Юрий Мори - Метро 2035: Эмбрион. Поединок [litres]

– Стой, пацан! Стой… Помоги.

Сглазила я себя. Хриплый, какой-то каркающий голос раздавался из окна первого этажа. Рамы все поломаны, упавшие деревья у стены и чуть ближе, подтаявший жесткий снег скрипит под ногами. Не должно здесь никого быть, не выживут. Но ведь кто-то зовет. Автомат давно в руках, при первых же звуках голоса. Так и стою, смотрю, откуда ждать неприятностей.

– Опусти ружье-то, кхх-гмм… – говорящий зашелся в кашле. Судя по голосу, баба. Даже не так – бабка. Если одна, то бояться нечего, а что-нибудь полезное узнаю.

– Где ты есть? – почти так же хрипло спросила я. Отвыкла с людьми говорить, вот и не слушается язык. Сама откашлялась, сплюнула. – Покажись!

– Не могу. Ноги не держат… – Точно, бабка. Или крепко в годах, или очень уж больная. – Мне бы водички. Здеся я, угловое окно.

Объяснять, что я не пацан, было лень и незачем. Да по мне и не понять, кто я. Через остатки грязных стекол – почему-то в одной половине рамы, во второй дыра – я разглядела прижавшееся лицо, мучнисто-белое, с расплывшимся носом картошкой и кривым ртом.

– Ты не больная там? – уточнила я. Воды подать невелика проблема, сейчас снега накидаю в посуду, растает. Пусть пьет. Но что-то меня напрягало: если она одна и неходячая, как она зиму здесь переждала? Замерзла бы на хер давным-давно.

– Да не, пацанчик! Здоровая. Ноги только…

Я достала прихваченную из больницы миску – кому она там теперь? – и сгребла в нее снег. Отстоится, попьет.

– Давай в окно подам, принимай! – Автомат мешал, и я закинула его за спину. – Руки-то держат?

– А то как же, как же! Руки-то ничего… Справлюся. Да может, зашел бы, а? У меня мясо есть. Слышь, чего? Мя-я-со! Строганинка, ну. Дом обойди, да в подъезд. Заходи.

Я с сомнением оглядела соседние окна, потом этажи выше. Нежилой дом. На хвосте ящерицы клянусь, никого здесь. Как она выжила? Но мясо – это заманчиво, конечно.

Сто лет не ела.

Миску я держала в одной руке, все-таки взявшись за автомат. На стрельбу одиночными? Пожалуй, да. Патронов на одну длинную очередь, а так – есть шансы.

Обошла дом и заглянула в первый подъезд. Вообще жилым духом не пахнет, ни мочой, ни дымом. Сырая взвесь штукатурки в воздухе и вечно мокрого из-за дырявых окон кирпича. Ощущение, что меня занесло в заброшенный бункер, где ничего хорошего ждать не приходится. Поднялась по короткой лестнице и толкнула дверь квартиры – фанерную, криво висящую на остатках петель. Замок был когда-то вынесен выстрелом – дыра в два моих кулака. Уютное местечко…

– Здеся я, здеся, пацанчик! – каркнула бабка. Я не спешила на зов, оглядывая квартиру. Ставлю автомат с патронами против дохлого морта – нежилое место. Заброшенное еще тогда, в Черный день: влажная пыль в три пальца на всем, шкафы выпотрошены, под ногами кучи одежды, вон валяются сгнившие кеды – одни подошвы остались. И воняет чем-то. Не сильно, из-за холода, но так… Заметно.

– Иду, – подала я голос, но в комнату бабки не спешила. А ей, видимо, невтерпеж было – заскрежетала, застучала по полу палка, послышались вздохи и шевеление грузного тела.

– Пить-то как охота, пацанчик… Иди уже, а я тебе – мясца. Эх… Да где ты копаешься там, скотина?

Я беззвучно поставила миску со снегом на пол, прямо в кучу ветоши, перехватила автомат второй рукой и присела, заглядывая за угол на уровне колен.

Не палка это стучала – от дверного косяка над моей головой брызнула щепа, впиваясь в спину и царапая руки. Выстрела я не слышала, просто оглохла от близкого грохота. И начала стрелять сама, не вставая, едва не опрокинутая отдачей на спину.

В одном бабка не соврала: мясо у нее было. Одна нога, с которой даже ботинок снять не удосужилась, обрезана ножом до кости, а вторая – почти целая. В штанине еще и парном первому ботинке. Хозяина ног в комнате не обнаружилось, так что про свои больные конечности ведьма приврала. Первые две пули попали ей в грудь, уронив набок, третья – в шею. Удачно это я. Жутковатого вида обрез ружья валялся рядом с бабкой – ржавый, с косо спиленными дулом и прикладом.

Страшная штука, если в упор.

– Пить, говоришь, хочется? – спросила я у шевельнувшегося тела. Бабка застонала и протянула ко мне руку – опухшую, белую как снег, с кривыми грязными ногтями. Зашлепала кривыми губами, пытаясь что-то сказать.

Тратить еще один патрон было глупо, сама сдохнет. Даже прирезать эту тварь я не собиралась. Пусть мучается.

– Гад ты… пацанчик… Хоть это… Забери. – Прошамкала бабка.

А что забери – не сказала, потому как дернулась разок и отдала душу… бесам, видимо. Придется поискать, может, и правда что-то нужное здесь запрятано.

Поиск занял не меньше часа. Разной дряни в квартире было навалом, не спорю, но ничего очень уж полезного не наблюдалось. Автомат я из рук не выпускала – как дважды два же, что бабка – только ловушка. Приманка. Есть и другие люди. Ноги эти вот – топором отрублены, а ничего похожего в квартирке нет. Так что – шустро поискать и сматываться. Пока остальные любители человечины не подтянулись.

Через час я стала обладательницей пригоршни разной золотой дряни – от выломанных прямо с зубами коронок, обручальных колец и сережек до толстенной цепочки. Посмотрела и бросила на пол: кому оно надо?

А уже потом нашла настоящий клад: за пожелтевшим, с трудом открывшимся экраном, маскировавшим низ ванны, притаились два симпатичных зеленых ящичка. Черным шрифтом через трафарет намалевано что-то не по-нашему: русские буквы я читала бегло, а тут… Одни буковки наши, а другие вообще незнакомые. Открыла длинные металлические защелки – а там гранаты. Запалы отдельно, а зеленые яйца со взрывчаткой – каждое в своем гнезде. Два ящика – сорок гранат. Не знаю, как на Мехзаводе оценят, а у себя на «РиФе» я бы мгновенно стала самой богатой невестой.

Ай да людоедка! Царский подарок, спасибо, что заманила.

Тащить с собой сами ящики я не стала. Аккуратно загрузила все в разом потяжелевший рюкзак – даже миска не влезла, подтянула лямки и свалила из нехорошей квартиры, пока никто больше не прибыл.

Пусть лучше бабку доедают.

Уже возле входа на территорию завода я заметила сталкера. Очень уж они характерно выглядят, побогаче, чем люди в убежищах: высокий рюкзак – правда, видно, что почти пустой, грабить смысла нет, – автомат покруче моего ветерана, довольно новый камуфляж, респиратор.

Идет себе сталкер, снегом хрустит.

Здоровенный, кстати, дядя, метра два роста. Шапку снял, вытер лоб, пригладил странную прическу – короткий гребень на макушке, остальное выбрито все. Напялил обратно треух и пошел куда-то по Космонавтов, обходя забор завода слева мимо троллейбусного – вон рога торчат над кабинами – депо.

Меня не заметил и не оглянулся, что и к лучшему. За хороший товар они, сталкеры, пристрелить могут, это и у нас говорили, и в больнице. А у меня – первый сорт. Не продешевить бы в убежище.