Сергей Барк - Бог [СИ]

Уголки рта чудища напряженно полезли вверх, извергая из пасти низкое свирепое урчание. Голова чуть пригнулась и шерсть встала дыбом.

Я задохнулся, оно было в паре метров и… кажется, совершенно реальное до самого кончика хвоста!

В груди больно ударило от паники, шибанувшей по телу. Оно зашипело и кинулось на меня! Сбило с ног и придавило всей тяжестью мощного тела!

Боже!

Зверь, оскаливая зубы, наклонился к моему лицу и, не моргая глянцевыми ловушками, предвкушающе зашипел.

Первое, что я почувствовал, когда пришел в себя, это томящую сухость во рту, медленно разъедающую горло. Я хотел сглотнуть, но от этого раздражающие ощущения накатили с новой волной, превращая каждый вздох в нестерпимую муку. Я приоткрыл неживой потрескавшийся рот, в надежде выпросить хоть каплю желанной влаги. Но с моих губ не сорвалось ни стона, кажется, едва различимый хрип удушливого воздуха, вырвавшегося наружу, но и в этом я не был уверен.

— Он хочет пить, — отчетливо ударила по моей голове приторно-сладкая интонация.

Я резко распахнул глаза, мгновенно возвращаясь в реальность.

Локи!

А потом мой мозг на быстрой перемотке стал прокручивать ленту недавних событий: резня, Трэн, спасение, Локи, шесть трупов, изнасилование, бегство, пустыня, зверь… а потом что? Вероятно, я отключился, так как последнее, что я помню, это убийственно-белые зубы и морозно-черные глаза, разом вобравшие весь страх и ужас измученного тела…

Может я ошибся, и мне это показалось?

Я хотел оглянуться, но слабость и тягучая боль от внезапного напряжения тут же пригвоздила меня обратно.

— Кайто! Лежи, мой маленький, сейчас!

Доктор? Я в Эста-нова?

Этот голос был одним из самых дорогих моему сердцу. После того, как мои родители погибли, я перестал есть, и доктору Сэджвику стоило огромных усилий уговорить меня снова принимать пищу. Он подолгу со мной разговаривал, просил остаться с ним и немного помочь с пациентами, читал мне по вечерам и, наверное, благодаря ему моя крохотная никчемная жизнь обрела капельку значимости и не испарилась в зыбучих песках пустоши.

Тем временем доктор аккуратно приподнял мою голову и всунул небольшую трубочку.

— Пей маленькими глотками, — повелительным тоном произнес он.

Почувствовав влагу на языке, я не смог остановиться. Жажда накинулась на меня острыми когтями и требовала больше. Ещё и ещё… но доктор не позволил, вырывая трубку.

— Я знаю, что ты очень хочешь пить, но, Кайто, приди в себя и вспомни, чему тебя учили.

Доктор дал мне минуту осмыслить происходящее. Неуправляемые инстинкты чуть отступили, повинуясь здравому смыслу, закалённому годами привычек и знаний.

Да, я помню — маленькими глотками.

Я взглянул в прозрачно-серые глаза старика и кивнул, говоря, что я его услышал.

Доктор снова поднес оранжевую трубку к разъеденным пеклом губам.

— Так-то лучше, мой хороший, — приговаривал Сэджвик, поддерживая меня теплой ладонью.

— Я уж и не надеялся, что увижу тебя вновь, но боги были к нам благосклонны — и вот, ты передо мной. Не скажу, что очень здоровый, но живой, мой родной, а остальное я поправлю.

Я продолжал втягивать мелкие глотки, ощущая, как моя энергия вновь начинает свой ход по телу, приводя к жизни измученные обезвоживанием системы.

Через несколько минут доктор окончательно убрал стакан.

— Пока хватит. Через полчаса выпьешь ещё, и так с интервалами три дня. Но это ты знаешь и без меня.

Пока доктор что-то записывал в своей книжечке — это я слышал по шелесту страниц — в моей голове роились тучи вопросов, и я никак не мог успокоить водоворот ожившего сознания, казалось, кричащего «я жив!». Немного успокоившись, я облизал болезненные трещинки и задал самый мучительный вопрос.

— Доктор, сколько наших уцелело? — хрипло, еле слышно разнеслось по маленькому мед блоку.

Ответом мне был тяжелый протяжный вздох.

— Ох, Кайто, Кайто… в схватке нашего отряда, как ни странно, почти не было потерь. А из тех, кто остался в деревне… уцелели немногие.

— Я слышал, атаман отправился за рабами? — сердце глухими ударами колотило в пустой иссохшей оболочке.

— Да, и нашел всех, кто был жив. На наше счастье караван работорговцев застрял в песках из-за бури, и атаман отбил всех, кого продали эти сволочи, — доктор остановился, и я не стал его торопить, давая старику время и мучаясь от нестерпимой муки, что принесли его слова.

— Но сколько наших полегло здесь, сколько трупов мы сожгли, — голос Сэджвика дрогнул, — но ничего, мы выживем, что нам ещё остается? Каждый наш день — чудо, и то, что сейчас ты, мой мальчик, передо мной — тоже чудо.

— Как я здесь очутился?

— Тебя принес твой друг. Как хорошо, что на твоем пути повстречался такой хороший человек…

Дальше я не слушал доктора. Мой слух ранили глухие удары стертых каблуков о больничный кафель — они медленно приближались. А ещё через секунду знакомые синие глаза склонились над моим лицом.

— Доброе утро, соня, — тихим шёпотом прошелестело по моей душе.

Мое сердце пропустило удар.

— Ты… — ошарашенно вырвалось у меня.

— Я.

— Хорошо, что Локи тебя принес, — вступил доктор, подходя ближе, — ещё бы немного и… ладно оставлю вас на время, схожу к атаману и доложу, что ты пришел в себя. А ты пока поблагодари своего спасителя.

За доктором хлопнула дверь, и я остался один.

Локи свысока смотрел на меня ничего не выражающим взглядом. Я искал следы гнева, злости, ярости на его лице, но там не было ровным счетом ничего, кроме холодной синевы безразличия.

— Хочешь поблагодарить? — спросил певучий голос.

Я молча пялился на него, словно истукан.

Неужели он не злится, что я сбежал и заставил притащиться его в Эста-нова? Стоп, доктор сказал, что он меня принес. Он бы не смог нести меня целые сутки, если был не на машине, но как ему удалось отыскать мои следы или он, как и я, просто выбрал направление и, положившись на удачу, пошел прямиком через пустыню и случайно наткнулся на меня? Зачем он вообще пошел, ведь пустыня — это не шутки, и погибнуть по глупости или неосторожности ничего не стоило. Ничего не понимаю.

— Как я погляжу, благодарить ты меня не собираешься…

— Спасибо! — хрипло поспешил я, шурша непослушным голосом, словно скомканной бумажкой.

— Спасибо в карман не положишь, — промурлыкал Локи, обходя кушетку, на которой меня разместили, боком и касаясь рукой моего раздетого тела под простыней.

— Прости, — едва справляясь, я продолжал, — но у меня ничего нет.

Тут я не врал — кроме маленькой комнатушки с диваном и столиком, которую я оккупировал в Эста-нова, у меня нечего было взять.

— Я знаю, — Локи стоял у самой головы, распрямившись и перебирая пряди моих русых волос пальцами, — и советую впредь об этом не забывать.