Борис Батыршин - Механический мир. Дилогия

— И верно, мистер Сондерс! — спохватился главред. — Что-то я увлекся. Что там у вас, Божко?

— Утром сообщили, граф Никола пропал из своей резиденции на острове Цетина. — с готовностью отбарабанил репортер. — Подробностей нет, известно лишь, что поиски продолжаются. Думают, что он отправился на морскую прогулку в рыбацкой лодке и утонул. Остров небольшой, укрыться там негде. Или спрятать труп, если речь идет об убийстве.

Божидар с удовольствием наблюдал, как меняется лицо собеседника: недоверие, потом изумление, сквозь которое проступила гримаса крайнего раздражения.

— И вы молчали? — взвыл главред и кинулся из кабинета. По дороге он чуть не опрокинул столик ремингтонистки: девушка вскрикнула, бумажные листы веером разлетелись по паркету. Из приемной раздались голоса — Ковачев отчитывал секретаря за нерасторопность, одновременно диктуя распоряжение: очистить подвал первой полосы для экстренной новости. К последнему Божидар прислушивался особенно внимательно — материалы, размещенные там, оплачивались по двойной таксе.

— Простите, друг мой… нас, кажется, не представили? Джейкоб Сондерс, в Болгарском княжестве я проездом.

«…проездом? Интересно, куда и откуда?»

— Божидар Василов, очеркист. Сотрудничаю со многими софийскими и заграничными изданиями, например с «Руританише Тагесшпигель». Вот моя карточка…

Сондерс кончиками пальцев принял картонный прямоугольник и поднял на репортера взгляд. Глаза его, оказавшиеся обсидианово-черными, опасно сверкнули, но голос, будто в противовес этому блеску, сделался мягко-вкрадчивым:

— Мистер Василов, а не могли бы мы побеседовать приватно? Меня крайне занимает все, что связано с графом Румели и… вы упомянули, что у него нет детей?

«Я ни слова об этом не сказал!» — чуть не выкрикнул репортер, но вместо этого затараторил:

— Граф Никола женат вторым браком. Нынешняя супруга-руританка не осчастливила его наследником, а вот от первого брака остался сын. Ему, если я не ошибаюсь, скоро стукнет четырнадцать. Он и станет новым графом Румели. Руританский же титул и поместье под Стрельзау перейдут в случае смерти графа к кому-то из родственников его нынешней супруги. Сам мальчик вырос в Руритании, он и на языке своей балканской родни говорит с руританским акцентом. Кажется, графа это изрядно огорчало…

«Что происходит? Зачем я все это говорю?» — спохватился Божидар, но слова лились из его рта словно сами собой:

— Два года назад граф отослал сына в Россию, учиться на морского офицера — Руритания, знаете ли, собирается строить военный флот, и молодой человек сможет сделать в нем блестящую карьеру. Прошлым летом он со своим русским приятелем приезжал на каникулы к отцу и провел два месяца на Цетине.

— Любопытно. — отозвался Сондерс. — Значит, у графа есть сын, который учится в России? Крайне любопытно… мистер Василов, не откажите в любезности: меня интересует все, связанное с пропавшим графом и его отпрыском. И в особенности — увлечение графа Румели разного рода древностями. Вы же все понимаете, не так ли?

Божидар торопливо закивал, хотя совершенно ничего не понял.

— Если вы сочтете возможным сообщать мне любые сведения по этому поводу, пусть даже это будут сплетни или слухи — поверьте, я не останусь в долгу.

И добавил, но уже не вкрадчивым, а сухим, отрывистым голосом:

— В какой валюте вы предпочитаете получать оплату за свои труды — в болгарских левах, французских франках, османских золотых лирах? Или, может быть, в британских гинеях?

Сондерс ждал репортера в греческой кафάне, по соседству с заброшенной мечетью Буюк-Джами. Мальчуган в черной феске и пестром жилете поверх холщовой рубахи, принес две фаянсовые кружки с кофе и блюдо с мелкой выпечкой — стрелки часов едва коснулись двенадцати, и до обеда было еще далеко. Это была их третья встреча после знакомства в редакции; на первых двух Божидар пересказывал «нанимателю» разнообразные слухи, сплетни, ходившие по столице Болгарского княжества, а заодно, и собственные соображения касательно исчезновения графа Николы.

Сегодняшняя добыча оказалась куда более весомой. Она могла, как прикидывал репортер, принести что-то посущественнее шести беловатых бумажек по пять английских фунтов каждая — так гость оценил его усердие в прошлый раз. Впрочем, Божидар не жаловался: это втрое превосходило самые щедрые гонорары, какие он когда-либо получал.

— Настоящий кофе умеют приготовлять только на Балканах. — Сондерс приподнял кружку за ручку и слегка покачал. Ароматная жидкость оставляла на фаянсе черные следы, будто кружка была наполнена дегтем. — Турки кладут слишком много специй и напрочь убивают аромат. Что до «турецких кофеен» в Париже и других европейских столицах — ф-фу!

Божидар с готовностью хихикнул.

— Значит ваш знакомый утверждает, что наш руританский друг имеет отношение к африканскому перелету Шарля Леньяра?

— Точно так, мистер Сондерс! — зачастил репортер. — Мой приятель из их военного министерства утверждает, что руританский атташе посещал Шале-Мёдон, когда там велись работы над «Руританией», и узнал одного из охранников эллинга. Этот атташе два года назад удостоился приглашения в резиденцию графа на Цетине, и будто бы, видел там того самого типа. Ему изрядно за пятьдесят, но крепок, как кизиловый корень. Родом из Албании, настоящий арнаут: говорят, отец графа спас его, и с тех пор он предан роду Румели, как собака. Даже в православие перешел, а это для албанца и вовсе неслыханное дело! Сам-то граф православный, что делало его в руританском высшем обществе своего рода белой вороной.

— А не мог этот господин обознаться? — осведомился Сондерс.

— Исключено! Видите ли, Безим — не просто слуга графа, он начальник его доверенных телохранителей, и граф поручает ему самые деликатные дела. Тот же, кого заметили в Париже, распоряжался охраной ангара так, будто был там старшим. Человек, узнавший Безима — так зовут графского арнаута, — уверяет, что они чрезвычайно напомнили ему тех, кто сторожил резиденцию графа на Цетине.

— Ну хорошо, предположим, что граф и есть таинственный меценат, поддержавший проект Леньяра. Но зачем ему, в таком случае, Африка?

— Это как раз и есть самое интересное! — усмехнулся Божидар. — Представьте, здешняя публика уверена, что граф Румели основал в дебрях Черного континента колонию сербских патриотов, противников Милана Обреновича, и готовится к перевороту. А дирижабль нужен, чтобы в назначенный день высадить десант на крышу королевской резиденции в Белграде! По другой версии воздушный корабль понадобился графу, чтобы добраться до заброшенного города в самом сердце Африки. Там, якобы, хранятся какие-то немыслимые сокровища, ключ к которым граф и нашел в своей легендарной пещере.