Михаил Николаев - Профессионалы [litres]

– Вот объясните мне: а зачем вообще России Аляска? Особенно после ядерной войны и в самый разгар вулканической зимы? Средства некуда зарыть? Может, её лучше оставить как есть? Раньше она могла иметь военное значение, ещё там были запасы нефти, золота. А сейчас на Аляске осталось хоть что-то практически нужное в составе страны, кроме собак, медведей, староверов и особо упертых американцев?

– Ух, как много вопросов, – Павел, защищаясь, выставил перед собой руки ладонями вперёд, успокаивая шебутного дедушку. – Давайте я буду отвечать по порядку. Начнём с того, что Аляска – это наша российская земля. Как и Крым. Поэтому вопрос стоит иначе: не нужно ли её возвращать, а когда это лучше сделать. Сейчас, после того как вулкан похоронил под толстым слоем пепла почти всю континентальную часть США, это сделать наиболее удобно. Идём дальше. Золота там изначально было немного, а вот нефти и газа как было очень много, так и осталось. Нефти там больше, чем у нас в Сибири. Почему мы должны дарить кому-то это богатство? Эти месторождения как минимум надо застолбить, а как максимум – разрабатывать. И военное значение никуда не делось. А ещё там нужно метеостанции поставить. Да, жить там постоянно вовсе не обязательно. Можно работать вахтовым способом. Но я думаю, что наверняка найдутся и экстремалы, которые непременно захотят там обосноваться. Будь я немножко моложе – тоже поехал бы. Там есть очень красивые места, климат ничуть не холоднее, чем у нас на Крайнем Севере и, главное, нет никакой радиации.

– А что с местными будем делать? – не унимался вошедший в раж дед.

– Ничего не будем делать. Потесним немножко (уплотним) и пусть живут себе, как и раньше жили. Постепенно ассимилируем. Их там всего полмиллиона.

– Ладно, – согласился дед, – так уж и быть, пусть Аляска будет нашей. А вот расскажи, зачем нам Гавайи?

– Скажите, вам на каких курортах доводилось отдыхать? – вопросом на вопрос ответил Павел.

– В Сочи был, в Севастополе, ещё в молодости в Пицунду ездил. Но там холодно, не понравилось мне. Дочка в Турцию и в Египет летала. А я не захотел: дорого, да и не понимаю я по-тамошнему.

– А на острова в тропики куда-нибудь, где тепло и все по-русски разговаривают, нет желания слетать?

– Да где же такое место есть на Земле?!

– Пока нигде нет. Но будет на Гавайях. Это тот самый остров, где аборигены съели Кука. Ну, не съели, конечно, но убили точно. Сейчас это остров курортов и десятков отелей с шикарными пляжами. Даже действующий вулкан имеется. На острове одиннадцать климатических зон, так что можно выполнить практически любые пожелания.

– А как на этом острове с радиацией дело обстоит? – продолжал допытываться дедушка. – Там ведь вроде база американская была. Как же её? О, вспомнил, Перл-Харбор. Её ведь бомбили наверняка!

– Конечно, бомбили. И мы и китайцы. Но она на другом острове – Оаху. Он китайцам достался. До него от острова Гавайи больше трехсот километров. Так что нет там никакой радиации.

– А аэропорт есть?

– Целых два. Хило и Кона.

– Как думаешь, соглашаться? – повернулся дедушка к своей жене, вместе с другими женщинами с любопытством прислушивающейся к обсуждению нужности новых российских приобретений.

– Соглашайся, – ответила мудрая женщина. – Если доживём до времён, когда самолёты снова начнут летать, свозишь меня туда на курорт.

На этом разговор мог бы закончиться, но, воспользовавшись паузой, в него вступила одна из женщин. Лет сорока, немножко полноватая, рассудительная. И вопрос у неё был посложнее:

– Со штатами разобрались и ладно, но для чего мы в Европу попёрлись? Зачем нам Прибалтика, кусок Польши? Опять на старые грабли наступаем? Прибалты ведь перед войной именно об этом и верещали – что Россия их захватит. Это что же получается, они правы были?

– Подождите, Кристина, – Павел в последний момент вспомнил имя женщины. – Давайте разберёмся. О чём именно вопили прибалты?

– Что мы нападём на них и захватим!

– И кто на кого напал?

– Ну, получается, что они на нас. Но мы ведь всё равно их захватили!

– Потому что захватчики и оккупанты?

– Нет, конечно! Они на нас напали, и мы были вынуждены защищаться. А потом погнали их и остановились, как обычно, уже в Германии.

– Вот видите, Кристина, как вы сами всё хорошо объяснили.

– Так это же всем понятно! Но ведь потом можно было уйти с их территории. Из Германии мы ведь ушли!

– Так германские земли никогда нашими и не были. А Прибалтика – чья только не была. Они там под всех ложились. Давайте считать. Что там было до включения их в Советский Союз? Отсталые аграрные лимитрофы с небольшими портовыми городками. Рыбу ловили, немецких хозяев боготворили. Задворки Европы, причём задрипанные. Во времена Советского Союза они превратились в индустриальные и культурные центры, обзавелись современной портовой инфраструктурой, рыболовным и торговым флотом. Уровень жизни на этих территориях стал выше, чем в любом другом регионе Союза. Потом они отделились и начали рулить сами. С этого момента экономика покатилась вниз, наука вообще умерла. За последнюю четверть века они спустили в унитаз почти всё. А потом сами ввязались в войну. Внаглую. Ну и получили по полной. Сейчас большая часть территории Прибалтики загрязнена радиацией, но не на вечные же времена. Постепенно уровень снизится, и эти земли снова можно будет заселять, а инфраструктуру восстанавливать и развивать. Но уже не кем попало и не как попало.

– А кем именно планируется заселять эти земли? – продолжила расспросы Кристина.

– Официальную точку зрения до меня никто не доводил, но, если вас интересует моё мнение, то я бы предложил в первую очередь вернуть туда русскоязычных местных жителей, в последнее время находившихся в этих странах на положении людей второго сорта. Во вторую очередь тех, кто вынужден был уехать оттуда в Россию под давлением государственной политики вытеснения русских. Потом ещё можно дополнительно переселить туда желающих переехать из числа потерявших жильё в России в связи с бомбардировками НАТО.

– А что с остальными аборигенами делать? С коренными прибалтами?

– Я считаю, что тут нужен индивидуальный подход. Среди них есть немало абсолютно нормальных людей, с которыми мы бок о бок жили в Советском Союзе. После отделения они не скурвились, не расплевались с соседями, продолжали общаться со своими старыми знакомыми, ездили к ним в гости. Какие у нас могут быть к ним претензии? Но были там и другие. Участвовавшие в маршах эсэсовцев, осквернявшие могилы на кладбищах, те, кого прямо-таки корёжило от ненависти к стране, давшей им бесплатное образование, позволившей выбрать любую желаемую профессию, достичь в ней определённых высот. Вот таких граждан нам в России не нужно. Будь моя воля, я бы их всех депортировал в их любимую Европу. Но, что интересно, они и там никому не нужны. Не возьмут. Так что придётся, наверно, отправлять их куда-нибудь на Чукотку на поселение. Или селить вдоль границы с Китаем и Монголией. Там очень много свободного места. Но не сосредоточенно, чтобы анклавы не возникали.