Олег Белоус - Под лучами красного карлика [СИ]

Первым делом Иван сбросил надоевший шлем, словно воздушный шарик, он мягко взлетел к потолку. Молодой космонавт с облегчением выдохнул. Поток почти земного воздуха, так непохожий на безвкусный газовую смесь, подаваемую из баллонов скафандра, ринулся в легкие. Это здорово! Молодой человек просиял и хохотнул от переполнявших эмоций. Сбылась мечта идиота! Он, как отец, стал космонавтом. Отец, служил космонавтом и погиб в аварии. В памяти Ивана остались сильные руки подбрасывающего его, совсем маленького, к далекому потолку и ощущение невероятного счастья. Аварии редко, но все еще случались. Космос, по самой своей сути безжалостный и враждебный к жизни, собирал кровавую жатву во все времена. Люди погибали в космосе с момента первого выхода за пределы атмосферы, умирают сейчас и будут погибать в будущем. Задыхаться в разбитых, лишенных атмосферы кораблях, замерзать при отказах систем жизнеобеспечения, превращаться в межзвездную пыль во время внезапных взрывов двигателей. Чтобы этого не случилось, люди будут совершенствовать корабли, разрабатывать сложные системы спасения при катастрофах, но только одно точно не станут делать. Останавливаться на пути вперед, к звездам. Для этого представители рода приматов, самовольно присвоившие себе название сапиенсов, то есть разумных, слишком любопытны и беспокойны.

Иван коснулся пиктограммы перехода на голосовое управление.

— Включить связь, — несколько мгновений подождав, пока мигнет, подтверждая исполнение команды, светодиод, продолжил:

— Центральная, на связь.

Ответ пришел немедленно:

— Центральная на связи — над видеофоном заплясали разноцветные искры и еще через миг повис голографический портрет диспетчера.

— Я 3/альфа, нахожусь в зоне патрулирования, все системы работают корректно, дежурство принял.

— Принято. Тебе вводная, — раздался слегка встревоженный голос диспетчера, — У противометеоритных орудий какие-то проблемы. Что-то с реактором подкачки, так что курсовая батарея в нерабочем состоянии. Принимай на себя метеоритную защиту с курсовых направлений. Да, и имей в виду, приближаемся к плоскости эклиптики Барнарда, пришло предупреждение из рубки, могут появиться метеоры! У Санторо за дежурство два проскочило!

— Принято к исполнению, — досадливо поморщившись, доложился Иван. Изображение диспетчера рассыпалось разноцветными искорками, растаяло. Не повезло, первое дежурство и уже проблемы! Впрочем вряд ли они значительны. Выход из строя одного из рубежей противометеоритной обороны ничего не значил. Система оборона Ковчега состояла из двух рубежей: ближнего — батареи лазерных орудий и дальнего — корабля разведчика с ракетами. Самостоятельным элементом защиты было поле, генерировавшееся перед Ковчегом, но оно могло отразить лишь совсем мелкие метеориты. Считалась что этого достаточно для надежной обороны корабля от межзвездных странников.

Иван вновь передал управление компьютеру, сам поудобнее устроился в ложементе. Если что — то случиться, комп включит предупреждающий сигнал. А пока можно заняться и собственными делами. Он открыл планшет, нашел недочитанную книгу и принялся читать. Вскоре это надоело, взгляд натолкнулся на висящий над пультом талисман: плюшевого мишку. По странной ассоциации это напомнило ему о Насте — его девушке. Вчера они вновь поссорились…

С Настей он повстречался почти за год до выпуска из колледжа. Ковчег отмечал день старта и в честь праздника курсантам дали увольнительную. Идея позагорать, поплавать с одноклассниками, появилась у Ивана где-то за недельку до праздников. Захотелось отдохнуть чисто в мужской компании. Одноклассников, чьи номера коммуникаторов он знал, обзвонил заранее. Почти все, только двоим помешала учеба или работа, согласились собраться.

— Вольно! — хмуро скомандовал куратор курса, педант и уставник, которого курсанты боялись как огня. Повернувшись через левое плечо, он зашагал перед длинным строем, застывшем посредине спального помещения. Курсанты расслабились. Закинув руки за спину, отставили в сторону левую ногу.

— Так, товарищи курсанты. напоминаю правила поведения в увольнении!

Дисциплина на курсе поддерживалась железная, есть желание учиться — терпи, а он очень хотел стать космонавтом, поэтому не жаловался и молча сносил трудности службы! Лицо у Ивана каменное. Не хватало еще разозлить куратора, тогда нудный инструктаж продлиться ОЧЕНЬ долго, с досадой подумал он. «А время не резиновое, так можно и опоздать!» Ничего не поделаешь, придется терпеть. Все свободное, да и любое иное время занимала учеба. Отпускали в увольнения будущих космонавта не часто, тем больше ценились редкие посещения дома и родных. В итоге за ворота колледжа Иван вышел на час позже, чем рассчитывал.

Встретиться одноклассники договорились на 2-й верхней палубе около входа на морскую палубу или просто море. Название объяснялось тем, что там хранился резервный запас воды Ковчега. Пока Иван ехал в метро, он нервничал и торопился проскочить вперед по эскалатору. Хотя время поджимало, пришлось на минуту заскочил домой, прихватить купальные принадлежности. Наконец поезд затормозил на станции Морская. Он торопливо выскочил из вагона, почти бегом прошел последние сто метров от метро до входа на морскую палубу. Одноклассники кучковались рядом с воротами, что-то громко и оживленно обсуждая. Несмотря на все старания Иван появился последним. Опоздавшего одноклассники встретили приветственными возгласами и дружескими похлопываниями по плечу. Ковчег маленький, но некоторых из ребят он не видел больше года. Несмотря на то, что в увольнение Ивана отпускали достаточно регулярно, приятели впервые за последнее время сумели собраться вместе, у всех свои дела. Выговаривать за опоздание не стали. Ребята знали, что Иван, пока учиться, не хозяин собственного времени. А в праздник звезды сошлись — время для встречи нашлось.

Шумною гурьбой, обсуждая кто и чего добился за последний год, одноклассники ворвались в раздевалку. Иван торопливо скинул кремовую рубашку с нашивками курсанта, за ними последовали форменные ботинки и брюки. Под ними были купальные шорты. Забросив одежду в свободный шкафчик, заскочили в душевую. Туда уже врывался звук морского прибоя. Мерный, словно дыхание, и одуряюще, после стерильных коридоров жилых зон, пахло морем. Короткий душ, все можно идти дальше.

— Здорово вас в колледже гоняют, — усмехнулся бывший сосед по парте, оглядев окрепшее, мускулистое тело Ивана, по-приятельски хлопнул по плечу. Тот ничего не ответил, не до этого.

Тихо открылась стилизованная под дерево дверь. В лицо шибануло влажной, тридцатиградусной жарой, на миг Ивану показалось, что он очутился в бане. В искусственном климате Ковчега в большинстве отсеков поддерживалась стандартная, наиболее подходящая для человека температура — 21 градус. Классно, потирая руки, подумал Иван. Сразу за дверью начинался чистейший, белоснежный песок. Ноги тонули в нем, словно в толстой пуховой перине. Пройдя пару шагов, на миг потрясенно застыл, осматриваясь по сторонам. Каждый раз когда он посещал море, его до глубины души поражал открывшийся пейзаж.