Николай Ярыгин - Кентийский принц [litres]

Бои в городе шли почти целый день. Разбившись на сотни мелких отрядов, верные узурпатору войска и наемники яростно сопротивлялись. Что удивительно, но в кварталы, где жили аристократы, и тем более во дворец императора мы вошли свободно, не было даже охраны. Я шел в окружении своих воинов по пустым залам дворца, наши шаги гулко разносились по помещениям, создавалось ощущение заброшенности и запустения.

Где-то в стороне раздался шум и крики, я повернул в ту сторону и через несколько минут увидел столпившихся воинов, что-то рассматривающих. Подойдя ближе, увидел мертвого человека в богато расшитом камзоле. Эльрик, догадался я, так как знал его внешность по описанию. Посмотрев на него несколько мгновений, распорядился убрать труп и найти слуг, а также выяснить, где находится сокровищница, и поставить там охрану, найти казначея и бухгалтерские книги.

Постепенно замок стал наполняться жизнью, забегали слуги, везде, где надо, поставили охрану, в замке уже побывали и Арн, отец и Ламар. Ко мне наконец доставили казначея и бухгалтерские книги. Оставив казначея с книгами под надзором охраны, я дал команду найти представителей всех королевств, чтобы организовать проверку и баланс сокровищницы империи.

Заставив слуг наводить порядок, я в окружении охраны решил проехать по городу, но меня отговорили, потому что город был еще не спокоен. Завтра часть объединенной армии уйдет зачищать два герцогства, устроивших заговор и переворот, а также разбираться с повинными в смерти императора Альторна II. Часть останется в столице и дальше наводить порядок. Завтра выедут посыльные с отрядом за Алексией, начинается весна, и дорога для них будет легкой. Надо и за герцогом Кантором посылать, а во дворце провести небольшой ремонт, вычистить даже запах пребывания в нем Эрлика.

Спать отправился в расположение своих воинов за стенами столицы, пока не стемнело, приказал выставить пару бочонков вина и зажарить поросенка и барана. Принял доклады от сотников и барона, убитых оказалось менее четырех десятков, а вот ранены были почти все участвовавшие в штурме. Пусть в подавляющем большинстве это были легкие раны, но тем не менее они были. Барон держал руку на перевязи, ему проткнули плечо копьем, когда они брали штурмом надвратную башню.

Я вместе со всеми поднял кубок за победу, потом за погибших, закусил куском полупрожаренного мяса и отправился спать. Долго ворочался и не мог заснуть, нервное возбуждение этого дня давало себя знать. Я перебирал моменты штурма, свое посещение дворца, но в конце концов сон сморил меня.

Весна в этом году была ранняя, снег сошел быстро, и дороги начали подсыхать. Вчера прибыл обоз из моего замка, он привез новые лампы, десяток больших зеркал и по два десятка поменьше и совсем небольших, для индивидуального пользования. Все это развешивалось и расставлялось по замку. А сколько переделок предстояло еще впереди! Но сейчас главное – коронация, в империи порядок навели, и практически все войска ушли к себе в королевства.

Когда войска наводили порядок в герцогствах Лумера и Миторна, почему-то погибли оба герцога вместе с семьями, хорошо, что кентийцы в этом не участвовали. В одном отряде были торвалцы, в другом – сармийцы. По договоренности они забрали половину казны герцогов, а половину оставили императрице. Отец на обратном пути должен был забрать своих воинов в герцогстве Гофри и казну герцога – проигравший платит.

К работе и подготовке коронации были привлечены все чиновники, служившие Альторну II и не запятнавшие себя службой на Эрлика, а было их не мало, кто не пошел служить узурпатору и был им выгнан. Все, кто служил Эрлику, увольнялись, некоторых перемещали в казематы, и они общались с палачом, очень уж активно начал работу заместитель начальника тайной стражи. Начальник, прозевавший переворот, погиб, до последнего защищая императора. А его заместитель все это время скрывался под чужим именем и скрупулезно собирал досье на всех заговорщиков и чиновников, служащих Эрлику, которое сейчас активно пустил в ход.

Я ни во что не вмешивался, иногда только подталкивая события в нужном направлении, очень хотелось домой. Почитав допросные листы, я окунулся в такую грязь, что меня просто корежило. То ли дело у меня в маркизате! Конечно, все не могут быть одинаково счастливы, но у меня нет свиты, только воины, мастера и работники, и все практически в равных условиях.

Очень хотелось увидеть сына, он уже начал ходить, и теперь за ним гонялись не одна нянька и кормилица. А еще окотилась Ночка и привела трех котят, никого не подпускает к ним, кроме Кокетки, а все говорили, что они в неволе не размножаются… С другой стороны, какая у них неволя, да у них воли больше даже, чем у меня. Эх, интересно поглядеть и на Виктора, и на котят, да и по Алексии я соскучился, но ту скоро увижу. Все, после коронации еду в маркизат, а там посмотрим.

Бывший начальник охраны Эрлика не спеша шел к воротам на выход из города и толкал перед собой тележку. Одет он был в видавший виды теплый плащ, залатанные штаны, а на ногах у него были разбитые сапоги. В тележке лежали несколько неплохих деревянных тарелок, десяток деревянных ложек и три деревянные ступки с пестиками. Ни дать ни взять простой резчик по дереву, идущий на рынок продать изготовленный им товар.

На воротах стоящий вместо стражника кентиец, огромный детина, небрежно оглядел товар в тележке и махнул рукой, мол, проходи. Петра де Миторн, так звали бывшего начальника охраны, ступил на мост, и его шаги гулко отдавались от настила. Очень хотелось побежать, но он сдерживался изо всех сил, чтобы даже не ускорять шаг. Наконец он перешел мост и углубился в кривые улочки посада. Тут можно пойти и быстрее, но он уже успокоился и не спешил. Из города он вырвался, перед этим две недели прожив в доме у одной из женщин мадам Бюэр. Он иногда посещал ее, не афишируя, кто он на самом деле, а играя роль простого десятника стражи. Пришлось изображать пылкую страсть и даже делать очень прозрачные намеки о возможном переходе дамы из статуса девушки для увеселения в статус замужней матроны.

Страсть было изображать легко, потому что девушка была приятна и лицом, и фигурой, скромна в общении и страстна в постели. Хуже было только то, что она начала задавать вопросы, когда он принес домой эту дрянную одежду и деревянные изделия, которые купил. Одежду он приобрел у старьевщика, а посуду – у мастера-резчика. Девушка поняла, что квартирант решил поменять свои планы и скрыться, так и не изменив ее социальный статус.

Ей было жалко не только денег, потраченных на этого хлыща, но и своей мечты, которая должна была вот-вот разбиться. Довольно частые стычки с клиентами, не желающими платить, научили ее добиваться своего, несмотря на ее добрый и покладистый характер.