Борис Батыршин - Механический мир. Дилогия

— …и режиссёр — за границей? — подхватил генерал. — Всё-то вы, батенька, об иностранных заговорах!

— Уж, простите, Антон Николаич, что отбиваю хлеб у нашего шестого отделения [82] В функции 6-го отделения входил надзор за деятельностью жандармских управлений по политическому розыску и производству дознаний. , но судите сами…

Он извлёк из бювара несколько вырезок.

— Вот это — сообщения о прибытии в столицу разных фигур иноземного подданства. «Слово»…. «Русская мысль»… «Петербургский телеграф». Вот эти — Саратовская губерния, Москва, Киев, Нижний Новгород. А вот особенно интересно…

И бросил на зеленое сукно половинку газетного листа, сплошь исчерканную карандашом.

— Вот: «21-го июня сего, 188…-го года, в столицу прибыл Сэмюэль Лидделл „МакГрегор“ Мазерс — известный маг, один из самых влиятельных оккультистов Европы, розенкрейцер, таролог, почетный член Общества Розенкрейцеров Англии и основатель „Второго Храма Германубиса“ — организации, поставившей своей поддержание и возрождение традиции европейского гностицизма. В честь его прибытия дан обед в купеческом собрании Санкт-Петербурга. На обеде присутствовали…»

Генерал покачал головой.

— Да уж, совпадение: в столицу, является Лидделл и тут же газеты поднимают шумиху вокруг оккультной и иллюминатской бесовщины!

— Каким бы оборотистым не был этот «таролог», в одиночку ему все это устроить не под силу. Я имею донесения… да вот, полюбопытствуйте.

На стол легла новая пачка вырезок.

— Все это статьи на оккультные темы, размещенные в российских газетах стараниями одного человека — Божидара Василова, болгарина, который числится у нас корреспондентом нескольких европейских газет. По моим сведениям, делается это по прямому наущению Сэмюэля Лидделла, и на деньги, которые он платит болгарину. И деньги немалые — только за прошлый месяц таким образом было размешено не менее пятидесяти публикаций!

— Так в чем же дело? — удивился Никифораки, перебрав вырезки. — Выслать мерзавца, и вся недолга. В двадцать четыре часа, по указанию из канцелярии градоначальника! Паспорт в зубы, и только мы его и видели!

— Не торопитесь, Николай Игнатьич, это еще не все. Я, разумеется, установил за болгарином слежку, и вскорости выяснилось, что газетными статейками о масонстве он не ограничивается. Недавно наш балканский друг проявил интерес к сербу, что строит в Гатчине воздушный корабль. Свел знакомство, несколько раз бывал у него дома…

— Вы о Мировиче? — генерал нахмурился. — Нехорошо, батенька, ой как нехорошо. Попахивает шпионажем!

— Вот и я так решил — и удвоил наблюдение. Выяснил, что Василов, помимо Мировича, плотно интересовался другим нашим балканским гостем. Я говорю о сыне графа Румели, юноше, что учится в Морском корпусе. Помните, вы поручали мне…

Генерал кивнул и насторожился.

— Так вот. Болгарин пытался следить за молодым человеком и его телохранителем, арнаутом. Хотя слежка — это громко сказано: совершенно дилетантские попытки наблюдения. Что, кстати, доказывает, что никакой он не агент: его используют, возможно — втемную.

— Кто использует? Англичане? Лидделл, этот столовращатель?

— Сомнительно. — покачал головой Эверт. — Не станет такое серьезное заведение, как Форин Офис поручать важных дел столь одиозной личности! Разве что, он связник…

— Вот-вот! — начальник штаба Отдельного корпуса жандармов наставительно поднял указательный палец! — Связник! А нам с вами, голубчик, какая разница, если этот болгарский хлыщ получает от него указания?

— Вообще-то разница есть. — рассудительно заметил Эверт. — Одно дело, разоблачить и выслать связника и совсем другое — выйти прямо на резидента британской разведки. Связи, знаете ли…

Генерал с досадой поморщился.

- А то мы с вами не знаем их связей! В Петербурге при дворе полно англофилов да англоманов, и далеко не в самых мелких чинах. А сколько среди них скрытых, если не явных масонов! Стоит резиденту пальцем шевельнуть — такой поднимут вой!

Эверт пожал плечами. Возразить нечего, тема, и правда, была больной до чрезвычайности.

— Так что, дорогой мой, готовьте-ка бумаги. Я сам войду к министру внутренних дел и потребую высылки и болгарина и, даст Бог, заодно и Лидделла. Взяли, понимаешь, манеру шпионить!

— Бумаги я, конечно, подготовлю, — осторожно ответил Эверт. — но все же, я бы просил ваше высокопревосходительство пока не давать им хода. В этом деле есть обстоятельства, не вполне для меня ясные. В процессе наблюдения за Василовым обнаружилось, что не мы одни к нему присматриваемся.

— Англичане из посольства? Сторожат своего агента?

— Если бы! Нет, совершенно незнакомая нам личность. По документам — подданный королевства Руритания, всего два месяца, как прибыл в Россию.

Брови у Никифораки полезли вверх.

— Руританцы? Этим-то лишėнцам что здесь понадобилось?

— Вот это пока и неясно. Собственно, я даже не уверен, к кому из этих трех он интерес — к Василову, к сыну графа Румели, или же к сербскому изобретателю. А потому, прошу болгарина не трогать, пока я не проясню этот вопрос.

— Ну, хорошо. — генерал нехотя кивнул. — Недели вам хватит?

Эверт склонил голову в знак согласия. Генерал сделал пометку в бюваре, встал, наклонился к камину и принялся ворошить угли короткой кочергой.

— Руритания, Руритания… что за ведомство у них занимается разведкой, не напомните?

— Собственно, внешняя разведка Руритании — это Особая экспедиция в подчинении статс-секретаря министерства Внешних сношений. Но я не припомню, чтобы они когда-либо светились в России. Впрочем, и наши возможности в Руритании крайне ограничены, не то, что в Австро-Венгрии или на Балканах…

Никифораки вернул кочергу на место, и некоторое время стоял, глядя на медленно умирающие языки пламени.

— Все когда-нибудь происходит в первый раз, дорогой мой. Должен признать, ваше сообщение о руританце весьма заинтересовало меня. Вы же понимаете, почему?

Барон кивнул. Разумеется — граф Румели, сына которого он опекал по поручению начальника, тоже имел руританское подданство. И то, что соглядатай из Руритании объявился в Санкт-Петербурге после того, как граф Никола пропал, а вокруг его наследника началась какая-то непонятная возня, конечно, не могло не привлечь внимание шефа.

— Так что, если будет что-то новое по этому делу — немедленно ко мне с докладом. И за Лидделлом присматривайте — чувствую, эти масонские пляски добром не закончатся.

Из путевых записок Л.И. Смолянинова.

«Песок скрипнул под килем. „Элеонора“, подталкиваемая пятеркой дюжих негров, скользнула на свободную воду. Гребцы ловко вскарабкались на борт и принялись разбирать тонкие вёсла. Старший над гребцами негр что-то гортанно заорал, и „команда“, побросав вёсла, кинулась ставить мачту с длинным, косо висящим реем. Я вздохнул, повернулся к озеру спиной и пошёл к груде багажа, сваленного на траве, шагах в ста от уреза воды.