Николай Ярыгин - Кентийский принц [litres]

Народ почесал затылки, один барон только внес предложение:

– Ваша светлость, если вот здесь, где идет небольшой подъем, поставить копейщиков, а по бокам – мечников, а по берегам с обеих сторон – лучников и арбалетчиков, то мы сможем долго держать любое количество врагов.

– В принципе правильно, господин барон, но сдерживать врага тут можно не более трех суток. Послав конницу в обход, вот по этой дороге они зайдут в спину, вот и все. Но у меня есть дополнение к вашему плану. В этом месте мы и устроим им засаду… Ширина русла не более ста метров, а здесь оно еще и сужается. Мы поставим тут пушки, а на том, что раньше было берегом, поставим лучников и арбалетчиков и в помощь кентийских мечников.

– Ваша светлость, зачем тут какие-то пушки, давайте поставим копейщиков, думаю, это будет надежней, – начал возражать барон. Он не видел пушки в действии, поэтому и доверял, естественно, больше тому, что знал, а не каким-то мифическим пушкам.

– Барон, всему свое время, а сейчас послушайте, – оборвал я барона и продолжил: – А теперь самое главное, смотри, Ларт, заниматься этим будешь ты… Вот в этом и вот в этом месте, – показал я на один и другой берег старого русла, – устанавливаем скрытые заряды, при этом делая углубления в береге; бочонок крышкой нацеливаем на середину русла, перед тем как присыпать его и затрамбовать, укладываем мешочки с металлической и чугунной картечью.

Объяснив Ларту и остальным, что надо приготовить, я решил сделать перерыв, прошелся по замковому двору, зашел в каретный сарай, посмотрел на дилижансы, которых изготовили уже четыре штуки. А ничего так получились, довольно просторные, да и не тяжелые, четверка лошадей очень легко потянет. Даже кучеру кабину сделали, с дверями и стеклами с обеих сторон и обзором впереди.

Потом проведал сына, он уже пытался ползать, смешно закидывая ручки и коленки. Мы с ним вдвоем поползали, посмеялись, я его поподкидывал и, кстати, узнал, почему не было Ночки рядом с Алым и Кокеткой. Оказывается, она все это время, пока не было меня и таргов, охраняла Виктора. Пришла в его комнату, легла в сторонке и отлучалась только поесть и по физиологическим надобностям, и то очень ненадолго. Те, кто жил в замке, знали, что тарги никого не трогают, но все равно нянечка и служанка спали по очереди.

Когда я появился в замке, Ночка сразу же ушла: дескать, вот, пожалуйста, еще одна нянька для малыша. Только я собирался уйти, как появилась Алексия, она забрала у меня Виктора и стала его целовать и сюсюкаться, а тот или узнал ее, или даже не знаю почему, обхватил ее руками за шею и затих. Мне надо было уже идти, поэтому я поцеловал малыша и пошел заниматься своими делами. Спал эту ночь спокойно, решение я принял, теперь только надо его выполнять.

Утром осмотрел пять групп, которые отобрал барон, затем собрал старших групп и их заместителей и еще раз повторил им задание. Особый упор сделал на быстрый отход после акции.

– Если вдруг задержитесь, начнете геройствовать, потеряете людей, я с вас спрошу за это. Поэтому помните: ударили – отошли, ударили – отошли…Главное, мне важно, чтобы мои люди были живы, целы и здоровы, а количество убитых врагов – дело второе.

После этого я проводил воинов и еще раз повторил, чтобы возвращались все живыми. При этом прекрасно понимал, что жертвы будут, у неприятеля тоже не дети с острыми железками, а много авантюристов, которые принимали участие в стычках между баронами и прекрасно знают, с какой стороны браться за меч.

Завтра выдвигаются пушкари и остальное войско, даже если неприятель полностью пойдет на столицу, то в половине дня пути от места выхода с русла есть перекресток, на котором дорога расходится: одна идет мимо моего замка, другая – к столице Торвала, третья – в Сармию, ну и та, что идет из империи. Кстати, надо на перекрестке будет поставить дозор, мало ли что.

Я завтра тоже ухожу с войском, в замке оставляю тридцать дружинников при четырех пушках, старшим назначил Гюнтера. Он поначалу возмущался: «Как это так, уже вторая военная кампания, а я сижу тут, в замке». Тогда я так ехидненько поинтересовался:

– Скажите мне, а какая у вас должность, господин капитан?

– Начальник охраны замка, ваша светлость, – был мне ответ.

– Так какого… вы мне тут истерики устраиваете, извольте выполнять свои непосредственные обязанности! – заорал я.

Население замка практически никогда не слышало, как я повышаю голос, да и зачем, когда даже сказанное негромко тут же исполнялось, а в этом случае я специально заорал, чтобы отбить у всех охоту клянчить у меня возможность отправиться с войском. Я оставлял в замке на этот раз ветеранов, хорошо показавших себя и при штурме замка герцога Жирондо, и при стычках со степняками. К тому же заметил организованные группы ходоков с просьбами заменить их молодежью и отправить с войском.

– Здесь остается мой первенец, здесь остается моя будущая жена, и мне нужна гарантия того, что замок продержится некоторое время, пока я или кто-то другой подойдет на помощь, – проговорил я уже спокойным голосом. – Вам все ясно, господин баронет?

– Да, ваша светлость, прошу простить меня, я не понял всей ответственности, возложенной на меня, – четко ответил Гюнтер.

Следующим, кто начал выражать свое недовольство, яростно отстаивая право сопровождать меня, была, конечно, Алексия. Я спокойно слушал ее доказательства того, что я просто обязан взять ее с собой: и по этой причине, и по той… Когда наконец она выдохлась, я спросил:

– Скажи, а на кого мне оставить моего сына? Одна его мать погибла, вторая тоже хочет его бросить на произвол судьбы. Неужели тебе безразличен это маленький человек, который с такой нежностью тебя обнимал еще вчера? На кого мне оставить его, как не на любимую женщину, которая говорит, что тоже любит его и меня. Скажи мне, – горестно развел я руками. После этого Алексия притихла и уже буквально через минуту говорила совсем о другом.

– Я не смогу жить без тебя, – потерянно проговорила она.

– Алексия, если вдруг со мной что-то произойдет, у тебя останется мой сын, и ты мне сейчас дай слово, что ты не бросишь его, а хотя бы передашь его в руки моему отцу или брату, или просто кому-то из моих родственников, – давил я на нее.

– Да как ты можешь говорить такие слова, Алекс, я сама воспитаю твоего сына, и пусть не я его родила, но он мне так же дорог и близок, как и тебе.

– Вот и хорошо, милая, – проговорил я и, подойдя, обнял ее и поцеловал в губы, на что она мне страстно ответила, и мы долго целовались. И остановились только тогда, когда кто-то постучал в дверь кабинета.

Это пришли Ульх и Ларт. Алексия сразу же удалилась, а пришедшие стали докладывать о выполнении распоряжений, отданных мной еще вчера. Порох для фугасов был пересыпан в более объемные бочки с дополнительными обручами, бикфордов шнур, который был у нас кусками по два-три метра, соединили в двадцатиметровые мотки, а стыки дополнительно промазали битумом.