Мария Галина - Избранные произведения в одном томе

Выигрывает тот, кто жертвует малым ради большого, длинные броски поверх обязательств, поверх постылого чувства вины, аккуратных планов, маленьких последовательных перспектив. Еще знать бы, где большое, где малое. Чем и ради чего пренебречь? Чем пожертвовать?

Регинке везло, у нее все получалось само собой, как бы вытекало одно из другого: любящие родители — связи — институт — муж-сокурсник — квартира — ребенок — работа — связи — карьера.

Абрикосовый кухонный светильник, дощатый кухонный стол, волосы Регинки отблескивают теплым розовым, волосы Лехи — теплым бронзовым. У рыжих очень нежная кожа, подумала ни с того ни с сего, белая, чуть сероватая, как деревенское молоко, и веснушки, везде, наверное, веснушки, и вот, когда он раздевается, совсем-совсем, то…

Она набрала в легкие воздух, выдохнула. Объяснила, почему не может вечером.

— Что? — брови Регинки задрались еще выше. — Ты это всерьез?

Она накрасила глаза, потом смыла. Потом опять накрасила. Веки припухли, получилось еще хуже. Ладно, сойдет. Причесалась сначала так, а потом так. Надела свитер-поло и черные брюки.

Регина сказала:

— Сними вот это и надень вот это. Это вроде понарядней.

А Леха сказал:

— А по-моему, и так хорошо, нет?

А Грызун сказал:

— Стопудово маньяк. Сначала будет хорошим-хорошим. Понимающим таким. И скажет, что одинок и давно мечтал, и что женится, и все такое. А потом зазовет к себе домой и там заставит делать всякие мерзкие штуки, а потом свяжет или прикует к батарее и начнет медленно резать, по кусочку, и сначала отрежет язык, чтобы не кричала, а потом отрежет сами знаете что. Давно вот так знакомится, и его ловят, но поймать не могут, потому что он разными именами подписывается и урлы меняет все время, хитрый. Все маньяки хитрые.

А Регина сказала:

— Господи, Грызун, что ж ты за дрянь такую смотришь? Но вообще, Адка, хм, надо быть осторожней, ты же его и правда совсем не знаешь, он может просто тебе клофелин в шампанское или что там капнуть, все деньги забрать и уйти. Чего головой мотаешь, ну, не деньги, я не знаю, приведет тебя домой, а у него подпольный притон, и он тебя не выпустит, а продаст чеченам. Или не чеченам. Или нет, заставит переписать на себя квартиру, а уже потом убьет. У него сговор с участковым, целая банда там, недавно разоблачили такую. Они тела сбрасывали в канализационный люк.

— Он приличный человек, — она проталкивала слова через сжавшуюся гортань, слова получались угловатыми и царапали горло, — начитанный.

— Приличный человек, — твердо сказала Регина, — не ходит на сайт знакомств. Знаешь, какая очередь за приличными, буквально давка. Да за приличного девки друг другу глаза выцарапают. — Подумала и добавила: — И за неприличного тоже. Мужиков мало.

— Ну вот Васич же этот ваш?

— Васич аутист, — твердо сказала Регинка, — ему как бы все по фигу. То есть на самом деле он без бабы пропадет, но думает, что по фигу.

— Зачем мне аутист, — пробормотала она, скорее себе, чем Регинке, — я не хочу аутиста.

— Ох, ну, — они все стояли в гостиной, и Регина, и Леха, и Грызун, она только тут заметила, что Грызун в очках, вроде раньше не носил… И блестел этими своими очками, а Регинка сверкала глазами, и так они стояли какое-то время, и ей сделалось жарко, особенно внизу, она подумала, что пока не ушла, надо бы заскочить в туалет и поменять прокладку, но было неловко из-за Грызуна и Лехи.

— Ладно, — сказала наконец Регинка, — я тоже пойду. Пойду с тобой. Посмотрю на этого твоего.

— Ты что? — Колючка в горле застряла и не хотела больше уходить. — С ума сошла? Зачем?

— А если он и правда маньяк? Да ладно, я просто сяду за соседний столик, сделаю вид, что мы не знакомы.

Не надо было ей ничего рассказывать, Регинке.

— А Васич?

— Васича я перенесла на завтра, — Регинка застегивала сапог, морщась, потому что молния прихватила кожу. — Если есть выбор, это же лучше, правда? Вы на где с ним договорились? Ага. Знаю. Беспонтовое место, если честно. Значит, заходишь, потом я…

— А там дорого? Вообще?

— Нет, я ж говорю, беспонтовое. Но народу много бывает. Нужно еще столик найти. Как повезет.

— Он заказал.

— Я-то не заказывала. А как его зовут, кстати?

— Андрей, — сказала она и прикрыла глаза. — Андрей.

Она украдкой достала пудреницу, поймала в полутьме свое отражение. Ужас. Но глаза вроде уже не красные. Поправила волосы.

Я вас совсем иначе представлял, скажет он. Или нет, я вас так и представлял. Да, так лучше. Я вас так и представлял. А потом спросит, как она доехала и где остановилась, и пойдет ее провожать, а завтра она отнесет бумаги в управление, вроде это не должно занять много времени, и можно будет погулять, ну, скажем, в Сокольниках, осень — красивое время на самом деле… За неделю можно столько всего успеть, неделя праздника, и хорошо, что она сообразила подсуетиться насчет этих билетов. Нужно что-то особенное. Что-то, что бы запомнилось. Навсегда. Он, и она, и его плечо…

Стоп, сказала она себе, всегда получается не так, как воображаешь, и если навоображать себе всякого хорошего, будет хуже. Совсем молодой официант, почти мальчик, наверное, студент, принес меню, она раскрыла, полистала, но сказала, что ждет знакомого. Наверное, официанты раздражаются, когда посетители просто вот так сидят…

Регинка за соседним столиком подмигнула ей. Она подсела к какой-то компании, но они вроде не возражали. Почему так получается? Непонятно. А она бы постеснялась, побоялась бы помешать. Но Регинка, кажется, им вовсе не мешает.

Ей вдруг стало страшно, и оттого живот начал подавать всякие сигналы. Чтобы отвлечься, она стала рассматривать меню, пироги какие-то, салат «Цезарь», ну, терпимо. Выпивка только дорогая. Но, наверное, на первом свидании лучше много не пить.

Он точно тайный алкоголик. Или не тайный. Они знакомятся, он чуткий и душевный, но алкоголик, и только она может его спасти… И она вроде пытается, а потом, ну, что-то идет не так, и конец всегда плохой. Она всегда смеялась над такими фильмами.

А если кто-то это затеял, чтобы поиздеваться? Кто-то из управления, например. Кто-то, кто ее не любит. Или кто-то совершенно посторонний, потому что просто, ну, скучно. Хорошо все-таки, что с ней пошла Регинка.

— Вы позволите?

Отодвинул стул, сел, чуть поерзал, устраиваясь. А если это не тот? Просто подсел, потому что она сидит одна. Сказать — извините, занято? И этот уйдет, а тот придет и окажется, что он псих или урод на самом деле. Ну да, она видела его фотографию, но что такое в наше время фотография?

За соседним столиком Регинка смеялась какой-то шутке, отбрасывая за плечи розовые, блестящие, совершенно прямые волосы.

Нет, точно он. Как на фотографиях. Просто она не сразу узнала. Ракурс другой.