Андрей Никонов - Шаг в сторону (часть 2)

А в колдовской приказ неожиданно для меня взяли Ждана, или как там его – Ирия Белосельского? Мила об этом рассказала в тот же вечер, как меня к Росошьеву вызывали. И все выпытывала, что там с Тятьевым произошло. А что произошло, как другим рассказывал, так и ей, да еще по секрету шепнул, что когда мы одни в том лесу остались, Тятьев с Хилковым повздорили. О чем – не знаю, только, мол, смотрели друг на друга волком все время, пока их княжич Тятьев не утихомирил. Ну как отказать в такой мелочи совершенно обнаженной женщине, особенно если она мило просит, глядя большими голубыми глазищами. Только предупредил ее, что знать об этом никому не нужно, и так приказ лихорадит.

Будни канцелярии – дело скучное, в основном мы выезжали, когда дело касалось сразу нескольких ведомств. Или торговец на запрещенных амулетах попадется, или тать какой знатную особу ограбит, ну и само собой, на всякие княжьи выезды и церемонии. Жилинское удельное княжество богатством особым похвастать не могло, но и бедным тоже не было. Князь, пожилой уже человек, а по меркам моего мира – так вообще горец, ста сорока лет от роду, был тот еще ходок. Одаренных детей у князя не было, как оказалось, довольно распространенное явление среди колдунов, так что на княжий престол должен был сесть один из его племянников, из Вяземских. Со знатными барышнями и замужними боярынями даже князю не дозволялось, тут хоть и было классовое деление, но все равно – при нужде и на князя управа бы нашлась, среди колдунов знатность – не главное. Поэтому Жилинский довольствовался дамами попроще и посговорчивее.

Мне до того, развлекается князь с кем или один дома лысого гоняет, дела не было совершенно, а вот канцелярии – даже очень. Каждую такую пассию проверяли и колдовские, и стража княжья. Самому-то князю договариваться не с руки, он должен прийти на все готовенькое, тут уж в дело вступал еще и торговый приказ. И мы.

Так что с полусветом местным я познакомился, даже полезные знакомства завел.

И не то чтобы проникся презрением, свойственным одаренной верхушке по отношению к обычным людям, но логику их понял.

Когда купец фактически продает свою жену и дочь за особое право торговли в праздник, это можно обьяснить. И те вроде согласны, там и подарки, и сам князь человек обходительный. И муж-отец в прибытке. опять же, деньги в семью. Все довольны, князь-то больше недели-двух в одной койке не задерживается, дальше прет, словно жить чуток осталось, а грамота – она надолго, на год, не меньше. И все равно, ощущение гадливости есть. Ведь все почти соглашались, рано или поздно, вопрос был только в цене.

А проверяли мы, нет ли в доме закладок каких колдовских, или, может, будущая пассия опоена чем или кто вложил в нее мысли недобрые. Оно понятно, места своего лишаться никто не хочет, когда еще Вяземские сюда придут и своих людишек попробуют понасажать.

Вот так и ездили по всяким потенциальным шлюхам – скука смертная, сидит, к примеру, девица лет семнадцати, краснеет, а рядом мамка строгая, как сутенерша вьется. Смотрит, чтобы не обделили деточку, а сама из себя гордая, словно орден дали. А какие там мысли в семнадцать лет? Ну находили несколько раз закладки – то кристалл следящий, то вот метка на девке стояла, еле видна – только я и разглядел, а что раздеть при этом пришлось, так люди-то простые, откуда им знать, что колдовские знаки через одежду прекрасно видны. Да, вот тогда повеселились немного. А так – скука.

Денег с этих поездок было немного – вынесет купец несколько десятков золотых, чтобы подмаслить, на всех разделим, и получается по чуть-чуть. Я уж даже начал жалеть, что на общественных началах практически работаю, так бы по гривне-медведю в день получал, и ладно. Мне ведь еще за квартиру платить, и Шуша вон кормить – уж я парню сколько раз намекал, что в казарме лучше, и делать ничего не надо, ни в какую, как клоп, из дома не выведешь.

Благодарностей от князей что-то видно не было. Ни от местного удельного, ни от местного великого, ни от Смоленского. Не упал на меня золотой дождь из наград и привилегий. Но все это меня нисколько не заботило – в жизни были вещи куда важнее.

На Интру – по-нашему 18 января, когда какой-то волхв пришел поорать в дымоход, чтобы подземных духов запугать, модуль в моей голове наконец разродился – сообщил, что дефектный кристалл, который я с таким эффектом интегрировал, наконец усвоился, и время до моего возвращения уменьшилось аж на полтора года. На зарядку моего обмундирования это, правда, никак не повлияло, но появился реальный шанс свалить отсюда пораньше. Все-таки шесть лет – это не семь с половиной. Так что пафосная синяя смерть теперь представляла для меня интерес постольку поскольку. А вот найти еще несколько кристаллов было бы неплохо.

Я обошел все лавки, где торговали камнями. Кристаллы кварца продавались везде – и в качестве накопителей, в том числе для моего пепелаца, и для других целей, когда нужен был постоянный энергетический поток. Но найти среди бесчисленных россыпей местных изделий нужные мне инореальные было почти невозможно. Почти – потому что я надеялся, ведь если кто-то посетил этот мир, оставив дефектный портальный камень, то нормальные-то у него с собой были. И наверняка за столько лет это был не один человек – как я успел понять, новые шумеры предпочитали уже изученные миры для периодических посещений, посылая в неизвестные экстремалов вроде моего шапочного знакомого Анура.

В библиотеке мои вопросы о способах перемещения подозрений не вызвали – главный по книжкам был в курсе, куда я попадал и откуда выпал, вот только местная наука действительно считала, что реальных способов попасть в другой мир нет. Теоретически – да, допускалось, что есть другие миры, и даже одно время проводились какие-то опыты. Но потом один умник первого круга, а по совместительству великий князь, доказал, что перемещение физического тела невозможно, и дискуссии утихли.

И вообще, Модест, библиотекарь, считал, что ни в какие параллельные миры деревенька не перемещалась, ее просто отбросило в обособленное пространство. Интересно, что он подумает, когда местные жители расскажут ему о длинных, похожих на нити облаках высоко в небе, из которых не идет дождь. Конденсационный след от какого-то летящего аппарата я лично наблюдал во время эпической битвы Тятьевых и Хилкова. Тятьев-старший наверняка знал больше, чем мне сказал, может быть даже выбирался во внешний мир, но теперь не спросить – удар мечом-хапу прервал блестящую карьеру ученого-исследователя.

Оставалось только надеяться, что есть вещи, которые мне пока знать, по мнению книжных червей, не нужно. И что отсутствие портальных кристаллов – явление, присущее захолустью типа мелких удельных княжеств. А вот в княжестве Смоленском, куда я должен был в апреле отправиться, чтобы в наследство вступить, может и найду что-то.