Борис Батыршин - Механический мир. Дилогия

Не буду утомлять читателя описанием церемониалов при бугандийском дворе. Зрелище это крайне экзотическое, и любой желающий может ознакомиться со всеми его подробностями, полистав книгу Клеймеля „Мои странствия по Черной Африке“.

Прошло уже больше месяца с тех пор, как мы сошли на берег в Дар-эс-Саламе, но никаких следов „Руритании“ пока не видно. Я надеялся, что визит к местному царьку что-то, да прояснит: в конце концов, в Рубагу стекаются слухи, новости, сплетни с земель, лежащих вокруг Великих Африканских озер, до самых дождевых джунглей Конго. Глаза у обитателей саванны острые, и если воздушный корабль хоть однажды мелькнул в небесах — об этом будут говорить долгие месяцы и даже годы. Но увы, мы ничего не узнали об отважных аэронавтах, а значит, перспективы экспедиции становятся все более туманными…

Дорога от Виктории до Альберт-Нианца оказалась недолгой. Добравшись до озера, мы приготовились к долгому ожиданию, как это уже было на восточном берегу Виктория-Ньяза; хотели даже обустроить временный блокгауз, для защиты от вооружённых шаек, которыми кишит восточное побережье. И вдруг с озера раздался ангельский звук — судовой гудок! И всего через полчаса из-за длинной, поросшей кустарником косы, показался колёсный пароходик. Выстрелами в воздух мы привлекли к себе внимание; это оказалась „Нианца“, судёнышко, доставленное на озеро недавней экспедицией Стэнли! Для нас появление „Нианцы“ стало большой удачей: путь через озеро Альберта обещал теперь сократиться до одного-двух дней, да и мы можем обойтись без неизбежных в иной ситуации трудностей.

Отчалив, „Нианца“ некоторое время держалась близ восточного берега, потом повернула к западу. Низкий берег тонул в дымке, а на западе, в хрустально-прозрачном далеке проступили горные цепи. Легкий туман искажал расстояния — в действительности, ширина озера в этом месте едва достигает трех десятков верст.

На половине пути к устью Соммерсет-Нила лежит несколько плоских песчаных островов; из-за обширных отмелей их приходится обходить по широкой дуге. На одном из них располагается крупное, по местным меркам, рыбацкое поселение. На подходе к нему мы увидели два больших, на полсотни человек каждый, военных челна похожие на те, что мы уже встречали на озере Виктория-Ньяза.

Челны шли прямо к острову; на корме каждого глухо бухал тамтам, и в такт этим ударам взлетали в десятках черных рук весла, рассыпая вокруг алмазные брызги. На острове чужаков тоже заметили — там тоже загудели тамтамы и повсюду забегали вооружённые люди. Несомненно, это был грабительский набег, каковые в этих диких краях в порядке вещей. Но на это раз налетчикам не повезло: „Нианца“ слегка отклонилась от курса, и ее с полубака выпалила в сторону злодеев маленькая медная пушечка. Ядро чёрным мячиком запрыгало по глади озера; хотя оно не причинило челнам не малейшего вреда, те кинулись в разные стороны. С парохода разбойничьи посудины проводили криками, ружейными выстрелами, и двумя длинными гудками, прозвучавшими как-то презрительно. Видно, команда „Нианцы“ чувствовала себя хозяином на озере; возможно так же, что жители песчаных островов платили капитану мзду парохода за защиту от подобных налетчиков — и он изо всех сил демонстрировал подопечным свою силу и безусловную полезность.

Так, без остановок, по хорошей погоде, мы и дошли до Боки, преодолев за пять часов полсотни верст. Опасаясь противного ветра, „Нианца“ встала на якорь далеко от прибрежного мелководья, а нас вместе с багажом на лодках свезли на западный берег…»

Берта хлопотала вокруг поручика, перематывая ему руку бинтом. Садыков изо всех сил пытался сохранить равнодушие. Получалось плохо: то он кривился, когда бельгийка делала неловкое движение, тревожа простреленное плечо, то вздрагивал, когда она невзначай наклонялась слишком низко.

По случаю жары самозваная участница экспедиции обходилась минимумом предметов туалета, положенного благовоспитанным особам её пола — так что зрелище поручику открывалось весьма преувлекательное. Вот и теперь: Берта склонилась к руке раненого героя, чтобы зубами затянуть узел, и тот поспешно отвел в глаза.

— Ну вот и всё, мон шер… — Молодая женщина ласково потрепала офицера по шевелюре. — Сама по себе рана неопасна, да и крови вы потеряли совсем немного. Неделя, много полторы — и вы думать забудете об этой царапине!

Запасы медикаментов тают с пугающей скоростью, с беспокойством подумал Смолянинов. Что-то будет дальше? В достаточном количестве имелись: хинный порошок, взятый на случай заболеваний малярией, салицил и препараты опия от простуд и зубных болей. Но стоит кому-то слечь всерьёз…

Даже здесь, на заболоченном западном берегу Альберт-Нианца в воздухе отчетливо ощущалась нездоровая, тяжёлая сырость; что же будет, когда придётся неделями идти по дождевым джунглям? Впрочем, Клеймель странствовал в этих краях, считай, в одиночку, с единственным осликом, и ничего — вернулся живой и даже почти здоровый…

Руку Садыкову задела случайная пуля: когда экспедиция отказалась платить дань за свободный проход попавшейся на пути шайке из трёх десятков негров племени мангбатту, те обиделись и попытались вразумить пришлых чужаков с помощью ассагаев и парочки древних кремневых мушкетов. Урядник Ерофеич от такой наглости опешил: за прошедшие несколько недель они привыкли к тому, что встреченные отряды либо разбегаются при виде грозных белых путешественников, либо почтительно приветствуют караван, изо всех сил стараясь выказывать миролюбие. Смолянинов казака огорчил, категорически запретив учинять смертоубийство, и забайкальцы с угрюмым видом палили поверх голов завывающих дикарей, пока пуля, выпущенная с полутораста шагов (запредельная для древних самопалов дистанция) не стукнула Садыкова в мякоть плеча.

Рана и в самом деле, оказалась пустяковой: в других обстоятельствах поручик не обратил бы на неё внимания. Но в тропиках любая царапина чревата серьёзными неприятностями, к тому же, урядник, которому другая пуля пробила пробковый французский шлем и скользнула по волосам, чувствительно обжёгши кожу головы, всерьёз рассвирепел и жаждал свести счеты с возомнившими о себе негритянскими разбойниками.

Казак сидел на перевернутом вьючном седле и мрачно косился туда, где скрылись пару часов назад воители-мангбатту. Из-за рощицы дынных деревьев, торчащих островками посреди высокой травы, доносились заунывные вопли и грохот барабана с диковинным названием «там-там».

— Как бы снова не сунулись. — озабоченно заметил Смолянинов. — Ты бы, Степан Ерофеич, проверил своих — не спят ли на постах?