свой язык они считают чуть ли не божественным, а себя, соответственно, богами. Любые другие языки относятся к языкам рабским и не изучаются ими строго принципиально.

– Куда деваться.

– Ага, это ниже их достоинства, что не так уж и плохо для нас.

– В смысле?

– А что тут неясного? Их высокомерие играет нам на руку: мы их понимаем, они нас – нет.

– Кстати, да, недурственное такое преимущество. И если…

– Неужто за парты нас посадите? – перебил я.

– Не все так запущено, – ухмыльнулся коротышка. – Процесс быстрый и безболезненный.

– А поподробнее? – вновь прищурился Давид.

– Оборудование есть специальное, с помощью которого можно загрузить в мозг любые базовые знания. Но база есть база, сам понимаешь…

В этот момент корабль тряхнуло. Врезавшись на вдохе грудной клеткой в блочное устройство, я закашлялся. Некоторые застонали, заохали и выругались, а кое-кто еще и в воплях себя проявил. И это была не Дашка. Раззявив рот всего на секунду-другую, Натали завопила так, будто ей иголку под ноготь загнали. После чего она снова отобразила на лице непробиваемую безмятежность и, гордо покрутив головой по сторонам, окинула всех холодным взглядом.