Алекс Делакруз - Гвардеец его величества [litres]

В смешанных патрулях от моего взвода участвовали все, кроме Юза – он в реальности появлялся редко, так и зависая в ангаре техников, пропадая в вирткапсулах и разбираясь со знаниями, полученными от техник-сержанта Гвинкайна. Захаживал в ангар техников иногда и я, только по другой причине – посмотреть на боевые машины. Здесь находились состоящие на вооружении эскадрона шаты седьмого поколения – техника, которую на планете нельзя было использовать согласно резолюции Галактического Совета. Эти машины кардинально отличались от тех шатов, на которых мы летали в патрулирование, – в них чувствовалась смертоносная сила; легкодрагунский полк прибыл в Каргаррат два года назад по ротации, а до этого находился в алом секторе Фронтира, будучи частью экспедиционного корпуса Империи, который в составе армии Конфедерации свободных миров противостоял экспансии терапторов.

Стоящие на консервации машины были заметно потрепаны в схватках – принцип сражений армий, состоящих из гуманоидов, и ведение боевых действий с терапторами кардинально отличались. Если в первом случае каждый солдат выступал самостоятельной боевой единицей, а любая техника была замечательной мишенью и уничтожалась на раз, то с артроподами – членистоногими, это не работало. Большинство особей-солдат терапторов были предназначены для ближнего боя, поэтому для сражений с ними в большинстве использовались бронекавалерийские части, а тактика основывалась на действиях в системах укрепрайонов и использовании бронированных машин кавалерии. Космодесант в сражениях с терапторами практически не участвовал – с этим врагом Империи и всего людского рода воевала мобильная пехота.

Все же кавалеристы не так уж и зря пытались задирать нос перед космодесантом – мол, мы почти такие же крутые, решил я, бродя среди застывших в ангаре машин и буквально кожей ощущая ауру ярости минувших сражений. На обшивке техники виднелись отметины от громадных когтей, зубов, проплавленные кислотой участки. Практически на каждой штурмовой машине были прикреплены трофеи – на харрисовском командирском штурмовике, к примеру, рядом с блоком РЭБа за турелью с носовой многоствольной автоматической пушкой висел череп гончей – опасной и большой твари, размером раза в четыре больше человека. А в гарнизонном кабаке по стенам были развешаны трофеи с других, менее опасных солдат терапторов – к примеру, над тем столом, где в основном обедали мы, был закреплен вытянутый череп с огромными фасетчатыми глазами, похожий на муравьиную голову, только без жвал. Череп принадлежал всего лишь одному из рядовых солдат малой стаи, но внушал уважение. С таким мне точно не хотелось бы встретиться один на один.

Вскоре – на седьмой день пребывания на планете, мое относительно беззаботное существование командира подразделения, приданного к легкодрагунскому эскадрону, прервалось. Случилось это на ночном патрулировании – когда мы пролетали неподалеку от поселения местных, расположившегося у подножия огромной плотины. В этот раз мы были вдвоем с Фоксом, формально являясь усилением для отделения мобильных пехотинцев, расположившихся вместе с нами в десантном отсеке шата.

У меня в терминале пискнул зуммер вызова, и, оторвавшись от созерцания панорамного экрана проплывающей снизу местности, я поднялся, направляясь в кабину. После приглашающего кивка Гельвии – командира первого крыла, в машине которой мы сейчас находились, занял пустующее кресло наводчика.

– Посмотрите, энсин, – кивнула она на один из экранов, транслирующих картинку. Лейтенант, очень привлекательная девушка, выглядела сейчас не лучшим образом – ее миловидное лицо застыло в напряженной гримасе, а сжатые губы превратились в тонкую нить, практически побелев.

Несколько секунд я не мог понять, что наблюдаю, но включился как-то разом, вдруг. На черно-белом экране, транслирующем картинку с камер, четко просматривалась панорама деревенских улиц, приземистых коробок домов и метавшихся среди них полуодетых людей. В тот момент, когда понял, что вижу, по спине прошелся холодок; на экране практически одновременно вспухли несколько цветков разгорающихся пожаров. Среди заметавшихся по селению отсветов бегали в панике люди, а между ними с хозяйственным спокойствием прохаживались нападавшие – однообразно одетые воины одного из горных кланов джаргов. И я даже знаю, какого, – еще вчера смотрел изменившийся расклад по их бандам после уничтожения нами крупного перевалочного центра.

– Почему мы не вмешиваемся, лейтенант? – стараясь говорить так, чтобы голос не дрогнул, поинтересовался я. В этот момент как раз на экране один из нападавших прямо на моих глазах вскрыл мечом от горла до промежности пойманную женщину. Мимо бежал другой, протащив свою пленницу по пыльной утоптанной земле, и, двумя кольями пришпилив ее руки к земле, принялся срывать с жертвы одежду.

– Вон висят, ублюдки, – кивнула на тактический экран Гельвия. Оторвавшись от изображения разорения поселка местных, я заметил маркер чужого летательного аппарата на масштабной сетке.

– Наблюдают, – с ненавистью прошептала Гельвия.

– Так мы же можем вмешаться, там же… – начал было я, но переведя взгляд на экран, все понял.

– Согласно резолюции, принятой ассамблеей Галактического Совета, вмешиваться мы можем, только если насилие совершается с применением оружия несоответствующего уровню развития цивилизации, – глухим голосом процитировала лейтенант.

Наш шат между тем сменил курс и двигался сейчас, по окружности огибая уничтожаемое селение. Несколько минут мы с Гельвией просто наблюдали за происходящим, а после оказались совсем близко с машиной галактов. Длинная и вытянутая яхта длиной метров тридцать, с большим логотипом миссии на борту – схематическим изображением глаза.

– Их работа, – со жгучей ненавистью глядя на транспорт галактов, едва не прошипела Гельвия.

Я не стал уточнять – и так все было ясно. Хотя Галактический Совет являлся межнациональной организацией, пропагандирующей единство мнений и позиций, ставящей во главу угла галактическое спокойствие, перегибы на местах присутствовали повсеместно. В системе Каргаррат большинство мест в наблюдательной миссии принадлежало гражданам Джеламана. Бывшим гражданам – при вступлении в Совет Галактики каждому его члену приходилось отказываться от предыдущего гражданства. Но сложно было представить, что, даже отказавшись от гражданства, члены верховной организации смогут судить или действовать непредвзято. В общей политике Совета сохранялся некоторый паритет – Империя и Конфедерация имели примерно равное количество мест с государствами Торгового альянса, в число которых входил откровенно враждебный Империи Джеламан. Поэтому никаких явно направленных против Империи решений Совет не принимал, как не принимал он подобных решений и против Джеламана с подачи Империи. К тому же заседания Совета проходили раз в пять лет, к ним готовились загодя – как к серьезному сражению, а во все остальное время разворачивались локальные небольшие схватки или подковерная борьба за сферы влияния – как, к примеру, здесь и сейчас, в системе Каргаррат.