Катэр Вэй - По дорогам Империи

Борг стоял рядом с колодой для разделки туш и методично точил короткий клинок, наблюдая за мальчиком.

– Ну, что, долго там тебе еще до нормы? – поинтересовался Борг, придирчиво оценивая остроту лезвия.

Оно не должно быть слишком острым, но и тупым, как учебный, тоже не должно быть. Сегодня он собирался показать Калину новый урок – бой с коротким, широким мечом и доработать хитрый удар ворона.

– Нет. Закончил уже, – ответил мальчишка, крутя и подбрасывая в воздух топор на длинной ручке. – Борг, а Борг, так ты мне ответишь, все-таки, чего видел тогда про меня?

– А че, ответь да ответь… Что видел – то и видел. Узнаешь, когда тому время придет. Не нравится чего, так я не держу.

Калин уже повторял приемы боя с топором: шаг, уклон, удар, разворот, блок, шаг, удар, при этом он разговаривал с учителем, не сбивая дыхания:

– Все мне нравится, просто, вопрос этот гложет, покоя не дает.

– Ну-ка стой! Ну, что ты творишь?! Вправо бери и снизу. Тьфу ты, идиот! Чтоб тебя! Давай, наступай, смотри сюда, – отложив меч, он встал напротив мальчика, показывая тому раскрытые пустые ладони.

Калин пошел в наступление. Так они тренировались до обеда, после обеда, а иногда и среди ночи. Борг гонял мальчишку по лесам и по болотам, обучал хитростям боя и работе с арбалетом и холодным оружием. Многое рассказывал о луке: как и из чего его изготавливают, и даже несколько раз дал подержать в руках.

– Боевой лук, малой, это тебе не твоя охотничья тренькалка. Этому искусству годами обучаются, а у нас ускоренный курс, потому это оружие мы с тобой пропустим. На, лучше, вот эту штуку опробуй, – протянул он изумленному мальчику большой боевой арбалет.

Калин пыхтел, краснел, но взвести в тот раз его так и не сумел. Теперь же это не составляло ни малейшего труда.

Под домом оказалась настоящая оружейная комната. Вот где все было сделано с любовью и заботой, каждая стрела, каждый нож или кинжал, несколько луков и арбалетов – все сияло, и было готово к применению прямо сейчас, сию минуту.

– Ого! – восхищенно выдохнул тогда мальчишка, впервые спустившись в «святилище» воина. – Ты все это сам сделал?

Борг криво усмехнулся:

– Нет, далеко не все. Но люди часто делятся со мной своим добром.

Заметив на себе набыченный взгляд мальчишки, Борг искренне расхохотался.

– Неужто ты подумал, что старый вояка промышляет грязным разбоем? – смеялся он, хлопая парня по спине. – Не, малой, не из тех я, а вот бандитов погонять, что б на дорогах не шалили да людей мирных не обижали, это да, это я завсегда рад развлечься. Оттуда и накопилось столько. Жаль, перевелись разбойники на моем пути, а далеко куда-то ходить – лень. Дальше пятидневного перехода не гуляю, неохота мне. Старею, наверное, – Борг хитро подмигнул мальчишке, заметив, как смягчился и заблестел его взгляд. – Нравится мой арсенал, да? А ты вот на это глянь, – показывал он одно оружие за другим, словно гордый отец – своих сыновей.

Вечером того же дня мальчишка сидел у очага с крайне угрюмым видом. Борг подбросил в огонь чурку, спросил:

– Чего нос повесил? Передумал оставаться?

– Нет, что ты, – тут же встрепенулся Калин. – Просто дом вспомнил, родителей. Переживают, наверное, нервничают… особенно отец. Нам с ним пришлось маму обмануть, сказать, что к князю нашему на обучение пошел, а батя-то не хотел меня одного пускать с пророчицей нашей, думал вместе идти, но болезнь его свалила, и лекарка строго-настрого запретила любые нагрузки. Боюсь, он Взору придушил, наверно, когда та без меня в деревню вернулась. Я только сейчас об этом подумал. Не поверит же старой батя, что я жив.

– Кхм… – Борг поскреб ногтем лоб свой. – А писать ты умеешь?

– Умею, – тут же ожил мальчик и с надеждой посмотрел на воина.

– Ну, тогда думай, на чем записку накарябать, – взяв кочергу, Борг пошевелил угли в очаге. – Бумаги-то у меня нет. А я, так уж и быть, – широко зевнув, он потянулся, хрустнув суставами, – Гамлета попрошу, отнесет он отцу твоему известие, – и, вытянув ноги, вновь невидящим взглядом уставился на огонь.

– Но как? Он же не знает, где я живу и кто мой отец.

– Он не знает, а твой мрякул на что? – лениво промямлил Борг на грани между сном и бодрствованием. – Вот вместе пусть и слетают. Им-то не пешими через болота шлепать, быстро по небу обернутся.

Спустя несколько дней «посыльные» вернулись и принесли обратные известия о том, что родители были крайне счастливы, получив от сына весточку. Отец и вправду думал о плохом и чуть не убил старуху, но после получения письма вымолил у нее прощение и обещал впредь относиться с доверием к ее словам. К тому же Взора по возвращении из болот всем наказала воду без кипячения не пить. Страшная болезнь поселилась в их реках и колодцах, и те, кто ослушался, сильно маялись животом, рвало их и лихорадило. Многие в округе померли. Вымирали целыми семьями, дворами, как люди, так и домашняя живность. Но в их деревне только троих схоронили, остальные же все прислушались к наказам Веды и Взоры, исполняли все указания лекарки и ведуньи в точности. Мыли руки алкогольными настойками, особо при купании младенцев добавляли, и даже живности воду давали только с огня, остудив.

Теперь же Взора пророчила новую беду, грядущую с юга: голод. Юр с этим известием пошел к князю.

«… так что мать даже рада, что не дома ты, сынок … – писал отец. – Учись прилежно, старательно и спроси Учителя своего, чем я могу его отблагодарить », – дочитал Калин вслух полученное письмо и вопросительно посмотрел на Борга.

– Ничего мне не надо, – пробурчал тот в ответ и, поднявшись с лавки, вышел из комнаты.

Борг явно обиделся, задели его эти слова за живое. Калину стало не по себе, стыдно. Больше к этой теме не возвращались никогда.

Почтальоны теперь летали в деревню каждый месяц, и весной Калин узнал, что у него родился братик. Назвали в честь деда Лютом. Появление младенца окончательно выдернуло мать из лап болезни. Она стала почти прежней, только волосы поседели.

Как-то Калин спросил у Борга, почему тот предложил ему остаться, если изначально хотел проводить восвояси.

Борг нахмурился, собираясь с мыслями.

– Да знал я, что ты придешь. Это я так, проверял тебя просто. Еще задолго до твоего прихода сны мне снились интересные, и когда Гамлет прилетел после долгой отлучки весь всполошенный и чуть ли не волоком меня потянул с охоты в дорогу, не дав даже домой завернуть, я так и подумал, что к тебе. Только, я видел тебя не таким… постарше ты был в моих снах. И при встрече я сильно удивился. Потому и проверял: ты ли то, а, может, и не ты вовсе, потому как юношу я ждал, а не ребенка… – Борг с задумчивым видом смотрел себе под ноги, почесывал небритую щеку с глубоким шрамом до самой скулы.