Олег Белоус - Под лучами красного карлика [СИ]

Через считанные мгновенья дверь, содрогнулась от сильного удара, открылась. В проеме появился Леха Машеров, или, как он разрешал называть себя приятелям — Машера.

Всего на пол головы выше Ивана, он был широк в плечах и узок в талии, напоминая фигурой вставшего на задние лапы медведя, и так же как этот зверь — силен. Внешне обманчиво медлительный, он подобно настоящему хищнику, при необходимости мог проявить и быстроту, и недюжинную ловкость. Это только на вид мишка неуклюж и мешковат. По-настоящему он ловок, быстр, силен и свиреп. Горе тому, кто его разгневал! Никто и никогда не видел Машеру в гневе, но по одному его виду становилось понятно, что если разозлить этого берсеркера, его ничто не остановит. В юности он занимался дзюдо и в старших классах завоевал титул чемпиона Ковчега в своем весе. Занятие борьбой и природные данные превратили его в настоящего Илью Муромца, ковчеговский вариант. Как-то раз, уже учась в колледже, Ивану довелось вместе с ним мыться в бане. Мощный парень и очень широкий в кости! Одно нога как две, но у обычного мужчины. Внешность — соответствующая, благодаря чему у женщин парень пользовался неизменным успехом. Друг друга ребята знали с детства, учились в одной школе, только Машера окончил школу раньше на пять лет. Успел после выпуска отучиться на оператора Искусственного Интеллекта и жениться на однокласснице. Поработав несколько лет и успев разочароваться в выбранной профессии, снова поступил в колледж на факультет космонавигации, закончив его на год раньше Ивана. Не сказать, чтобы они стали закадычными друзьями, но ближе приятеля у Ивана не было. Все два года обучения Машера опекал Ивана, назначив себя ответственным за младшего товарища.

— Привет всем — проронил вновь прибывший густым, неожиданным для крупного человека, баритоном. Бухнулся в жалобно скрипнувшее под его весом кресло.

— О Машера! Ты что ли резервным идешь? — обрадовался Иван и протянул руку. Рукопожатие крепкое и уверенное. Диспетчер ограничился кивком в знак приветствия.

— Ага, выспаться не дают, — недовольно пробурчал в ответ Леха и сладко зевнул, — Вызвали не в мою смену. Заболел, видите ли, Смирнов.

Иван молча развел руками. Дескать обстоятельства, ничего не поделаешь!

— Дайте что ли кофе? — проворчал Машера, подтягивая к себе стоявшую на краю стола чашку и оглядываясь в поиске кофейницы и сахара.

Судя по всколоченному виду, Леха явно не выспался, поэтому и разговорился не на шутку. Обычно он предпочитал помалкивать, считая, что лучше больше делать, чем говорить. «Опять что ли дома не ночевал?» — сообразил Иван. «Ох уйдет от него когда-нибудь Евгения, хорошо, что у них еще детей нет.»

Диспетчер молча вытащил из стола и пододвинул к Машере банку с кофе и сахарницу. Леха удовлетворенно кивнул, под недоуменным взглядом не привыкшего к Лешиным чудачествам диспетчера, положил в чашку одну за другой четыре ложки. Крепкий, насыщенный аромат поплыл по комнате. Кофе, собранное на гидропонных плантациях, отличалось крепостью. Обычному человеку и одной ложки порошка — за глаза. Леха не обращал внимания на все эти тонкости. Размешал, громко звякая ложкой, шумно отхлебнул. Потом опустил чашку на стол. Вздохнув, пожаловался:

— Вчера что-то выпил перед сном кофе и не спалось.

Диспетчер поперхнулся от смеха, но Леха только иронично покосился на него, хмыкнул и приступил к изучению полетных документов, не забывая время от времени прихлебывать черный словно уголь кофе.

Через полчаса Иван закончил изучение документов. Не зря он считался лучшим на своем курсе. Попрощавшись с коллегами, одел скафандр и вышел на стоянку служебного транспорта.

Его уже поджидал старенький электроавтобус. Иван опустился на сиденье впереди, пристегнулся, двери автоматически закрылись. У юного космонавта замерло сердце, он зажмурился, не в силах справиться с нахлынувшими чувствами. Машина неторопливо двигалась по направлению к входу на стартовую, иногда притормаживая, иногда разгоняясь. Мимо проплывали бесконечные стены, окрашенные в различные оттенки коричневого. Так были окрашены железоникелевые породы, преобладавшие на Ковчеге. Еще через несколько минут мимо проплыли шлюзовые ворота, глухо шлепнули, закрываясь позади. Подпрыгивая по серым плитам стартовой площадки, машина медленно покатилась по летному полю. Порыв ветра донес запах стартовой площадки: гари и острый запах озона. Края и вверх огромной пещеры, где располагался космопорт, терялись во тьме. Мрак разгоняли лишь установленные по периметру прожектора. Все, за исключением очередного патрульного, корабли флота Ковчега лежали на летном поле. Большие и маленькие туши кораблей, издали напоминали блестящие от воды чудовищные щуки, брошенные неведомым рыбаком на стартовую площадку. В долгое путешествие к чужой звезде люди взяли солидный космический флот. Четыре средних космолета, рассчитанные на десять человек, два больших, способных перевезти за один рейс сто пассажиров, а также эскадра отряда легких сил из десяти малых судов с экипажем в два пилота — это сила!

Малый космолет с бортовым номером 3/альфа уже поджидал Ивана. Рядом, нетерпеливо переминаясь и покуривая в кулак, стояла команда техников. Им сдавать борт капитану. Электроавтобус притормозил, шумно открылись двери. Неуклюже, мешал одетый скафандр, Иван спрыгнул на плиты стартовой. В руке сумка с вещами. «Ну вот и сбылась мечта идиота!» — подумал он и впервые ощутил себя не курсантом, а настоящим космонавтом. Это было исполнением мечты, ее воплощением в самом прямом смысле слова. Сейчас он полетит!

Космолет 3/альфа, один из старейших космических кораблей ковчеговцев, имел весьма почтенный возраст. Почти шестьдесят лет тому назад, 3/альфа в составе земной эскадры приземлился на Ковчег, доставив на астероид бригады строителей и материалы для обустройства пещер. Впрочем, как грузопассажирское судно он использовался недолго и после завершения работ по терраформингу, его перевели в состав флота Ковчега. Там космолет приспособили для нужд разведки и изрядно вооружили. С тех пор корабль не раз проходил капитальный ремонт и заслуженно считался вполне надежным и скоростным космолетом. Ядерный ракетный двигатель, сердце корабля и два бака водорода, позволяли совершать дальние экспедиции. Проходя через активную зону атомного реактора, водород разогревался до космических температур и создавал реактивную тягу, разгоняя корабль до скорости тысяча километров в секунду.